— Я уже не сержусь. Приходи сегодня вечером на наше место…
Нашим местом был старый заброшенный дом недалеко от реки. Совсем недавно там еще жила одинокая бабка, но вот она умерла, а наследников у нее не оказалось. Да и место-то, честно говоря, было не особо привлекательным. Дом был в полуразрушенном состоянии, и не удивительно, что бабуля скончалась, как бы так сказать помягче, от холода. Двор был захламлен, зарос всякой сорной травой в человеческий рост, забор повалился на улицу… Но Кирилл, от нечего делать залезший раз в этот двор, нашел в нем один довольно милый уголок — беседку, заросшую плющом. С улицы ее не было видно, иначе любители выпить давно бы положили на нее глаз.
Однажды Кирилл привел сюда Ингу, ей, на удивление, понравилось, и теперь они часто там бывали. Сидели обнявшись, целовались…
На встречу Кирилл несся как на крыльях, не чуя под собой ног. Ее долго не было. Он не находил себе места: то приседал на скамейку в беседке, то выбегал на улицу, (впрочем, осторожно — еще не хватало, чтобы кто-то его засек, и раскрыл интимный уголок), то просто тупо стоял, и в отчаянии грыз ногти. Инга опоздала на полчаса, но, разумеется, извиняться пришлось именно Кириллу.
Девчонка постепенно оттаяла, и даже позволила Мелехову в этот вечер зайти немного дальше, чем обычно. Размолвка ушла в прошлое. Как-будто бы и не было ничего…
В армии у Кирилла было достаточно много времени, чтобы думать о чем угодно. В том числе об Инге, обо всем, что с ним произошло. Он так и не мог понять, любит она его или нет?
Да, вышла замуж, вроде бы, что тебе еще нужно? Но ведь выйти замуж и любить — это не синонимы, верно? И по расчету выходят, и от безнадежности, и просто случайно. Или выходят, казалось бы, по любви, а потом видят, что не то. И мучаются. И разорвать брак нет сил, особенно если дети есть, и жить вместе как-то невмоготу.
Вспоминал Кирилл свадьбу, вспоминал первый год семейной жизни — еще до армии, реплики вспоминал, поступки, взгляды. И как-то все больше и больше ему казалось, что не любит она его. Как тяготится вроде бы им. Что-то, видно, хотела в нем найти, но не нашла.
Да и ему теперь казалось, что поторопился — зачем спешил, куда так рвался? Потом попалась ему на глаза газетка, в сортире солдатском кто-то бросил, не все страницы вырвав, и вот осталась целой, почти не тронутой статья про любовь. Что, дескать, любовь — это химия, как наркотик; заболеет человек, и мозги ему напрочь отшибает.
Кирилла это зацепило. Снова он перебирал в памяти последние два года, и точно — вел он себя как безумный. А теперь, в армии, в Чечне, попустило немного, и стало ему видно, что многое он пропустил. Что у него любовь как болезнь была. Но Инга-то, Инга! Куда она торопилась? Зачем?
Впрочем, накатывало, и отпускало. Ну и что, что рано женился? Что тут такого плохого. Инга — красивая, в теле, горячая, страстная, даже можно сказать. Готовит неплохо, не ленива, не глупа. Чем плохая жена? Что добра от добра искать? Ну, не пылает страстью к нему. Ну и что? Мало ли таких добрых семей: страсти особой нет, а семья крепкая, дружная?
Ерунда все это! Служба закончится, вернется он домой, все наладится, все будет хорошо…
Не совсем наладилось…
А ведь база для семейной жизни — худо-бедно, но была. Родители Инги, продав два дома в деревне, доставшиеся им в наследство, купили один дом в городе. Правда, пришлось доплатить. Участок был не очень хороший, потому и обошлось недорого. После свадьбы молодоженам это жилье и презентовали.
Правда, пока он в армии был, жена к родителям ушла. Ну да неважно. Вернулся бывший солдат домой, и Инге пришлось возвращаться в свое жилье.
Может, думал Кирилл, ее еще плющит, что от родителей пришлось уйти? За год в родном доме снова прикипела. Оторваться тяжело, новый дом не очень устроен, (пока, конечно), вот и нервничает?
В общем, полноценного расслабона, о котором Мелехов мечтал несколько последних месяцев службы, не получалось. Какой тут расслабон, если жена приходя с работы, волком смотрит. И любовью занимается, как будто долг кому отдает. Это уж было совсем невыносимо. Не на бревне же Кирилл женился, не куклу же резиновую приобрел?
Подумал Мелехов еще немного и решил, что надо идти искать работу…
Итак, что имелось в плюсе? В плюсе имелось высшее образование — а именно электрофак в местном политехе. Диплом, увы, не красный, но на этот счет Кирилл не парился. Главное, как он считал, это не цвет корочки, а чтобы руки росли оттуда, откуда они должны расти. А то видел он таких отличников — теоретиков, что разводку правильно сделать не могут.
В минусе было практически полное отсутствие опыта. И еще одна маленькая нехорошая тонкость. Лично с ней Кирилл, разумеется, еще не сталкивался, но от знакомых слышал. Что будто бы тех, кто Чечню прошел, не охотно на работу берут. Говорят, бешеные какие-то, слово поперек скажешь, сразу в драку кидаются.
Сам Мелехов этого понять не мог. Он, например, никак в себе не чувствовал желания кидаться на кого-то, и кого-то за что-то бить. Неужели это он один такой? «Да нет, не может быть», — думал Кирилл.
Но даже и попытку найти работу сделать он не успел. Как-то вечером Инга пришла веселее, чем обычно. И прямо с порога громко сказала:
— Вставай, лежебока, я нашла тебе работу!
Кирилл, как на грех, как раз в этот момент действительно лежал на диване. Он быстро вскочил, выключил телевизор, и вышел в коридор, где, Инга, сидя на скамеечке, снимала с себя туфли.
— Я нашла тебе работу, — повторила она с гордостью. — Спасибо Антонине Петровне скажи. Она подсуетилась.
— Кто это? — недоуменно спросил муж.
— А то ты не знаешь? Жена Шмидта.
Шмидт был генеральным директором крупного местного строительного управления. Оно выстояло во времена разрухи 90-х, и с началом экономического оживления, в виду почти полного отсутствия конкурентов в округе, вновь пошло в силу. Шмидты и в лихие 90-е особо не бедствовали, а сейчас вообще пошли в силу.
— К строителям что ли идти надо? — догадался Мелехов.
— Нет. Почему к строителям? Разве я что сказала такое?
— Так ведь жена Шмидта…
— Она у нас сейчас биржу труда возглавляет. У мужа не работает.
Инга, наконец, разулась, и пошла в комнаты. Кирилл двинулся за ней.
— Я не знал… Так что за работа.
Жена скинула с себя платье, и плюхнулась на диван в одном белье.
— У нас тут типография открылась. Один местный предприниматель на паях с кем-то. Работают на город. Оттуда заказы получает. Работают месяца три, и вроде все хорошо. Они бизнес расширяют. Им рабочий нужен. А так как ты еще и электрик, то частник этот согласен тебя принять.
— Как его фамилия?
— Ты все равно не знаешь. Федоров.
Кирилл опустился в кресло. Машинально застучал пальцами по столу.
— И когда надо на работу?
— Завтра, — ответила Инга. — И не стучи пальцами по столу. У меня и так голова раскалывается.
Паче чаяния, место будущей работы Мелехову понравилось. Раньше здесь было старое доброе советское кофе. Когда-то Кирилл в нем даже обедал. При Союзе в кафе играли свадьбы. Расположено оно было как бы немного на отшибе — ни одного соседнего здания рядом не было, а через дорогу, несколько наискосок, стоял единственный городской кинотеатр.
После того, как кафе закрылось, это, видимо, сыграло значительную роль в том, что его быстро приобрели для производства. Во-первых, шум никому особенно не мешал, а, во-вторых, было достаточно удобно подгонять сюда автомобили, привозившие и отвозившие грузы.
Сейчас в бывшем кафе приятно пахло свежей бумагой, шумели компьютеры, горели люминесцентные лампы, и еще ощущался запах какой-то типографской химии.
— Вам кого? — спросила девушка за столиком.
— Мне Федорова, Николая Петровича, — ответил Кирилл. — Я на работу пришел устраиваться.
— Вам назначено?
Это слово Мелехова почему-то развеселило, и он расслабился.
— Да, — ответил он. — Если не ошибаюсь, я уже сегодня должен выйти на работу.
— Даже так? — Девушка удивленно приподняла брови. — Хорошо. Тогда посидите где-нибудь в уголке. Николай Петрович скоро должен приехать. Вам придется немного подождать. Максимум полчаса. Устроит?
Кирилл коротко молча кивнул, отыскал не занятый бумагами стул, и присел. Торопиться ему было некуда, он просто с любопытством оглядывался по сторонам.
Работников было и в самом деле совсем немного. Имелся крупный бородатый мужик, явно восточной национальности, крутился совсем молодой парень. Вскоре пришла еще одна молодая девчонка. Она, правда, показалась Кириллу несколько высокомерной. Он сделал такой вывод потому, как девчонка скользнула по нему взглядом, и как она поздоровалась с остальными.
В соседней комнате уже вовсю гремели и гудели невидимые отсюда механизмы, а Николая Петровича все еще не было. Пришел водитель синего «пирожка», забрал несколько больших картонных упаковок, и снова уехал.
