Ознакомительная версия.
— Голова болит?
— Болит!
— С похмелья? Или…
— Или! Я с похмелья не страдаю!
— Тошнит?
— Да нет вроде, разве что когда закурю!
— Понятно! У тебя, Калинин, ко всему прочему еще и легкое сотрясение мозга. Полежать надо.
— Ага! Дадут у нас полежать! Жди!
Фельдшер порылся в своей сумке, достал несколько упаковок различных лекарств.
— Держи, гусар, пей, как боль усилится!
— Что, сразу из всех пластин?
— Можешь из всех, но по одной таблетке. И не вздумай применить препараты боевой аптечки. Те и боль, и тошноту, конечно, как рукой снимут, но вот отходняк после очень тяжелым будет. Лучше попользуйся обычными лекарствами. Организм молодой, закаленный, восстановишься быстро.
Александр спросил:
— А с синяком чего делать? Так и ходить с этакой блямбой?
— Очки надень. Солнцезащитные, лучше зеркальные. Другого средства, увы, предложить не могу!
— Спасибо и на этом!
Фельдшер поднялся, намереваясь покинуть отсек офицеров, но обернулся. Улыбнувшись, спросил:
— Надеюсь, эти травмы компенсированы удовольствием?
— Компенсированы, прапорщик, полностью компенсированы.
— Ну и ладно! Да, Саша, первое время воздержись от спиртного! Пока мозги на место не встанут.
— Есть воздержаться, товарищ фельдшер.
— Тогда до свидания, разведка?
— Счастливо. И спасибо!
— Не на чем.
Фельдшер ушел. Калинин прилег на кровать.
Листошин последовал примеру друга. Но отдохнуть офицерам не пришлось. Позвонил ротный и передал приказ комбата Александру и Семену явиться в штаб, к командиру батальона.
Листошин проговорил недовольно:
— Начинается! Видать, замполит решил свою шоблу собрать. Начнут по политической линии прессовать!
Александр согласился с товарищем, поинтересовавшись:
— Слушай, Сеня, комбат в госпитале обмолвился, что вроде Ероха тут кипиш устроил. Ты что-нибудь слышал об этом?
— Еще бы! Рассказали ребята про подвиги начальника клуба.
— И чего он сотворил?
— Ты помнишь, его замполит в Уграме засек?
— Конечно! Ероха тогда послал его.
— Во-во! Как вернулись из поселка, Трофимов Ероху не тронул. Ну, понятно, тот в дугу был. Майору бы на капитана с утра наехать, как тот, впрочем, и советовал в машине, но вызвал вечером, когда мы слиняли, рассчитывая, что начальник клуба проспался и он ему вставит клизму. Только ошибся замполит. Ероха-то выспался, но и успел опять нажраться. А тут вызов. Снял он лом со своего пожарного щита — и в штаб. Заходит в кабинет. Что уж за базар там был, неведомо, только капитан разломил замполитовский стол надвое. Ротный говорил, Трофимов в окно из кабинета выскочил, Ероха с ломом за ним. Но наряд остановил капитана. Замполит, понятное дело, к командиру, тот вышел на комдива, ну и оприходовали Ерохина на пять суток гарнизонной гауптвахты, той, что на территории самого штаба дивизии.
— Молодец Ероха!
— Не то слово! Жаль, мы не увидели этого цирка.
— У нас свой шапито! Идем на разборки.
Но в кабинете командира батальона, как ни странно, ни замполита, ни секретаря партийного бюро не оказалось. Глобчак находился в кабинете один. Увидев вызванных офицеров, указал им на стулья около рабочего стола:
— Присаживайтесь!
Затем встал, прошелся по кабинету.
— Дела такие, спецы. То, что было, забудем. Вам обоим объявлен выговор от командира дивизии. На этом историю с вашими похождениями прикроем.
Но Калинин возмутился:
— А с чего это Листу выговор? Мне понятно, но Листошин вообще нигде не засветился.
Комбат ответил:
— До кучи! Чтобы тебе одному не обидно было. Но все об этом! У меня есть дела поважнее всей этой бытовой шелухи. Слушайте внимательно!
Командир батальона сообщил, что командование встревожено последним нападением на наш блокпост. А Амирхан, по данным глубинной разведки, не оставил мысль уничтожить блокпост, хотя в предыдущем бою потерял восемьдесят три боевика, включая раненых и тех, что были взяты в плен у моста бойцами Калинина. К нему уже прибыло из Пакистана подкрепление в составе двух сотен головорезов с инструкторами-наемниками. Посему решено усилить оборону блокпоста. И это возложено на разведывательный батальон. Им, майором Глобчаком, принято решение тремя взводами второй разведывательно-дозорной роты занять господствующие высоты на участке, прилегающем к блокпосту. Это сопка, откуда духи вели минометный обстрел и откуда мы сможем контролировать выходы из Кидрабского и Арихельского ущелий, высота 12,7 левее по дороге на Жанаву и Карскую «зеленку» и возвышенность за кишлаком Аяд, позволяющая заблокировать проход в Аядское ущелье.
Листошин не выдержал, взглянул на Калинина:
— Ну, чего я тебе, Сань, после боя у блокпоста говорил? Хрен они уберут этот долбаный блокпост. Усиливать будут! Так оно и вышло. Но за каким чертом держать там силы, если стратегически важной является лишь переправа через реку?
Комбат исподлобья взглянул на подчиненного:
— Ты все сказал?
— Все!
— А теперь молчи, стратег тоже мне! А то командованию неизвестно, что стратегически важно, а что нет!
— Видимо, неизвестно!
— Я сказал, молчи! И слушай.
Майор Глобчак продолжил:
— Итак, мы займем господствующие высоты и будем контролировать подходы духов к блокпосту, что сразу лишит их возможности атаковать пост большими силами.
Вмешался Калинин:
— А малыми духи, используя сложный рельеф местности, все так же спокойно будут выходить к посту и обстреливать его! И через неделю нанесут десантному полку точно такой же ущерб, что и при прошлой массированной атаке, с той разницей, что сами потеряют значительно меньшее количество моджахедов. И где логика?
Комбат прошелся, тяжело дыша, по кабинету, вернулся к креслу и ударил кулаком по столу, да так, что графин со стаканом подпрыгнули.
— Вы прекратите меня перебивать, мать вашу? Вконец оборзели? Героями себя почувствовали? Незаменимыми? Так я мигом отправлю вас в пехоту.
Листошин потер подбородок:
— Лично я ничего не имею против этого. По крайней мере будут более реальные шансы вернуться домой живым.
— Что?!!
Тут в разгорающийся конфликт вмешался Калинин:
— Хорош, Семен, на самом деле! А вы, товарищ майор, извините, но и поймите, Листошин-то по большому счету прав! Никакой ценности для нас этот блокпост не представляет. И вы это понимаете. Но раз командование решило держать его, будем держать. А пререкаться больше не будем. Продолжайте, пожалуйста!
Надо отдать должное майору Глобчаку. Он имел взрывной характер и мог вспылить в любую минуту, но так же быстро и отходил.
— Ладно! В принципе Листошин прав! Но это, повторяю, не наше дело — принимать решение по блокпосту. Наша задача совершенно другая — разведка, но раз в штабе решили использовать батальон в целях обеспечения безопасности поста и прикрытия выхода к базе со стороны Аяда, то мы должны выполнять именно ее.
Майор продолжил:
— Да, малые силы, банды человек по пять, естественно, смогут подойти к блокпосту, но с занятием господствующих высот мы оставляем им два направления вероятной атаки объекта. Со стороны моста и со стороны Аяда. Из самого кишлака.
Калинин поднял руку:
— Разрешите уточнение?
На этот раз Глобчак среагировал спокойно:
— Давай!
— Вы, как мне кажется, не учитываете вариант подхода духов со стороны Уграмской степи, откуда выходил на минометную позицию Листошин.
— Опять забегаешь вперед! Все я учитываю, и вскоре вы сможете в этом убедиться.
Комбат расстелил карту:
— Смотрите. Сегодня в 16.00 вторая рота начинает выдвижение на высоты. Ваши же взводы на броне бронетранспортеров следуют с ней. Не доезжая моста, твои, Калинин, люди спешиваются и уходят в виноградник. Выводишь взвод к руслу реки, имея перед собой мост. Там и оседаешь. Взвод же Листошина прибывает на сопку. Откуда одно отделение, Семен, перебрасываешь в Кидрабское ущелье. Недалеко, метров двести вглубь, и прячешь его на обоих склонах, чтобы могли и Арихель видеть. Остальных людей выводишь за острог, в степь. Духи, разумеется, отметят наши маневры. И на пост ночью не пойдут, но ближе к утру, думаю, разведку все же проведут. Амирхан будет заинтересован нашими движениями. Он, естественно, поймет, для чего мы занимаем господствующие высоты, и проверит, можно ли просочиться мимо них к тому же мосту, одновременно разведав, не укрепились ли мы на нем. И разведку скорее всего он пустит из Кидрабского и Арихельского ущелий, а также, возможно, со стороны «зеленки», по руслу, и из-за острога, из степи. Ваша задача на предстоящие сутки — обнаружить эту разведку, не прерывая ее действий. Пусть духи пошарятся по окрестностям, прощупают подходы. Возможно, и вторую ночь они посвятят тому же. И даже попытаются обстрелять пост. Пусть! Вреда существенного блокпосту они не нанесут, но определят, откуда им в изменившейся обстановке можно подготовить и осуществить новый удар по посту. И мы должны сами показать эти направления, заманив в западню! Это общий замысел. Как будут реально развиваться события, не знает никто. Но работать по изложенной схеме. Вот теперь прошу вопросы.
Ознакомительная версия.
