В этой воронке мы с Тэдом проторчали три ночи и два с половиной дня. Наконец терпение моего шефа заметно истощилось одновременно с запасом провианта — я не учел равнинный аппетит британца. По дну воронки приходилось передвигаться на полусогнутых, поскольку, несмотря на обилие кустов, имелся риск быть обнаруженным кем-нибудь из сельчан.
Тэд был отчасти прав — мы терпели эти неудобства три дня, и, помимо всего прочего, страшно мерзли ночами и страдали от жары в дневное время. Если же приспичивало по надобности, приходилось ползком продираться через кусты и удаляться от воронки метров на двадцать, в общем, сплошной неудобняк.
Возмущение шефа я понимал, но внутренне был с ним несогласен. Мне, например, хватило бы раскидистого дерева, торчавшего где-нибудь неподалеку от околицы. Забравшись на него, я мог бы просидеть там три-четыре дня, ничем не обнаруживая своего присутствия. Только наличие «пассажира» заставило меня искать комфортабельное место, расположенное на значительном удалении от объекта наблюдения. В процессе обозревания я очень ненавязчиво разъяснил Тэду этот момент, но он не обратил на мои пояснения никакого внимания, упершись на том, что каждый человек имеет право на комфорт и уют.
— Ничего, коллега, осталось немного, — успокоил я Тэда. — Задом чую — сегодня нашей засаде конец!
Полистав блокнот, британец сопоставил идеоматический оборот в моей заключительной фразе с имеющимися у него объяснялками, покосился на мою задницу и, буркнув свое «о-е», растянулся на дне воронки, попытавшись изобразить дремоту.
Заняться было нечем. За эти трое суток мы обсудили все, что можно, оспорили буквально все, что вызывало сомнения как у меня, так и у журналиста, и успели узнать друг о друге массу разнообразных ненужных подробностей.
Я рассказал Тэду про зверство Ахмеда, и он вначале не поверил, прагматик хренов.
— Факты есть? Очевидцы?
— Есть, есть, — уверил я коллегу. — Очевидцы есть и место захоронения известно. Вот доберутся туда федералы, там и посмотрим… — Затем я добавил, что между делом умертвил Ахмеда, и Тэд моментально надулся. Выдержав некоторую паузу, я соврал, что обладатель меча, волчара, бросился на меня с кинжалом, мы бились долго и с переменным успехом, жизнь моя висела на волоске, но в конечном итоге я приложил титанические усилия и одержал победу.
Одно вранье влечет за собой другое. Тэд тут же начал задавать дурацкие вопросы, типа: а куда смотрели те, что сидели во дворе? Зачем Ахмед ни с того ни с сего вдруг бросился на меня? Почему я вообще возвратился обратно в село? И так далее. Пришлось изворачиваться и одухотворенно сочинять на ходу, изображая честность во взоре.
Наверно, я прирожденный лгун: британец в завершение расспросов немного просветлел ликом, вроде бы поверил. Я прекрасно понимал его состояние. Для законопослушного гражданина Европы жизнь человека — это святыня, чтобы отнять ее, потребны весьма и весьма значимые причины. Ну, ничего, британец, будут тебе причины, сколько хочешь будут…
— А что ты собираешься делать с этим Бесланом? — вдруг ни с того ни с сего заинтересовался Тэд, когда я уже несколько йоуспокоился и расслабился. — Ты его тоже будешь убивать?
— Беслан — закоренелый преступник, — пояснил я. — Он почти два года в «духах». Это значит, что он все время грабил, Насиловал и убивал. Ну, я нападу на него сзади — так, чтобы он не видел, спеленаю и допрошу. При этом я подвергаюсь такому же риску. Если он окажется ловчее, тут уж как получится…
После этого Тэд замкнулся и некоторое время общаться не желал. Мне пришлось изрядно поднапрячься, чтобы убедить британца в том, что большинство из «духов» — конченые негодяи, а вовсе не «душки». Я никудышный агитатор (как уже отмечалось выше), но кое-какие сдвиги в плане идеологической обработки все же появились: к концу нашего сидения Тэд уже не темнел лицом и не леденел взором, когда я упоминал о необходимости кого-то «зачистить» из публики, располагающейся на противоположном плацдарме…
Беслан появился в 15.45. Я уже неоднократно замечал, что когда кого-то очень долго ждешь, уже не надеешься на результат, то внезапное появление объекта, как правило, застает тебя врасплох. У меня, например, такие внезапные появления объекта ожидания сопряжены с выходом из дремотного состояния и последующим за этим резким скачком давления. Ждешь, расслабляешься, привыкаешь к обстановке, только бдительность утратил, задремал, а тут — опппа! На тебе, вот оно! Пульс резко учащается, кровь мгновенно приливает к голове: в большинстве случаев у обычных людей такие неожиданные виражи способны вызвать буйство, психофизиологический ступор или предынфарктное состояние. Это вполне нормальная реакция. У меня же она практически незаметна. Хотя скорее всего, если мне посчастливится дожить до пенсии, эти ожидания сделают меня полноценным психом. Ну а пока я — даром что Сыч — никого никогда и нигде не проспал. За это и держат…
Итак, в 15.45 к усадьбе № 45, что по улице Лермонтова, подкатила сиреневая «Нива», притормозила на время, выпустила из себя одного типа с автоматом и убралась восвояси — выехала через КПП на другом конце села.
Человек быстро вошел в калитку и скрылся за забором усадьбы. Весь процесс с момента высадки объекта из салона автомобиля до момента вхождения его в калитку занял девять секунд. За это время я успел выйти из дремотного состояния, сделать короткий выдох, сцапать бинокль и на краткий миг поймать в объективы лицо подконтрольного. Оригинал имел весьма значительное сходство с изображением на полароидной фотографии. Это был Беслан.
— Ну здравствуй, мой хороший, — пробормотал я и сполз на дно воронки. Теперь оставалась самая малость: забраться в село, тихонечко выкрасть «чеха» с родного подворья, утащить его подальше и где-нибудь на фоне необузданной и живописной горской природы хорошенько допросить.
— Хм! — я пожал плечами. — Всего-то делов…
Растолкав Тэда, я сообщил ему, что наблюдение окончено. Быстренько собравшись, мы осторожно покинули наше временное пристанище. Более нам здесь пребывать нецелесообразно: судя по информации, полученной от Ахмеда (упокой, Аллах, его душу), Беслан при посещениях семьи оставался дома не менее суток. Из-за глухого забора, огораживающего усадьбу, наблюдать за подворьем представлялось весьма проблематичным, так как с того места, где мы находились, просматривался только фрагмент заднего двора Беслановой усадьбы и половина сортира, притаившегося в углу.
Пока мы пробирались по лесной тропке к месту захоронения нашего автомобиля, я присматривал за Тэдом и рассеянно строил дальнейшие планы.
Как «пассажир» британец меня вполне устраивал: в отличие от нашего брата россиянина он все делал как приказывали и не бросался в амбиции. С таким подопечным можно иметь дело: вот он топает след в след, внимательно смотрит вправо (я так велел) и не задает дурацких вопросов.
Бывали у меня подопечные и похуже, особенно армейские генералы. Не те, что вылезли из окопа, а те, что в него спрыгнули на пару деньков для того, чтобы потом в светлых коридорах с высокими потолками гордо и весомо произнести: «А вот я, когда в Чечне возглавлял операцию…»
Эта публика обычно здорово мотает нервы. Пока такого обеспечиваешь, он все мозги повысасывает. Никак не может пузатый золотопогонный дядька взять в толк, почему это он должен слушаться какого-то желторотого старлея, который в три раза младше его и сам по себе вообще — серое вещество, нуль без палочки.
Тэд, например, с министрами и членами парламента водочку попивал, а одним своим репортажем, был прецедент, международный скандал устроил. А сказали идти след в след и давить косяка направо — идет и давит, сопит себе в две дырочки, британец…
Добравшись до замаскированного «ленда», я, убедившись, что за время нашего отсутствия непрошеных визитеров не было, предложил Тэду залезть в машину и сидеть как мышь, а сам удалился в глубь леса.
Потеряв автомобиль из виду, я сел под развесистый клен, разулся и начал дышать по системе, чтобы хорошенько расслабиться. Отчего-то там, в воронке на склоне холма, ничего особенно ценного мне в голову не пришло. Естественно, я перебирал возможные варианты действий, прибрасывая так и сяк применительно к обстановке, но то ли мешало присутствие болтливого британца, то ли необходимость беспрестанно вести наблюдение за объектом, а может быть, то и другое в совокупности — в общем, придумать что-либо я никак не мог.
Судите сами. Что бы вы делали на моем месте? Задача: произвести допрос третьей степени. Объект: молодой здоровый мужик, который более полутора лет занимается войной и на момент выполнения задачи до зубов вооружен. Условия: вражеское село, которое имеет отряд самообороны в пару десятков стволов, усадьба с двухметровым забором сплошного заполнения — во дворе, судя полаю, две собаки. Усадьба располагается ' в центре села. В доме, помимо объекта, еще четыре человека — отец, мать, жена и трехлетний ребенок. Каково?
