По прошлому опыту следовало ожидать в ответ «Нельзя!», но удивленная необычной покладистостью девочки, толстуха только и смогла, что пробормотать: «Иди», а дядюшка, осознав, что представление сегодня не состоится, разочарованно поплелся в комнату.
И в еще большее смятение фрекен Бок повергло поведение несносной девчонки в последующие дни. И во вторник, и в среду… и в пятницу на проверочный звонок домой в половине третьего Тамара подходила к телефону:
— Алло… Да, Светлана Петровна, я уже дома… «Толстая Задница, теперь будешь каждые полчаса обрывать телефон, чтобы убедиться, что я никуда не ушла?!! Что же, флаг тебе в жопу! Развлекись, если больше нечем заняться в твоем сраном РОНО!»
— …Да… Да, Светлана Петровна. Борщ в кастрюле, колбаса в холодильнике. Я все найду… До вечера…
За первую неделю Тамара не принесла из школы ни одной тройки, ни одного замечания. Возвращаясь с работы, толстуха находила в квартире идеальную чистоту и порядок. Придраться было не к чему. И с каждым днем фрекен Бок ощущала все большее беспокойство.
Ежедневно в четверть седьмого, стоило ей появиться в квартире, проклятая девка встречала ее у двери с умильным личиком олигофренки.
— Давайте я помогу, Светлана Петровна. — Она тащила сумку на кухню, и уже оттуда, разбирая продукты, кричала: — Все уроки я уже выучила. Потом почитала… А сегодня получила пятерку по литературе. Вам показать дневник?
— Не надо.
— Тогда мне можно сейчас сходить погулять?
— Нельзя.
— А можно включить телевизор?
— Нельзя.
— А можно пойти в свою комнату?
— Иди.
В среду:
— …Все уроки я уже выучила. Потом почитала… А сегодня получила пятерку по физике. Вам показать дневник?
— Не надо.
— Тогда мне можно сейчас сходить погулять?
— Нельзя.
— А можно включить телевизор?
— Нельзя.
— А можно пойти в свою комнату?
— Иди.
В четверг:
— …Все уроки я уже выучила. Потом почитала… А сегодня получила четверку по инглишу. Вам показать дневник?
— Не надо!
— Тогда мне можно сейчас сходить погулять?
— Нельзя!
— А можно включить телевизор?
— Нельзя!
— А можно пойти в свою комнату?
— Убирайся!
В пятницу:
— …Все уроки я уже выучила. Потом почитала… На уроках сегодня меня не спрашивали. Оценок не получала. Вам показать дневник?
— Не надо!!!
— Тогда мне можно сейчас сходить погулять?
— Нельзя!!!
— А можно включить телевизор?
— Ты что, издеваешься?!!!!!!!
— Нет, Светлана Петровна.
— Тогда иди к себе в комнату!!! Дай мне спокойно переодеться!!! И поесть!!!
— Уже иду. Приятного аппетита, Светлана Петровна…
— У девчонки, похоже, после падения со второго этажа съехала крыша, — в пятницу вечером, когда Тамара отправилась спать, сообщила мужу толстуха.
— Оно и к лучшему. — С полным безразличием Игнат выковырнул из пачки сигарету, пододвинул к себе заполненную окурками пепельницу.
— Н-не знаю, к лучшему ли. У меня подозрение, что эта мелкая тварь просто придуривается.
— Придуривается? — Дядюшка щелкнул дорогой зажигалкой и, сложив трубочкой губы, принялся увлеченно пускать кольца табачного дыма.
— Да, придуривается. Вот только никак не пойму, чего она хочет этим добиться.
— А по-моему, Света, ты все чересчур усложняешь. Не ты ли сама стремилась так ее выдрессировать, чтобы она и перднуть не смела без твоего разрешения?
— Вот и выдрессировала. Чем ты еще недовольна?
— Тем, что слишком уж подозрительно резко эта паршивка перекроила свое поведение.
— Но ты же сама говоришь, что у нее съехала крыша.
— Может быть… Может… — задумчиво проговорила Светлана Петровна. — Не мешает это проверить. На следующей неделе отведу девчонку к психиатру.
Глава 6
РОДИМЫЙ ДОМ, КАКИМ ТЫ СТАЛ ЧУЖИМ!
Герда. 2 июля 1999 г.
Не я придумала это определение. «Мостик», впервые произнес налысо бритый толстяк в старомодных очках в широкой оправе, к которому меня неожиданно вызвали на свиданку две недели назад.
Вот уже больше четырех лет, как никто обо мне не вспоминал, никому я была не нужна. И вдруг…
«Кто он такой? Чего ему от меня надо?» — не могла понять я, когда мне сообщили, что в комнате для свиданий меня ожидает какой-то человек, назвавшийся родственником. Более того, двоюродным дядей, каких у меня отродясь не было. Или я про них просто не знала. Казанцев Илья Александрович — ни разу не слышала. Лет сорока; невысокий и плотный; лысый, как Фантомас; окуляры в роговой оправе — черт знает что! Что он еще о себе сообщил, когда писал заявление на свиданку? А ничего!
«Замаксал, кому надо, чтобы не задавали лишних вопросов», — подумала я и, хотя этот «двоюродный дядя» был мне абсолютно не нужен, охотно отправилась в комнату для посещений. Какая же крепостная откажется от хоть какого-то развлечения, пусть это даже свидание с незнакомцем. Разве что дачки. Тоже не лишнее. Впрочем, в греве я особо и не нуждалась. Не бедствовала, не голодала. Днем занималась спаррингами с Дианой, по вечерам сидела перед компьютером или у телевизора.
— Ты впервые видишь меня, я впервые вижу тебя, — послужила прелюдией разговора сакраментальная фраза, и Казанцев блеснул своими очками. — И, думаю, больше никогда не увидимся. А здесь я только затем, чтобы передать тебе на словах то, что меня попросили.
Я молчала. Никаких вопросов, никаких комментариев. Надо сначала дать выговориться собеседнику.
— Надеюсь, здесь не напичкано жучков и микрофонов? — озабоченно огляделся он.
— Нет, не напичкано, — заверила я. — Это точняк. Нас никто не услышит.
— Тогда сразу к делу, — все же понизил голос Казанцев. — Тебя собираются вытащить отсюда на волю.
Так! Вот теперь появились вопросы. Но пока я продолжала терпеливо молчать.
— Прямо отсюда бежать почти невозможно, — продолжал Фантомас. — Но у вас, насколько я знаю, практикуются регулярные выезды заключенных на волю для… м-м-м… обслуживания определенного круга заказчиков. Так вот, тебе и твоей подруге Диане надо принять участие в одном из подобных выездов.
«Итак, вы знаете про Дину-Ди. Интересно, — подумала я, — что еще знаете? И кто вы такие, черт побери, столь хорошо информированные?»
— Нас никто никогда ни на какой выезд не выпустит. Этим занимаются постоянные, одни и те же. В них уверены, в отличие от нас с Дианой.
— Об этом можешь не беспокоиться. Мы все организуем так, что те, кто ведает распределением… сами выйдут на вас.
— Интересно, и как вы это организуете?
— Наши заботы. Но вам предложат, и вы должны согласиться. И ехать.
— К кому? Кто этот заказчик? Ваш человек?
— Он совершенно не в курсе. — Мой собеседник покачал головой, поблестел телескопами. — Его только используем.
— Хорошо. Предположим, мы соглашаемся, приезжаем в гости к этому типу. Что дальше?
— А дальше будет создана ситуация, в которой у вас появятся реальные шансы бежать. Так сказать, вам перекинут мостик на волю.
— Что за мостик? — улыбнулась я.
— Я не в курсе, Лариса.
— Ха! Так это что ж получается? Иди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что? Судите сами, как я могу отнестись к вашему предложению, не узнав никаких подробностей? Это похоже на подставу. Поверьте, мне не нужны геморрои. Я вполне удовлетворена своей нынешней жизнью.
— Но воля… — неуверенно вякнул Казанцев.
— Конечно, заманчиво. Вот когда вы будете готовы к более предметному разговору, я соглашусь обсуждать этот вопрос дальше. А пока извините, — развела я руками. — Кстати, а кому это вдруг мы с Дианой понадобились на воле?
— Я не уполномочен… — начал опять мямлить он, но я перебила:
— Вот видите. Так о чем же нам еще разговаривать?
— Это твой старый знакомый, — от щедроты души решил все же выделить мне жалкий клочок информации мой собеседник.
— Не так уж много у меня было знакомых, пока меня не загнали сюда.
— В таком случае, тебе проще самой догадаться, о ком идет речь, — обрадовался Илья Александрович. — Напрямую назвать тебе его имя я, к сожалению…
— Знаю, не уполномочены, — развеселилась я. — Что же, спасибо за ребус. Порешаю его на досуге. А пока, до свидания. — Я встала. — Когда лучше подготовитесь к разговору, приходите еще.
— Лариса, второго раза не будет, — предупредил меня Казанцев. — Такие предложения не повторяются.
— Что ж…
— Впрочем, не мое дело тебя уговаривать. Я передал, что просили, а дальше уже решать тебе…
— Прокукарекал, и там хоть не рассветай, — задумчиво пробормотала я.
— …На размышления у тебя будет примерно неделя, пока вам с Дианой, действительно, не поступит предложение съездить в… эту вашу командировку. Думайте. — блеснул окулярами Илья Александрович.
— Подумаем, — заверила его я и, как только вернулась в барак, сразу же озадачила Дину-Ди.
