В конечном итоге, сказал он, остается боль.
Эти слова, написанные на клочке белой бумаги, размером 8 на 11, заворожили меня. Такие простые, они иногда кажутся мне высеченными на камне.
Глава 1
Наш офис находился в башне, и мы с Энджи как раз пытались привести в порядок кондиционер, когда позвонил Эрик Голт.
Обычно середина октября в Новой Англии такова, что поломка кондиционера не вызывает осложнений. Сломанный обогреватель – другое дело. Но осень была не совсем нормальной. В два часа дня температура достигала двадцати с лишним градусов, а жалюзи на окнах все еще сохраняли влажный и удушливый запах лета.
– Может, нам позвать кого-нибудь, – сказала Энджи.
Я хорошенько хлопнул ладонью по кондиционеру, включил его снова. Никакого результата.
– Спорим, это привод, – сказал я.
– То же самое ты говорил, когда сломалась машина.
– Гм... – Я молча сверлил кондиционер взглядом секунд двадцать.
– Ругай его страшными словами, – сказала Энджи. – Вдруг поможет.
Я перевел свой взгляд на нее, но получил не больше отклика, чем от кондиционера. Очевидно, мне надо поработать над своим взглядом.
Зазвонил телефон, и я снял трубку с тайной надеждой, что тот, кто звонил, разбирается в механике. Но это был всего лишь Эрик Голт.
Он преподавал криминалистику в университете Брайса. Мы встретились с ним, когда он еще читал лекции в Массачусетсом университете, и я прослушал пару его курсов.
– Понимаешь что-нибудь в кондиционерах?
– Пробовали включать-выключать? – спросил он.
– Да.
– И ничего не сдвинулось?
– Абсолютно.
– Постучите по нему пару раз.
– Пробовали.
– Тогда зовите мастера.
– Спасибо за помощь. Она нам очень пригодилась.
– Ваш офис по-прежнему в башне?
– Да. А что?
– У меня для вас солидная клиентка.
– В чем же дело?
– Хотелось бы, чтоб она наняла вас.
– Прекрасно. Приводи ее сюда.
– В башню?
– Разумеется.
– Ты не понял, хотелось бы, чтоб она наняла вас.
Я обвел взглядом наш крошечный офис.
– Ты прав, Эрик, здесь холодновато.
– Сможешь приехать в Льюис Уорф, скажем, завтра в девять?
– Думаю, да. Как ее зовут?
– Дайандра Уоррен.
– В чем ее проблема?
– Думаю, лучше она скажет это тебе сама. С глазу на глаз.
– Идет.
– Я тебя там завтра встречу.
– Тогда увидимся.
Я собрался повесить трубку.
– Патрик.
– Да?
– У тебя есть младшая сестра по имени Мойра?
– Нет. У меня есть старшая, и ее зовут Эрин.
– О!
– В чем дело?
– Ничего. Завтра поговорим.
– Тогда до завтра.
Я повесил трубку, взглянул на кондиционер, затем на Энджи, снова на кондиционер и позвонил, наконец, мастеру.
* * *
Дайандра Уоррен жила на верхнем этаже пятиэтажного дома в Льюис Уорф. Из ее окон открывалась панорама порта, огромные окна в деревянных рамах заливали восточную часть этажа мягким дневным светом. Сама она напоминала тип женщины, которой в принципе ничего не нужно, по крайней мере в этой жизни.
Волосы медового оттенка струились по ее челу изящной ниспадающей волной, переходя по бокам в мальчишескую стрижку. Ее темная шелковая блузка и светло-голубые джинсы были с иголочки, а точеные черты лица с нежной и прозрачной, золотистого оттенка кожей напоминали воду в хрустальном сосуде.
Она открыла дверь и сказала: "Мистер Кензи, мисс Дженнаро" мягким, таинственным шепотом, предполагавшим, что в случае необходимости ее все равно услышат. "Пожалуйста, входите".
Квартира была прекрасно обставлена. Диван и кресла в гостиной были обиты кремовой тканью, что гармонировало с кухней из карельской березы и красно-коричневыми тонами персидских и американских ковров, устилающих паркетный пол. Сочетание цветов придавало жилищу тепло и уют, но сама хозяйка излучала спартанскую строгость, явно не собираясь уделять внимание светским беседам и вообще каким-либо сантиментам.
К окнам примыкала оголенная кирпичная стена, которую подпирала блестящая металлическая кровать, гардероб из орехового дерева, три книжных стеллажа из березы и письменный стол. В квартире не было никаких стенных шкафов и вообще никакой одежды. Казалось, хозяйка пользовалась только свежевыстиранным, отглаженным бельем, которое уже ждало ее, когда она выходила из душа.
Она провела нас в гостиную, и мы уселись в кресла, сама она после некоторого колебания выбрала диван. Нас разделял кофейный столик из дымчатого стекла, в центре которого лежал обычный почтовый конверт, а слева от него – пепельница и старинная зажигалка.
Дайандра Уоррен улыбнулась.
Мы улыбнулись в ответ. – "Хотелось бы поскорее познакомиться с делом".
Ее глаза расширились, и улыбка застыла на лице. Возможно, она ждала от нас каких-либо подтверждений нашей достаточно высокой квалификации, перечисления наших достижений на расследовательской ниве.
Улыбка Энджи увяла сама собой, но я задержал свою еще на несколько секунд. Надо же было все-таки создать имидж эдакого удачливого детектива, вызволяющего потенциального клиента из беды. Патрик Кензи по прозвищу "Живчик". К вашим услугам.
Дайандра Уоррен сказала:
– Не знаю, как и начать.
Энджи произнесла:
– Эрик сказал, у вас неприятности, и мы, возможно, сумеем помочь вам.
Она кивнула, и радужка ее светло-карих глаз на какой-то миг будто рассыпалась, высвобождая изнутри нечто потаенное. Она поджала губы, взглянула на свои тонкие руки, и в тот момент, когда она подняла голову, входная дверь отворилась и вошел Эрик. Его рыжие с проседью волосы были стянуты на затылке в нечто, напоминающее ослиный хвост, но в целом он выглядел лет на десять моложе своих сорока шести или семи – насколько мне известно. На нем были брюки цвета хаки и полотняная рубаха под темной спортивной курткой с оторванной нижней пуговицей. Спортивная куртка смотрелась на нем несколько странно: создавалось впечатление, что портной не рассчитывал на револьвер, торчащий на бедре у Эрика.
– Привет, Эрик. – Я протянул ему руку.
Он пожал ее.
– Рад, что ты вырвался, Патрик.
– Здравствуй, Эрик. – Энджи протянула свою руку.
Когда он склонился, чтобы пожать ее, то понял, что все увидели его револьвер. Он вспыхнул и на секунду закрыл глаза.
– Буду чувствовать себя гораздо лучше, если ты оставишь свой револьвер на кофейном столике, пока мы не уйдем, – сказала Энджи.
– Я выгляжу дураком, – ответил он, пытаясь изобразить улыбку.
– Пожалуйста, Эрик, – вмешалась Дайандра, – оставь его на столе.
Он расстегнул кобуру так, словно боялся ее укуса, и положил кольт 38-го калибра на конверт.
В его глазах я увидел смущение. Эрик Голт и револьвер были так же несовместимы, как икра и хот-дог.
Он сел рядом с Дайандрой.
– Мы тут немного перетрухнули.
– Почему?
Дайандра вздохнула.
– Видите ли, мистер Кензи и мисс Дженнаро, по профессии я психиатр. Дважды в неделю читаю лекции в Брайсе и консультирую сотрудников и студентов – вдобавок к своей обычной практике. В моей работе можно ожидать чего угодно – опасных клиентов, пациентов с самыми разными диагнозами: психопаты, с которыми остаешься один на один в крохотном кабинете, параноидальные диссоциативные шизофреники, мечтающие заполучить твой адрес, и т. п. Вся жизнь наполнена страхом. Ждешь, что в один прекрасный день он станет реальностью. Но это... – Она взглянула на конверт, который лежал на столике. – Это...
– Попробуйте рассказать, как "это" началось, – сказал я.
Она откинулась на спинку дивана и на мгновенье закрыла глаза.
Эрик слегка дотронулся рукой до ее плеча, отчего она тряхнула головой, хотя глаза ее оставались закрытыми, тогда он переместил руку на ее колено, глядя на нее так, будто не понимал, как она там оказалась.
– Однажды утром ко мне в университет пришла студентка. По крайней мере, так она представилась.
