– What a fuck! – негромко произнес Козак. – Where is my bag? Hey! Stop doing stupid! Stand up![2]
– Це мое лижко, – лениво цедя слова, сказал бритоголовый. – Свойи бэбэхы, москаль, шукай десь биля параши! Там, де и тоби саме мисцэ![3]
– А ну быстро встал! – перейдя на русский, скомандовал Козак. – Я с тобой разговариваю, бандерлог! Встал, кому сказано!
Он хотел было уже пнуть этого борзого парубка ногой, но тот резво поднялся на ноги. Встал с матраца и его сосед слева – угрюмого вида мужик лет тридцати, рослый, мосластый, с глубоко посаженными глазами и трехдневной щетиной на туго обтянутых кожей скулах.
– Ты на кого цыбаты вздумав, кацап?! – багровея, наливаясь злостью, процедил бритоголовый. – Зовсим розуму лышився?! Пэтро, – он позвал в свидетели земляка, – ты чув, що цей бовдур гоныть?! Вин мэнэ якымсь «бандерлогом» обизвав! Цэ шо… майбуть, вин бажайе мэнэ образыты?![4]
За событиями – вольно или невольно – наблюдали почти два десятка мужиков разных языков и национальностей, большей частью вымотавшихся после раннего подъема и всех этих перелетов и переездов и желающих только одного: бросить кости на кое-как застеленные матрасы и выспаться. Потому что неизвестно, что их ждет уже наутро. И что им – каждый, понятно, думает о себе – готовит грядущий день. Но если в другой ситуации кто-то обязательно посоветовал бы бузотерам заткнуться или выйти для разборок на свежий воздух, то тут – помалкивали.
– Бачу, Васылю!.. Гэй, ты!! Тоби що сказано?! – кривя губы в недоброй усмешке, сказал «Пэтро», адресуясь к Козаку. – Ось там мисцэ для мавп!.. – Он кивнул в том направлении, где в дальнем от входа углу находится «стойка» с полудюжиной умывальников. – А ну гэть звидсиля! Та швыдко! Бо вид тэбэ нэсэ кацапським лайном![5] Fuck off!
Неизвестно, чем бы закончилась эта перебранка за «центровое» место, если бы от входа не донеслось громкое:
– As you were! What’s goin’on here? Stop nattering![6]
В ангар, приспособленный под «общежитие», вошли двое местных сотрудников. Одного из них Козак узнал сразу: один из местных начальников, штатовец, судя по выговору. Именно этот плечистый рослый шатен приезжал с еще тремя «армгруповцами» в кабульский аэропорт за свежим пополнением. На бэйдже, прикрепленном поверх нагрудного кармана легкой фирменной куртки, написано: сверху – AGSM BAQUBAH, ниже – SECOND. Он же, кстати, этот самый Сэконд, но уже в присутствии двух «шишек», про которых можно стопудово утверждать, что они янкесы из числа бывших военных, провел вводный инструктаж сразу после прибытия в «кемп».
Второй из вошедших, здоровенный, довольно свирепого вида мулат, держал на сгибе локтя восьмизарядку «Моссберг».
Один из двух западенцев, а именно Пэтро, как-то сдулся… И попытался было шмыгнуть мимо старшего, но тот рявкнул:
– Stand still![7]
Бритоголовый чуть сдал назад…
Козак оставался на месте. Лишь повернул голову в сторону появившегося внезапно в казарме «рефери» и его обладающего внушительной комплекцией помощника.
– What happens here? – бросив поочередно взгляд на каждого из троицы, поинтересовался Сэконд. – What a fuck?![8]
Бритоголовый буркнул что-то вроде «nothing».[9] Козак промолчал. Но при этом смотрел на Сэконда, смотрел подошедшему к ним старшему в глаза.
Будь дело в учебном лагере, Козак мог бы с уверенностью сказать, чем все завершится. Ночной пахотой. Инструкторы, или же «коучи», как они себя иногда называют – как правило, тот или те, что дежурит в ночь, – скомандовал бы подъем и потом построил всех. Именно всех, а не только зачинщиков. Построил бы в прямом и переносном смысле… А уж бузотерам досталось бы по полной программе.
Старший – или дежурный? – по баакубскому филиалу AG, на бэйдже которого указана не то фамилия, не то порядковый номер в какой-то местной иерархии, встал между явно повздорившими по какому-то вопросу новичками-контрактниками.
Он ткнул пальцем в грудь бритоголового.
– What is your name?
– Васыль Шкляр… Bazil Shkliar, I’m sorry.
– Where are you from?
– Ukraine.
– Western or Eastern Ukraine?
– Western part… Near town Lviv.
– Well…[10]
Старший повернулся и в упор посмотрел на другого контрактника.
Тот был примерно одного возраста с ним – чуть за тридцать. Рост около ста восьмидесяти пяти, сухощавый (но не худой), короткая стрижка, одет в камуфляжные брюки и простеганный свитер цвета хаки… Обветренное загорелое лицо – как и у большинства, кто прошел через тренировочный лагерь под Аданой в Южной Турции. У этого новичка серо-зеленые глаза; смотрит на новое начальство спокойно, без подобострастия, но и без некоего скрытого вызова.
– So… What’s your name?
– Ivan Kozak.
– Where’re you from?
– I’m from Ukraine.
– Western or Eastern Ukraine?
– Eastern region, near Donetsk.
– Hmm…
В этот момент вдруг подал реплику другой западенец:
– Та вин збрехав!! He is lying![11] Це ж москаль! Вин зовсим на наший мови не балакайе! Та ще таку хвамилию взяв…
– Shut up![12] – не глядя на Петра, процедил Сэконд.
– То вин же первый почав!
Далее произошло то, чего не ожидал никто из новичков контрактников.
Сэконд что-то сказал громиле-мулату – как показалось Козаку, не на «инглише», а на испанском. Тот отцепил свободной левой рукой с пояса наручники. Подошел к… Петру. Западенец и глазом не успел моргнуть, как сначала на одном, затем и на другом запястье защелкнулись шипастые изнутри браслеты!
– Та за шо?!! Тю! Це ж… It’s wrong![13] Look…
Он хотел еще что-то добавить к уже сказанному. Но мулат не дал ему закончить: коротко, без замаха, ткнул смутьяна прикладом «Моссберга» под дых.
Петро разом сдулся… переломился, сложился пополам… И тут же, хекая, судорожно пытаясь набрать воздух в легкие, держась за живот, опустился на пол в проходе между двумя рядами «постелей»!
Сэконд немного помолчал. Затем, не напрягая особо голос, двинул короткую речь.
Козак еще не на все сто процентов понимал говор янкесов, но смысл сказанного до него, в общем, дошел.
– Вы прибыли в одну из самых опасных точек на всем земном шаре, – сказал Сэконд. – Здесь не место для ссор, драк и разборов! Приключений и адреналина будет в избытке! Так что экономьте силы и энергию для службы, о’кей?! Нарушители караются денежными штрафами и/или карцером. Подъем в семь! Благодарю за внимание. А теперь всем занять горизонтальное положение, заткнуться – и спать, мать вашу![14]
Мулат, взяв все еще не пришедшего в себя контрактника за ворот камуфляжной куртки, поволок его к выходу, как мешок с картошкой…
Сэконд жестом показал бритоголовому крепышу в «комке», что тот должен перебраться с вещами на другую сторону «казармы». Внимательно посмотрел на Козака, словно хотел хорошенько его запомнить. Затем круто развернулся на каблуках и направился вслед за мулатом к выходу из ангара Эйч. Выключив пакетником освещение, мрачно произнес:
– So… Welcome to fucking Sandpit, guys![15]
…В начале четвертого, когда суета на базе «Кемп Уорхорд» в связи с прибытием в лагерь армейской колонны и пополнения для «частников» стала потихоньку стихать, откуда-то с городской окраины, с северо-западной околицы Баакубы, опоясанной апельсиновыми и пальмовыми рощами, вспорхнули, разматывая за собой искристо-дымные хвосты, местные «жар-птицы».
Из полудюжины снарядов БМ-13, выпущенных из переносных станков, разорвались, судя по вспышкам – так определили наблюдатели, – лишь два. Да и те упали примерно в километре от бетонной стены периметра, ковырнув илистую подболоченную почву, обильно напичканную в этом месте противопехотными минами. «Духи», обозначив перед вновь прибывшими свое присутствие, растворились в предрассветной мгле. И даже зоркие хоть в темноте, хоть в тумане «глаза» поднятого с ближайшего аэродрома БПЛА не сумели засечь ни транспорт, ни самих «смутьянов», устроивших очередной «фейерверк»…
Иван Козак, как и другие новички из числа контрактников, командированных в распоряжение баакубского филиала AGSM, беспокойно ворочался на своем лежаке в модуле Эйч.
Welcome to fucking Iraq, guys! Добро пожаловать в Древнюю Месопотамию, превращенную новыми завоевателями в преисподнюю…
Долгожданная весточка пришла – если угодно, прилетела – в пятницу, в четверть девятого утра.
Миловидная молодая женщина лет двадцати восьми уже была одета. Прежде чем отправиться на работу, она должна хотя бы на десять минут выйти во двор, выгулять собачку. По документам мопсиха имела длинное дурацкое имя – Анжелика Бархатная Ночь. От нее отказались прежние хозяева. Козаковы только недавно переехали в Белгород из соседнего облцентра. Детей у четы пока не было. Анна первоначально хотела приобрести щенка, но когда поехала по одному из объявлений к заводчице посмотреть на щеночка, увидела эту самую полуторагодовалую мопсиху. С ней обратно и приехала. Ну а поскольку дело было в мае, то и имя новая хозяйка дала соответствующее – Майя.
Анна, присев на корточки в прихожей, надела на мопсиху «корсет» с поводком поверх связанного недавно шерстяного жакетика. Это было не так просто сделать: Майя девочка энергичная, подвижная. На улице около нуля, мокрый снег, ветрено. А мопсы довольно чувствительны к перепадам погоды. Как и люди, кстати говоря.
