За воздухом следили радары и издали обнаружили приближение самолета. Гидроплан прилетел только вечером. Хорошо еще, что успел до наступления темноты. Он долго кружил над «Аризоной» и водной поверхностью, не решаясь на приводнение из-за высокой волны. Наконец, пилот набрался храбрости и удачно посадил гидроплан лыжами-понтонами на волну. Причем даже сумел какое-то время покататься по волне, подбираясь ближе к эсминцу.
Чтобы эксперты не надумали купаться, подобно японцам, командир эсминца «Аризона» поторопился выслать мотоботы. Высадка из гидроплана и доставка на эсминец прошла без задержки, слаженно и быстро. Сказалась выучка матросов, которой коммандер всегда гордился. Он любил учить матросов, за что в спину ему часто раздавался недовольный шепот.
Экспертных бригад, как понял Лаудруп, было две. Одна — медицинская, сразу же осевшая в лазарете, а вторая, составленная из специалистов по радиоэлектронике, которые не направились сразу к японским рыболовецким шхунам, как думал командир «Аризоны», приготовивший мотобот, а занялись исследованием записей приборов самого эсминца. Ни одну, ни другую бригаду приготовленные им каюты пока не интересовали. Эксперты торопились начать работу и надолго застревать на эсминце не собирались. Это Лаудрупа устраивало, тем более что в медицинской бригаде была рыжеволосая женщина. А женщина на корабле, да еще рыжая, — это к большому несчастью. Но уделять женщине внимание капитан эсминца не мог. В лазарет его не пустили. Лаудруп стал готовить вторую бригаду к отправке на шхуны. Впрочем, анализ записей приборов не занял много времени. Мало понимая в электронике, коммандер ждал специалистов на палубе.
— И что скажете? — задал естественный для командира вопрос.
— У вас на борту с людьми ничего странного не происходило? — прозвучал встречный вопрос.
— Если бы произошло что-то из ряда вон выходящее, я бы доложил.
— А если не «из ряда вон», а просто что-то нелогичное? Это тоже возможно. Например, самый вежливый член экипажа вдруг разразился руганью.
— Вы встречали когда-нибудь вежливых матросов? Я лично за свою жизнь не встречал. А вообще, что касается странностей и нелогичностей… Мне ничего не докладывали. Скоро ужин. Я задам вопрос в кают-компании. Пока ничего сообщить не могу. А что-то должно было быть? Я бы хотел знать конкретно, что именно.
— До эсминца дошла слабая волна радиосигнала непонятного характера. Ослабленная волна, я бы так сказал. Но это могло быть что угодно. Это могло быть даже атмосферное явление, а вовсе не направленная атака. Какая-нибудь вспышка на солнце, на которую среагировали приборы. Но это касается только эсминца. Со шхунами будем разбираться. Кстати, мы не посмотрели данные. В то время поблизости не пролетали самолеты?
— Нет. Если бы наши локаторы засекли самолет, мне бы сразу доложили.
— Нам нужно осмотреть шхуны. Правда, уже темнеет…
— Ночью прибудет, как обещал, японский полицейский катер.
— Тем более нам нужно осмотреть. До прибытия полиции.
— Могу вас туда отправить. В чем проблема?
— В освещении.
— Мои прожектора туда не достанут. Почти полмили… Подойти ближе со своей посадкой не могу. Сяду на мель. Но на шхунах, думаю, есть свое освещение. Рыбаки же и ночами работают. Вам выделить электрика, чтобы посмотрел?
— Спасибо, мистер Лаудруп. У нас есть свой специалист. Он у нас без электричества заставит лампочку светиться…
Во время ужина коммандер опросил младших командиров относительно поведения экипажа. Единственное, что смог узнать, примерно в то же время, когда японские рыбаки пытались донырнуть до дна, многих матросов охватило необъяснимое раздражение.
— Может быть, остатки радиоизлучения все же сюда проникли, — сказал один из экспертов.
После ужина обе бригады специалистов стали собираться. Встал вопрос, как их отправить. Гидроплан в действительности является только самолетом, и ни в коем случае нельзя его считать плавсредством. Это понимали и пилоты и не желали ночевать в море при такой сильной волне. Пилоты не знали, насколько могут задержаться эксперты, и потому гидроплан взлетел и удалился куда-то в сторону Тихого океана. Где ему дадут посадку, это, по большому счету, Лаудрупа мало интересовало. Однако специалистам-экспертам командир эсминца сразу сказал, что не берется доставить их, куда им потребуется, корабельным ходом, разве что вертолетом или даже двумя, имеющимися на борту. Возвращение восвояси специалистов волновало мало. Они легко согласились и на вертолет, чтобы не ждать возвращения гидроплана, связались с кем-то из своего руководства по телефону спутниковой связи, и им определили место, куда их должен доставить вертолет. Вылет назначили на время окончания специалистами всех работ. А осталось им сделать мало. Бригада электронщиков уже завершила осмотр шхун. Только медицинская бригада снимала в лазарете электроэнцефалограммы с рыбаков. А это процесс не длительный, хотя с привязанным сумасшедшим радистом пришлось повозиться. Радист старался укусить любого, кто протягивал руку к его голове, а рыжую женщину даже укусил за палец.
Лаудруп снова запросил штаб Седьмого флота по поводу японцев в своем лазарете и получил приказ передать их на полицейский катер. Относительно рыболовецких судов в запросе тоже была соответствующая строчка. Но по этому поводу сказано ничего не было. И командир эсминца решил, что, поскольку суда являются собственностью Японии, американские военно-морские силы не имеют права на них претендовать. Тем более в водах, которые Япония считает своими территориальными.
Все специалисты закончили свои исследования до прибытия полицейского катера. Перед посадкой в вертолет коммандер Лаудруп все же решился и задал вопрос:
— Может, хотя бы в двух словах мне объяснят, что это было? Я не первый год плаваю, но такого сумасшествия еще не видел…
— А что здесь можно объяснить? — спросил встречно руководитель бригады электронщиков.
— Как хотя бы назвать то, свидетелями чего мы стали? Это было психотронное оружие?
— Забудьте лучше про психотронное оружие и не поминайте его нигде. Считайте это инфернальной атакой[7]. Знаете, что это такое?
— Конечно. Я же верующий человек.
— Тогда молитесь, чтобы с вами и с верным вам эсминцем этого не произошло. Мы уже встречались с такой атакой, произведенной с воздуха. Несколько лет назад в Северной Африке. Мы встречались с такой атакой на суше, и даже несколько раз, и в разных местах. А теперь вот познакомились и на воде. Никто не знает, что это такое. И вы забудьте…
Двигатель вертолета уже начал чихать, и винты стали поднимать ветер. А вскоре специалисты улетели. Коммандер, подавив раздражение, старался оставаться невозмутимым и, чтобы наглядно продемонстрировать это, отправился спать, однако долго не мог уснуть, ворочался, потом уснул, а через четыре часа его разбудил вахтенный матрос. Прибыл японский полицейский катер. Командиру эсминца не слишком хотелось стать официальным лицом во всей этой истории, тем не менее полицейский следователь допрашивал Лаудрупа, используя при этом корабельного переводчика, поскольку полицейским, как объяснил сам следователь, вовсе не обязательно знать английский язык, так как они находятся в своей стране и в своей стране предпочитают говорить на родном языке. И вообще, как показалось Лаудрупу, полицейский был настроен подозрительно по отношению к американцам. И даже выказывал большую неприязнь, чем к китайцам. Более того, некоторые вопросы были поставлены так, будто китайцев вместе с их катерами здесь вообще не было, а рыбаки стали жертвой каких-то опытов американцев.
Такое отношение к представителям Соединенных Штатов, хотя оно и не ново и в определенных кругах известно, причем не только в одной Японии, могло вызвать ответную реакцию, и оно ее вызвало. Лаудруп стал отвечать односложно, если была такая возможность: «да» или «нет», и воздерживался от комментариев. А на прощание полицейский следователь, уже после подписания протокола допроса свидетеля, когда все вышли к трапу, а в полицейский катер были перегружены трое рыбаков из лазарета, задал через того же переводчика вопрос:
— Что это было? Как вы считаете? Просто как человек. Вы же все видели…
— Инфернальный случай…
Следователь термина не знал, и переводчик долго объяснял ему суть инфернальности. А для этого пришлось чуть ли не углубиться в истоки христианства. Лаудруп слушать это устал, козырнул и ушел в свою каюту…
Эту большую квартиру в Серебряном переулке с видом из окна на остатки кладки колокольни церкви Николы Явленного, которую московские власти обещают вскоре восстановить, и, если посмотреть из того же окна наискосок, на Арбат военный психотерапевт, профессор, полковник Игорь Илларионович Страхов купил совсем недавно благодаря гонорару за изданную в Китае книгу. Хотя в России все простые люди ругают сам Китай и низкокачественные китайские товары, заполонившие российский рынок, Игорю Илларионовичу китайцы ничего плохого не сделали и даже заплатили неслыханный по нынешним временам гонорар, и он к ним относился почти с симпатией. Таких гонораров не платят ни в России, ни в Европе, ни в США. Китай — страна большая, и тиражи книг там все еще так же велики, как когда-то были в Советском Союзе. Потому и гонорар большой. Так ему объяснили. Даже на научную литературу тиражи были намного больше, чем в той же России на разрекламированную популярную беллетристику. А кто же будет недоволен тем, что ему хорошо платят. Профессор был доволен. Хорошо заплатили, значит, есть за что…
