Ознакомительная версия.
Надо отдать должное морякам: опростоволосившись и потеряв корабль, они, конечно, приуныли, но признаков паники не наблюдалось. Все были готовы действовать при первой же возможности. К сожалению, эти самые возможности пока были сильно ограничены – оставалось только ждать. Невольные пассажиры мотобота с надеждой всматривались в морскую даль, надеясь заметить какое-нибудь судно, способное спасти их. А оно должно появиться – в конце концов, они же как-то наткнулись на этот злосчастный мотобот! К тому же приблизительно там, где они сейчас застряли, проходил достаточно оживленный путь навигации между йеменским городом Аден и кенийской Момбасой. Но сколько придется ждать? Запасов еды, а главное, пресной воды не было.
Солнце уже пекло вовсю. Моряки вытирали стекавший по лицам пот, который так и норовил залить глаза. Долго смотреть было практически невозможно – глаза быстро уставали. Вдруг на горизонте мичман Гаврилов заметил какой-то дымок. Окончательно убедившись в своей правоте, он закричал:
– Товарищи моряки! Смотрите, дым! – И он рукой указал направление.
Все с надеждой повернулись в ту сторону, даже те, кто из-за спин своих товарищей не имел возможности хоть что-то увидеть. Началось всеобщее обсуждение, поднялся гул.
– Да нет там ничего! Зачем людей попусту будоражить.
– Да ты зенки разуй, вон ясно видно – дымок.
Всеобщее оживление начало раскачивать мотобот, и оставшийся за главного заместитель командира, капитан третьего ранга Соловьев попытался предостеречь подчиненных от резких движений:
– А ну тихо, сейчас из-за ваших споров мотобот на хрен перевернете. Покажите мне, где виден дым.
– Справа по борту. Во-о-о-о-н там, – объяснил самый зоркий мичман.
Соловьев взял бинокль и присмотрелся.
– Да, и впрямь корабль, похоже, сухогруз! – согласился он. – Надо сигнал подавать.
К счастью, предусмотрительные моряки догадались прихватить с корабля на мотобот ракетницу и несколько сигнальных ракет. Сидящий на корме офицер зарядил ракетницу, поднял ее вверх, и из ствола вылетел ярко-красный огонек. Поднявшись высоко вверх, он почти растворился в ярком небе, на пару секунд завис на высшей точке, после чего стремительно полетел вниз и нырнул в темный океан.
– Могут не заметить, слишком светло, – сказал кто-то из курсантов.
– Давай еще одну минут через пять, – согласился с ним заместитель командира.
Эти пять минут текли очень медленно. Моряки, все так же щурясь и напрягая зрение, пытались определить, изменил ли неизвестный корабль свой курс, идет ли теперь к ним либо не заметил сигнала. Вот уже выстрелила вторая ракета, и еще одна красная звездочка взмыла вверх. Теперь уже не оставалось никаких сомнений: корабль увидел сигналы и шел прямо на мотобот. Чтобы закрепить успех, моряки замахали руками и закричали. Правда, при приближении судна напряжение стало несколько стихать: чей это корабль, куда он идет и с какой целью, кому достанется почти полный личный состав корабля ВМФ России?
* * *
Капитан третьего ранга Соловьев не ошибся: это был сухогруз. Несмотря на то что вся команда корабля была голландской и зафрахтовала его голландская компания, тем не менее на флагштоке развевался флаг Кипра. Но это обстоятельство не смутило русских: всем было известно, что такие страны, как Кипр, Либерия или Панама, являются так называемыми дешевыми флагами и что многие корабли, иногда даже русские, зарегистрированы там с целью экономии средств. Вследствие чего такие маленькие страны обладают крупнейшими гражданскими флотами в мире.
Голландские моряки подняли на борт всех русских коллег. За день мытарств в мотоботе никто, к счастью, не пострадал. Спасенных накормили и расположили на отдых, чтобы они немного могли прийти в себя.
Офицеры «Адмирала Сенина» были приглашены в кают-компанию, где состоялась их встреча с капитаном судна. Ван Кейперс оказался добродушным и очень общительным моряком. Для начала он объяснил, куда идет сухогруз:
– Сейчас наше судно следует в Роттердам, мы будем проходить через Суэцкий канал с плановой остановкой в Порт-Суэце. Там мы пополним запасы пищи, воды, выйдем отдохнуть на суше. – По лицу капитана Вана Кейперса было видно, что пункт «отдохнуть на суше» был особенно мил его душе и являлся чуть ли не главной причиной захода в Порт-Суэц. – Если там есть российский консул или морской советник, вы сможете с ним встретиться. Но покидать борт нашего «Рентира» всей командой я бы не порекомендовал. Все-таки сотня военных моряков может вызвать переполох в городе, – голландец громко захохотал.
– Не волнуйтесь, мы не собираемся буянить на берегу. Скажите, на вашем сухогрузе мы можем связаться по спутнику со штабом нашего флота?
– Да, конечно, без проблем. Средства связи к вашим услугам, – радушно закивал гостеприимный голландец.
Через полчаса после завершения разговора с капитаном сухогруза заместитель командира Соловьев сидел в рубке связи. Лицо его было напряжено, и мысли, роившиеся в голове, были совсем уж нерадостными. Еще бы – потеряли корабль, в руках у пиратов остался командир, а вдобавок ко всему на перекличке недосчитались еще одного курсанта и старшего лейтенанта Павлова. Того самого Полундры, о чьих похождениях и умении выходить победителем из любой ситуации знали на фрегате все. Неужели и его везение не безгранично? Тревожило офицера и то, что он был наслышан об «особенностях характера», присущих начальнику штаба Тихоокеанского военно-морского флота России вице-адмирала Истомина. «Этот всех под трибунал отправит, причем еще как шпионов и дезертиров. Такую лямку потянем, что, мама, не горюй», – думалось заместителю командира. Но что поделаешь? Надо связываться...
В штабе были удивлены, что с вице-адмиралом пытался связаться не капитан судна, а его заместитель, но фраза «у нас произошла чрезвычайная ситуация» пришлась кстати. Звонящего соединили с Истоминым, предварительно сообщив последнему, что звонят с «Адмирала Сенина» и что у них ЧП.
– Здравия желаю, товарищ вице-адмирал. Заместитель командира корабля капитан третьего ранга Соловьев.
– Здравия желаю. Что у вас произошло? Где командир корабля?
На другом конце трубки поперхнулись и через секундную паузу продолжили:
– У нас произошло ЧП. Сомалийские пираты под видом беженцев из страны проникли на борт корабля... точнее, мы их приняли на борт в соответствии с нормами морского права, – офицер сознательно выделил эту фразу, чтобы доказать правильность действий, – а затем разместили на нижней палубе с целью доставить в Йемен.
– Ну и?.. – с нараставшим в душе нехорошим предчувствием произнес Истомин.
– Затем, после отбоя, прозвучал сигнал тревоги. Плановой учебной тревоги на эту ночь не должно было проводиться, – говорил Соловьев, – командир объявил по корабельному радио о том, что произошел пожар в машинном отсеке, и приказал личному составу грузиться в мотобот, с которого мы приняли беженцев. После...
Вице-адмирал Истомин сидел в кресле с открытым от удивления ртом. Начштаба был ошарашен и разъярен. Ладно, машины во Владивостоке каждый день угоняют, но чтобы вот так нагло корабли угоняли... Ярость закипела вулканом, и Истомин наконец разразился:
– Да вы... вы там вообще охренели, что ли? Мозги отпили полностью? Соловьев, слушай сюда, я вас всех там... – Далее Истомин выдал длиннющую тираду из крепких русских слов, наиболее подходящих для ситуации, описывая, что все-таки он сделает с провинившейся командой и давая меткие ядреные характеристики всем офицерам судна, совершенно забыв про военную дисциплину и воинский этикет. Выговорившись всласть, Истомин немного успокоился, пришел в себя, выпил залпом стакан воды и продолжил уже более связную критику и «разбор полетов»:
– Во-первых, ни один морской закон не приказывает принимать на борт пиратов. Во-вторых, как пираты проникли в машинный отсек, а, Соловьев?
– Не могу знать, товарищ вице-адмирал.
– Что? Корабль захватывают, а он дрыхнет! Понятно теперь, почему фрегат просрали! Да, и в-третьих, какого черта вы забились в чей-то мотобот, когда согласно уставу вы должны были погрузиться поротно в шлюпки?
– Таков был приказ командира корабля. Мы были тоже удивлены, но вы сами знаете, приказы не обсуждаются.
– Если это умные приказы! А если бы командир корабля приказал вам всем офицерским составом повеситься на реях, тоже не обсуждали бы? Кстати, где этот горе-командир? Почему я его не слышу?
– Он остался на судне, товарищ вице-адмирал.
Истомин от неожиданности поперхнулся.
– Как, он что, заодно с пиратами?
– Не думаю, командир – надежный человек. Полагаю, он взят в заложники.
– Еще потери есть?
– Пропали два человека, старший лейтенант Павлов и курсант Сухомлин.
В течение всего разговора лицо начштаба становилось все темнее и темнее, к концу оно было уже землистого цвета. Выдержав небольшую паузу, Истомин вынес свое «предварительное заключение»:
Ознакомительная версия.
