— Брешет козел! Давайте его сюда! Посмотрим, как при мне заговорит?
— Раз так настаиваете, ускорим очную ставку.
Следователь попросил дежурного привести Сергея. Тот
появился в дверях тенью. Сел на указанный стул.
— Мелов, давно знаете эту женщину?
— Много лет. С юности. Она была моей любимой… Да и теперь… Не нашел ей замены.
— Что помешало остаться вместе?
— Меня забрали в армию, — ответил глухо.
— Она вас не дождалась, ушла в притон?
— Не смейте так говорить о ней! Лелька не виновата. Это я, дурак, мать послушал, друзей, все они советовали дорожить свободой холостяка! Кому она сдалась! Годы прошли, мне скоро двадцать пять. Я ни на одну не глянул. Лельку я предал. И она не простила. Вышла замуж, у нее будет ребенок, а я как пень средь дороги… Ни дерева, ни травы вокруг. Даже пес не обоссыт мою свободу, — опустил голову Сергей.
Лелька впервые открыто рассматривала его. Как он изменился, постарел, поседел, огрубел.
— Зачем же вломился к ней среди ночи?
— Я люблю ее! Даже сильнее, чем в юности. Она как приворожила меня! Что ж, виноват…
— А вы любили его? — спросил Лельку следователь.
— Да! Больше жизни. Но не теперь. Между нами все кончено. Я не бумажник, чтобы мной владел тот, кто нашел. Я жена! Замужняя баба!
— И никогда не простите Мелова? — глянул следователь на Лельку.
— Если была бы уверена, что никогда не повторит вчерашнее, не придет в дом и не станет домогаться меня, не будет оскорблять при встречах в городе, я бы простила его…
— Эх, — люди, вы не сумели удержать в своих руках собственное счастье. И, обокрав самих себя, еще калечите судьбы друг друга! Потому нет у вас ни тепла, ни радости в жизни.
Повернулся к Сергею и спросил:
— Можете гарантировать покой и неприкосновенность этой гражданки, как она того просит?
— Смогу, — ответил глухо.
— Смотрите — нарушите, присовокупим и это заявление. Тогда не миновать зоны на многие годы.
Сергей глянул на Лельку, поблагодарил взглядом.
— Идите! По-моему, вы по соседству живете? Если желаете, вас на нашей машине подвезут, — предложил следователь, улыбнувшись в сторону.
— Спасибо! Сами доберемся! — ответила Лелька и тут же вышла из кабинета.
Сергей, потоптавшись у стола, осмелился. Вытащил из кармана пачку денег, сунул следователю в карман:
— Знаю, от чего меня спасли. Напился дурак, по трезвой не решился бы вот так ввалиться, а здесь осмелел. Думал, она прежняя, да облом получился, чуть не сыграл с жизнью в «оверкиль»…
— Ты говорил, что в отпуск приехал? На полтора месяца? — сделал следователь вид, что не увидел деньги. Но в кармане цепко ухватил их в руку.
— Да, через полтора месяца уйдем в Бристоль ловить селедку. Я ж хотел вернуться на Север вместе с Лелькой, где ее никто не знает. Ведь мамаша моя уже умерла. Она не любила девчонку и сделала все, чтоб разлучить нас. Ей удалось…
— Слушай! Она тот самый бумажник, какой признал хозяином первого поднявшего. Как мужик мужику советую: не жди конца отпуска, уезжай к себе, чтоб здесь не сорваться. Жаль мне тебя как человека, но поищи для семьи другую бабу. Их полно по свету. Не ломай себе жизнь. Ведь вот-вот вернется из Москвы ее мужик. Узнает, потребует наказания для тебя. Я такого поворота не исключаю. Пойми правильно!
— Что ж, так оно лучше. С глаз долой — из сердца вон! Может, теперь получится. — И пошел к выходу.
Лелька попросила таксиста подвезти ее к пивбару. Едва вышла из машины, заметила толпу возле своего заведения. Тут были участковый, сторож, Юлия, трое подростков, с ними длинный стриженый парень и толпа зевак, которым все хотелось знать первыми.
Завидев Лельку, Юля завопила радостно:
— Нашли гадов, отморозков, воров проклятых! Глянь, кто нам облом замастырил? Вот эта шайка засранцев вместе с бритым жеребцом! Всех до единого в камеру надо, в тюрьму до самого конца! Глянь, как руки порезала, пока все убрала. А убытка сколько? Одних бокалов больше десятка разбили. Мыслимо ли дело? А сколько украли?! Если такие сопляки начнут промышлять воровством, честным людям жить будет невмоготу!
— Пройдемте в бар, — предложил участковый и заставил подростков разуться у входа.
Юлька расцвела за такое уважение к своему труду. И предложила участковому пива. Но тот отказался категорически.
— Как же вы разыскали их так быстро? — восторженно удивились Леля и Юлия, присев к столу.
Молодой участковый покраснел, смутившись. Не научившись врать, сказал правду:
— Сам таким же вот был в детстве. И меня за эти же проделки притаскивали за уши в милицию. С годами прошло дворовое геройство. Эти тоже израстутся. Хулиганство — болезнь переломного возраста…
Участковый посмотрел на длинного стриженого парня.
— Скажи, Данилка, для чего здесь нагадил? Денег тут не взял, пожрать и дома хватает. За что и кому мстил? — спросил участковый устало.
— Я здесь даже не был!
— Да ну? Но пацанов послал ты!
— Они сами посылать умеют…
— Слушай, ты тут не выкручивай задницу! Не то вызову машину, заберу в камеру, там мигом запоешь: «И за что Данилке… так влетело?»
— Говорю, я ни при чем! В деревне был у деда!
— Так, да? А откуда у твоей сестры орешки в кармане оказались? Бабка по неграмотности собралась суп с чипсами варить, перед ней почти полный ящик на кухне стоял.
— Ну, эти принесли! — кивнул на подростков.
— Они дурней тебя? Что украли, то отдали? Сами не любят чипсы и орешки не едят? Ты кому это рассказываешь? А сторожа кто долбанул? До его головы только ты и мог дотянуться. Пацаны этому старику даже до плеча не достанут. А ты мне тут уши пудришь! Вот напишет дед заявление, и пойдешь в зону. Он тебя по голосу узнал. Когда долбанул его, что сморозил?
— Накройся, плесень!
— Сам ты дерьмо! Тебе бы вкалывать как мужику, а ты с пацанами сопли жуешь, да еще из меня дурака хочешь сделать. Сейчас позвоню твоему дядьке, пусть сам с тобой разберется, — достал участковый мобильный телефон, но только включил, Данил к нему бросился.
— Не звоните! Что хотите делайте, но не это! — взмолился парень, побледнев.
— Умел шкодить, теперь отвечай!
— Все расскажу, как было. Только не звоните! — дрожал осиновым листом.
— Что нового скажешь? Я и так все знаю. Покуражиться вздумал! Людей в убыток ввел, старика чуть не убил, а сопляков своих чему учишь?
— Я оплачу ущерб.
— Откуда деньги возьмешь?
— У матери. Я у нее на складе грузчиком подрабатываю. Она дает деньги, когда прошу.
— Леля, Юля, у вас готов список?
— Да, и сумма ущерба выведена, — сказала Юлька.
— А как с дедом будем?
— Как скажете, — отозвался Данил.
— Нехай две сотни гонит, — сказал старик.
— Все вместе — полторы тысячи. Очень скромно, — заметил участковый и уточнил: — Когда принесешь?
— Завтра…
— Завтра будет поздно. Я не собираюсь ждать тебя тут целые сутки. Через полчаса — это максимум, что могу тебе разрешить. На тридцать первой минуте я позвоню. Понял? Все! Время пошло!
Данилку словно ветром сдуло. Следом за ним бежали пацаны.
— Вот ведь балбес, пустыня беспросветная, а детвора в нем души не чает. Всякую команду, просьбу выполнят. В огонь и воду за ним пойдут. И что в нем нашли? Ни на шаг от Данила! Сколько пытался я узнать секрет его магнита, но так и не нашел. Общение с ним неинтересно, ничего не умеет и не знает, пацаны умнее, но притяжение не бывает случайным. Выходит, не раскусил я полностью этого придурка, — сетовал участковый.
— Значит, вам дед Николай помог найти эту шпану? — спросила Лелька.
— Я и без него понял. Такие шкоды, кроме Данила, некому устроить. Хотя участок сложный, имеем всяких. Своих бандюг хватало до горла, еле успевали отлавливать. Теперь переселенцы хлынули отовсюду, под их маркой понаехало столько дерьма, что ни выходных, ни праздников не видим. А ситуация в городе с каждым днем все круче. У вас в пивбаре взять нечего, и то не оставили в покое. Других средь бела дня грабят! Ничего не боятся гады, даже пуль. И нам от них достается.
Участковый глянул на часы, помрачнел. Но в это время в дверь пивбара влетела стайка пацанов.
— Бежит Данилка! Деньги несет! — заорали громко.
— Ну, дальше вы и без меня справитесь. Я сделал все, что мог. — Вышел в двери и словно растаял.
— Хоть бы пивом угостила человека!
— Он сам отказался! — оправдывалась Юлька.
Сторож Николай, присев к столу рядом с женщинами,
сказал гулко:
— Чего споритесь, бабочки? Наш участковый в рот не берет хмельного. Про это как на духу сказываю. Не выпивает и не курит. А все от того, что с розовых ногтей все перепробовал и перебрал. Он был в шпане, да оторвала его судьбина от фулюганов. Нынче в человеках обретается. А знания бандитской жизни остались. Но его в детстве пожалели, не сгребли в колонию, и он с этим не торопится. Свое помнит. Уже пятерых мальцов от шпанюг оторвал, пристроил в жизни путевыми людьми. Нынче учатся, уже не воруют и людей не обижают…
