первую помощь, остановив кровотечение, Шубин приказал двигаться дальше. И всю оставшуюся часть ночи разведчики шли вдоль железной дороги, перебирались через нее, потом искали свою землянку. Одно только грело душу Шубина – все время, пока они шли, сзади на горизонте, в стороне Вязьмы, было зарево пожара. Сильно они нарушили немцам их план отступления!
В то же время капитан продолжал думать о том, что же делать дальше. Он видел только два выхода: попробовать извлечь пулю самостоятельно или отправить Теплова назад, через линию фронта. Но одного его отправить, конечно, нельзя – нужен сопровождающий. А это значит, что здесь останется только он, кто-то из бойцов да еще мальчик Петр. Немного они навоюют в таком составе! А как извлекать пулю самому, без врача, без инструментов, он тоже не представлял. Получалось, что всю операцию надо сворачивать, всем возвращаться назад, к своим. Но на это он тоже пойти не мог… Как ни кинь – всюду клин…
Когда добрались до землянки, вскипятили воду, заварили чай, дали раненому поесть, попить. И остальные тоже поели и легли спать. А Шубин не мог заснуть – его одолевали невеселые мысли. Он вышел на свежий воздух, чтобы лучше думалось. И тут заметил, что следом за ним вышел Петя Томилин.
– Ты чего? – спросил парнишку Шубин. – Иди спать.
– Да я это… все о Василии думаю, – сказал подросток. – Ему ведь врач нужен, правда? Нужно операцию провести? Так я вот что вспомнил. В нашей деревне живет ветеринар, Федор Кривцов. Он всякую живность лечит – и коров, и лошадей, и овец, и собак, – в общем, всех, кого требуется.
– Но ведь людей он не лечит, верно? – отозвался Шубин. – Ветеринар не имеет права людей лечить.
– Верно, такого права у ветеринара нет, – согласился Петр. – Но Федор очень хороший ветеринар – к нему со всей округи скотину везут или его к себе приглашают, если серьезный случай. А когда война началась и мы под немцами оказались, он стал и людей лечить. Докторов-то нигде не осталось: кто же еще может помочь? А дело еще в том, что Федор до войны на доктора учился. Но не окончил институт – отчислили его за пьянство. Есть у него такая слабость – выпивает он крепко. Но знания врачебные у него остались. Он и до войны людям помогал, если случай был не очень сложный…
– Кажется, я тебя понял, – медленно произнес Шубин. – Ты хочешь сказать…
– Давайте я с Василием в нашу деревню вернусь, – сказал Петр. – И сразу к Федору. Он не откажет, ни за что не откажет!
– Интересная мысль… – произнес Шубин.
Да, это был выход – тот самый выход, который он искал и не мог найти. Идти до деревни – не то же самое, что до линии фронта. Туда Теплова и правда мог проводить один Петр. В таком случае в строю оставались трое разведчиков, группа сохраняла боеспособность. Шубин поразмышлял еще минуту, потом решительно тряхнул головой.
– Хорошо, принимаю твое предложение, – сказал он. – Пошли собираться.
– Что, прямо сейчас? – удивился подросток.
– А чего ждать? – задал встречный вопрос капитан. – Пока рассветет и немцы по железной дороге дозоры вышлют? Нет, надо пользоваться ночным временем. Бери автомат, запасной магазин. А я Теплову скажу, чтобы собирался.
Василий с ходу оценил предложение Петра, сразу с ним согласился. Тем более что последствия ранения уже начали сказываться – у Теплова поднялась температура, его лихорадило. Но он все равно категорически отказался идти налегке – без вещмешка и автомата. Шубин помог ему одеться, собраться, и спустя несколько минут они втроем вышли из землянки.
– Пойдемте, я вас до дороги провожу, – сказал разведчик. – Переведу вас через железку – и тогда уже пойду спать.
Они шли через лес. Дорога была знакомой, и спустя короткое время разведчики вышли к железнодорожному полотну. Здесь Шубин огляделся. Его внимание привлекли какие-то звуки – то ли рев, то ли мычание. Но источника звуков видно не было. «Наверное, кабаны или лоси где-то в лесу мычат», – решил он и дал сигнал подниматься на насыпь. Трое разведчиков поднялись на насыпь и уже собрались спуститься с другой стороны, как Петя вдруг остановил своих старших товарищей.
– Смотрите, что здесь! – возбужденно воскликнул он. – Тут стадо! И какое огромное!
Теперь и Шубин с Тепловым увидели в стороне, метрах в ста от того места, где они находились, стадо коров. Как видно, эти коровы и издавали звуки, насторожившие Шубина. Животные столпились на проселочной дороге, которая тянулась вдоль железки. Стадо было поистине огромным – Шубин, не имевшей в жизни дела со скотом, не мог оценить количество коров. Зато это смогли сделать Теплов с Петей.
– Тут, наверно, пятьсот, а может, и шестьсот голов, – сказал лазутчик.
– Да, шестьсот точно будет, – согласился с ним подросток.
Шубин между тем оценил ситуацию и принял решение.
– Пятьсот или шестьсот, не так важно, – сказал он. – В любом случае нам незачем тут наверху торчать. Давайте тихонько спускаться вниз, а потом пойдем с пастухами знакомиться.
– А зачем нам с ними знакомиться? – удивился Петр. – Или вы хотите теленка от стада отбить, на мясо пустить?
– Нет, я хочу отбить не теленка, а все стадо, – ответил Шубин. И, видя, что Петр не понимает его мысль, стал объяснять: – Это стадо не само такое большое получилось. Это не деревенские коровы, а немецкие. Такие стада держат при дивизиях, при корпусах, используют молоко, но главное – режут коров на мясо. А сейчас немцы гонят стадо на запад, угоняют от нас. Ну а мы постараемся его отбить. Сейчас выясним, сколько немцев охраняют стадо, и избавимся от охраны.
– А что потом с коровами будем делать? – спросил Петр.
– Позже решим, – ответил Шубин. – Сейчас для нас главное – охрана. Чувствуешь – дымом тянет?
– Да, – отозвался Теплов. – Где-то костер горит.
– Вот там, возле костра, и надо охрану искать, – заключил Шубин. – А стадо, скорее всего, собаки охраняют. Хорошо, что ветер с их стороны тянет, собаки нас пока не учуяли. И хорошо, что не учуяли. Мы к стаду пока не пойдем – будем искать место, где горит костер.
Разведчики направились в глубину леса. Отошли метров на тридцать и заметили красный отблеск на ветках деревьев. Костер горел в большой яме, поэтому со стороны его видно не было. Возле костра лежали шесть человек, и еще один сидел в стороне – караулил. Приглядевшись к этим людям, Шубин понял, что только трое из них были немцами, остальные – местные
