Ознакомительная версия.
— Прапорщик Жулин! — раздалось вдруг из кустов, и у Стольникова испортилось настроение. — Ты слышишь нашь разговор? Скажи командиру, чтобы он уступил.
Пока Алхоев не знает, что Жулина в ложбине нет, он не организует за прапорщиком погоню. Олег хороший мастер путать следы и уходить от преследования, но у него ранение и он не понимает, где находится. Он идет на ощупь, по наитию, по солнцу.
— В моем подразделении, Алхоев, подчиненные разговаривают только тогда, когда я им разрешаю!
«Ему крайне нужен навигатор. Этот прибор, видимо, больше чем просто путеводитель…»
— Жулина нет с тобой, да, Сашья? Ты отправил его к выходу из пещеры? С навигатором, да, Сашья? Капитан, у меня портится отношение к тебе… Сейчас я потеряю к тебе интерес, и у тебя начнется проблема…
Стольников глухо рассмеялся.
— Магомед, Магомед… Это вечная история. Я неинтересен женщинам, которые интересны мне.
С опушки «зеленки» раздался механический кашель. Словно трижды пролаял плохо работающий громкоговоритель.
Сообразив, в чем дело, Стольников вскочил на ноги и, стараясь, чтобы тело его не выглянуло из-за края овражка, разбежался и рыбкой бросился на его дно.
На том месте, где он только что лежал, раздались три взрыва. Боевики стреляли по ложбине из подствольных гранатометов прямой наводкой. Расстояние было достаточным, чтобы граната пришла в действие. Еще на заре своей боевой службы, во время зачистки Грозного, Стольников, услышав шум в подвале одного из домов, направил ствол автомата в подвальное окно и отстрелил гранату. Она глухо ударилась о стену и не разорвалась. Уже потом опытные бойцы подсказали, что стрелять в упор нужно не менее чем с двадцати метров.
— Началось. — Саша сплюнул и, выглянув, дал прицельную очередь по кустам.
Алхоев догадался, что Жулин ушел, и уже не сомневался, что навигатор у прапорщика. Только так объяснялась эта пальба. Зачем капитану прикрывать отход прапорщика, оставляя у себя предмет, в предназначении которого только предстоит разобраться?
И еще один вопрос: значило ли это, что навигатор для Алхоева важнее, чем месть за брата? Ведь Стольников ему живой нужен был для этого?
Затрещала по кустам чеченская речь. Двое боевиков вырвались из «зеленки» с флангов и с криками «Аллах акбар!» бросились, поливая ложбину огнем из автоматов, вперед. Поднявшись по пояс, Стольников очередью повалил одного на землю, стрелять во второго было нельзя — он уже находился на прицеле. Упал, прослушал свист пуль над головой, снова вскочил и в упор расстрелял второго. Тот сменил направление после появления капитана и бежал прямо на него. Две пули остановили его движение, заставив упасть и забавно поднять ноги. Но пуля из его автомата — она все-таки успела вылететь и ударить Сашу в грудь. Он сначала даже не понял, что произошло.
«Ранен?!»
Хлопок на груди был ему ответом.
Он посмотрел туда, куда угодила пуля. Ударившись о ребристый корпус гранаты, она сорвала кольцо и выдернула его вместе с усиками.
«Твою мать!» — пронеслось в голове Стольникова, и он понял, что у него секунды две, не больше.
Бросив автомат, он правой рукой сорвал «липучку» на кармашке, выхватил гранату за взрыватель, швырнул в сторону и упал на дно ложбины. В метре от него раздался грохот, взметнулась земля и посыпалась на лицо.
Нащупав автомат, капитан поднялся и, ослепленный, стал стрелять наугад веером, зная наверняка, что после попадания в него чехи рванули вперед. Крики «Аллах акбар!» слышались со всех сторон. Со слезящимися глазами Стольников расстрелял первый магазин, перевернул связку, передернул затвор и стал посылать перед собой короткие очереди. Он стрелял в боевиков в упор, чувствовал их запах, пробивающийся сквозь пелену сладкого запаха сгоревшего пороха. Бандиты падали один за другим, кто раненный, кто — увертываясь от очереди, и в тот момент, когда он насчитал двенадцатую по счету очередь, Саша понял две вещи: рукопашной не избежать, и — его не пытались убить, его хотят во что бы то ни стало взять живым. Алхоев готов класть во имя этого столько чужих жизней, сколько понадобится.
Последняя очередь попала в голову добежавшего до Стольникова боевика, и автомат разведчика стал бесполезен как огнестрельное оружие. Но еще годился для драки. Поняв, что русский утратил возможность стрелять, чехи замедлили шаг. Из «зеленки» — Саша видел — вышли около двадцати человек, среди них Алхоев. Еще с десяток окружили капитана и дышали тяжело, говоря друг с другом отрывисто, зло.
Стольников скинул с себя жилет с магазинами, выскочил из ложбины и схватил автомат за ствол. Руки обожгло. Он перехватил за пластиковую накладку ствольной коробки.
— Сашья, не обостряй ситуацию. Ты уже в плену. — Дойдя до ложбины, Алхоев погладил левой, свободной рукой бороду. Благодарил Аллаха за исполнение мечты всей своей жизни, видимо. Выставил ногу вперед и оперся на колено.
— Ну, до плена еще далеко, — возразил Стольников.
— Так вот ты какой, Сашья, — произнес Алхоев, рассматривая капитана. — Мне казалось, что ты старше. А ты совсем молодой.
— Хватит предварительных ласк, — усмехнулся Стольников, перехватывая автомат поудобнее. Он не ставил на него, он думал о ноже, который в ножнах на бедре. — Приступим к делу. Магомед, самое время показать себя.
Алхоев рассмеялся. Было видно, как по лицу его от гнева пробежала судорога. Русский капитан позорит его, Алхоева.
— Взять его, — тихо произнес полевой командир.
Второму приблизившемуся, увертываясь от первого, Стольников зарядил ствольной коробкой по голове с такой силой, что она вогнулась и весь удар пришелся на раму. Саша видел, уходя по инерции в сторону, как изо рта чеха вылетели несколько зубов. В том, что у бандита сломаны лицевые кости, он не сомневался. Такое не лечится. Жить человеку Алхоева оставалось не больше минуты.
Чехи, замыкавшие кольцо, сделали шаг вперед. Махать автоматом дальше было бессмысленно. Отшвырнув его, Стольников выдернул из ножен НРС, держа лезвием к себе. Пальцем сдвинул предохранитель и посмотрел на Алхоева — заметил ли?
А тот не сводил глаз с руки разведчика.
Вскинув руку, Стольников нажал на спуск. И Алхоев, схватив за руку одного из боевиков, укрылся за ним, как за щитом. Пущенная из ножа пуля пробила горло бандита, и кровь забила двумя струями в разные стороны, как из дырявого шланга…
Кто-то что-то крикнул за спиной. Приседая и разворачиваясь, Стольников выбросил руку вперед по дуге. Вороненое лезвие, просвистев, разрезало глотку второму. Хватаясь за широкую рану обеими руками, боевик упал на спину и засучил ногами. Некоторое время боевики стояли в оцепенении, но потом кто-то бросился и ударил Стольникова по плечу. Руку охватила боль, и в этот момент второй удар лишил капитана ножа.
Первой мыслью было — перерубили связки… Саша посмотрел на руку и шевельнул пальцами. Ничего страшного, просто отбили руку. Это был не нож…
— Сашья, Сашья… Прекрати эту комьедию.
Стольников улыбнулся, и нижнюю губу резанула боль. Значит, кто-то все-таки достал… А он и не заметил. Или осколком своей же гранаты?
— Ты сейчас просто безоружный человек.
— Безоружный человек и безоружный командир разведвзвода — это все-таки разные вещи, Алхоев…
Стольников рассмеялся.
Чтобы у Магомеда не осталось сомнений в его правоте, он неожиданно бросился назад и изо всех сил и с разворота рубанул ладонью по горлу стоящего за ним чеченца. Он не видел его, он слышал дыхание. Выронив ручной пулемет, боевик схватился руками за шею и упал на колени. Он хотел кричать, но воздух не выходил из поврежденной гортани и рвался назад, в легкие. И наконец изо рта боевика хлынула кровь.
— Отбейте ему все, что можно отбить, но не ломайте кости!.. — прокричал в бешенстве Алхоев по-русски. Видимо, он хотел, чтобы и Стольников был информирован о ближайшем своем будущем. — Кости — это моя добыча!
Круг воинов Аллаха тут же разошелся так далеко, что в нем можно было устроить бой по версии WBA. И в него зашли несколько, потряхивая руками и не сводя с капитана плотоядных взглядов. Их принадлежность к людям, занимающимся единоборствами, трудно было не заметить.
«Сейчас, Саня, тебе наваляют», — подумал Стольников, выпрямился, шагнул назад и крутанул шеей, разминаясь. Они предлагают правила игры. Пусть будет так. Жулин ушел. Догонять его банде бессмысленно. Проще расспросить Стольникова, где прапорщик и навигатор. «Навигатор ему нужен, навигатор», — понимал Саша.
Мысль о том, что будет с ним, он отбрасывал. Он не боялся телесных мучений. Продолжительное страдание всегда незначительно, значительное — кратковременно. И то, и другое, таким образом, можно перетерпеть.
Того, что слева, Стольников в расчет не брал. Пародия на бойца единоборств. Двигается коротко, амплитуда движений невысока, реакцию его Стольников видел — боевик даже не успел голову повернуть, когда Саша рубил по горлу рядом стоящего с ним чеха.
Ознакомительная версия.
