— типа как хотите, так и живите, какое мне дело. А маманю его больше интересовали всякие гулянки, ребенок для нее обуза, он вообще у них случайно получился. И она его, недолго думая, сдала в детский дом. Так что племяшка, можно сказать, прошел суровую школу жизни. После такого Америка для него — как лёгкая прогулка в оздоровительном детском лагере. Даже в условиях диких трущоб. Можешь представить — смуглый пацан в России нашего времени?
«Похоже, он не врёт и все примерно так и есть», — подумал я. «Здесь не то что оскорбления — слово „негр“ и то можно произносить только самим чернокожим. Если то же самое произнесет белый — ему кранты. А у нас как только кого не называют. Максимум дадут по морде, но и для этого нужно очень сильно постараться. Но зато вляпаться в какое-то другое дерьмо бывает проще, чем мороженого купить. Сам не заметишь, как там окажешься. Уж если выжил в России в начале девяностых — потом уже нигде не страшно. Поднимешься круче тех, кто здесь родился».
— Кстати, — напомнил я, — я надеюсь, ты уже решил вопрос с моим соседом? Когда договаривались о моей поездке, об общежитии никто ничего не говорил!
Семён замялся и торопливо заверил:
— Да-да, конечно, не волнуйся! Все уже решили!
По его нерешительной интонации и бегающим глазкам я понял, что ничего он не решил. Похоже, у него на все случаи жизни была тактика насвистеть с три короба — а там, как говорится, как-нибудь выплывем.
— Ты чем вообще по жизни-то занимаешься? — спросил я вопрос, которы тоже давно вертелся в голове. — Непохоже, чтобы твое спортивное промоутерство тебя сильно кормило.
— Да мы приехали с женой несколько лет назад, — пожал плечами Семён. — Продали каждый свою квартиру, думали купить здесь на эти деньги хорошее жилье. А в итоге нас развели, продали эту халабуду под гостиницу. Я же не знал, что это за район! Договаривались-то издалека! Ну я и думаю — круто, своя гостиница будет, бизнес, сначала сами номерок будем занимать, потом поднимемся, купим жилье, а то и домик построим! Покупали вроде бы через надёжных людей, на фотографиях все было отлично… Как приехали, увидели — мама дорогая! — Семён грустно взмахнул рукой.
— Ну и отменили бы сделку, — удивился я. — Раз видишь, что такое кидалово.
— Так они и тут мне наплели, мол, нужен лёгкий ремонт и будет конфетка, чуть ли не президентский дворец, — жалостливым тоном объяснил Сёма. — А я же в строительстве ничего не понимаю! И район, говорят, элитный: тихий, в стороне от магистрали — чуть ли не курорт! А они еще специально такое время выбрали для показа, когда все это местное население ещё толком не проснулось. Ну встретишь на улице двух-трех обормотов — так где их не бывает? В общем, мы и подписались, думая, что делаем выгодную бизнес-инвестицию и что через пару лет на этом поднимемся.
Потом, конечно, когда получили ключи и начали уже более детально исследовать и здание, и район — поняли, куда вляпались… А все, уже обратно-то не перепродашь! Ну, жена в результате обиделась, устроила скандал и ушла. Нашла себе какого-то американца, пиндоса блин. Я ее, с одной стороны, понимаю — кому такое понравится? Ее рядом с этой гостиницей вообще однажды вечером чуть не… в общем, еле сумела сбежать. А с другой — мне-то ведь тоже обидно, что один остался. Я теперь с тёщей своей бывшей чаще общаюсь, чем с ней.
— Это у которой в доме твой офис? — уточнил я.
— Ага, — кивнул Семён. — Она самая.
Понятно. Обычная эмигрантская история людей, не понимавших, куда и зачем они едут.
— А сам-то где живёшь? Или в своем рыдване ночуешь?
— Да так, — Семён неопределенно пожал плечами, — где придется. Не в рыдване, конечно. Мир не без добрых людей.
— Понятно, — сказал я. — Ну бывай, бизнесмен! До завтра!
«Да, вот так бы и я с Алиной вляпался», — думал я, глядя в окно автобуса на пролетающие мимо улицы. Сейчас они уже казались почти знакомыми. Семён был прав — в новых обстоятельствах я осваиваюсь быстро. Меня все меньше удивляла разношерстная публика на улицах. Я даже начал находить различия между бродягами центра и своего квартала. За этими незатейливыми сравнениями я не заметил, как доехал до своей — конечной — остановки.
Приехав к себе, я решил найти какой-нибудь магазин. В конце концов, мне действительно нужно было чем-то питаться. Да и вообще, когда заселяешься на новую территорию, лучше всего как можно скорее ее изучить и узнать, куда и по какому поводу можно направиться. Иначе неминуемы неприятные сюрпризы, причем в наименее подходящий для этого момент.
Район, где я оказался, больше походил на какой-то отдельный поселок в границах города. Если исключить время от времени курсирующий автобус, ничто не напоминало здесь о том, что всего в получасе езды отсюда — Большой Город, ослепляющие огнями и оглушающий музыкой мюзиклов. Если сравнивать с Россией, то скорее эта территория напоминало полузаброшенный поселок, в котором остались либо те, кто хочет дожить оставшиеся годы на привычном месте, либо те, кто никогда никуда стремиться и не будет: наркоманы и уголовники. Хотя чаще эти две «профессии» совмещались.
В отличие от утра, когда я оказался здесь впервые, вечером здесь было более многолюдно. Правда, публика была в основном одна и та же: откровенно криминальные типы, пьяные женщины явно одних и тех же занятий да дети, внешним видом и поведением сильно напоминающие беспризорников. Пожилые домохозяйки, которых я встречал в светлое время суток, теперь исчезли. Видимо, им тоже не хотелось лишний раз сталкиваться с этим контингентом.
Время от времени я замечал, что кто-то из них бросает косые взгляды и на меня. Некоторые даже о чем-то перешептывались между собой. Не скажу, чтобы мне такое внимание было слишком приятно, но где наша не пропадала. На каждого прохожего оборачиваться — никогда до дома не дойдешь, а если кто-то будет бычиться — уж с уличной шпаной-то я точно справлюсь, и не таких на место ставили. Да и потом, мне в любом случае нужно было найти магазин. Не сидеть же голодным из-за того, что по улице хожу не только я.
Квартала через четыре я обнаружил криво висящую вывеску «Shop». Еле разглядел ее в свете
