Если ему удастся осуществить этот план, то можно считать, что ночь не прошла даром, но главная цель Палача заключалась в другом: в уничтожении Майка Талиферо. И для достижения этой цели годились любые средства.
Болан наслаждался предчувствием мести. Он хотел убить Талиферо и оставить на его трупе снайперский значок, так, чтобы он лежал точно поверх пулевого отверстия. Поймут ли другие смысл послания? Поймут ли, насколько опасно занимать пост руководителя банды наемных убийц, как это необдуманно сделал Майк Талиферо? Ведь именно эту цель так настойчиво преследовал Болан.
Однако пока он отдавал себе отчет в том, что для достижения цели мало одного только его горячего желания.
Мак прекрасно понимал, что добьется успеха лишь тогда, когда сможет запугать врага, заставить его забиться в угол и задуматься о будущем. Он хотел выработать у мафиози рефлекс, который заставил бы их как следует подумать, прежде чем поднять руку на невинную жертву.
Палач продолжал свое бесшумное проникновение на вражескую территорию. Дважды он сбрасывал груз на землю, скользнув в высокую траву, неслышно приближался к часовым и заставлял их умолкнуть навеки. Эти двое были единственным препятствием на его пути к зданию клуба.
На углу охотничьего домика стояла тренога с установленными на ней тремя мощными прожекторами, направленными в сторону автостоянки. Это был единственный источник свет на улице, все остальное утопало во мраке. Стоянка являлась самой уязвимой зоной, что отлично понимал и противник. Скрываясь среди многочисленных машин, нападающий легко мог подобраться к центральному зданию, а стоило ему пролить на землю канистру, как на воздух взлетели бы стоящие на стоянке автомашины.
Мафиози всегда кучно парковали свои машины, чтобы в случае налета полиции можно было скорее унести ноги: Болан отнюдь не был их единственным врагом.
Конечно, защитить такой участок, как автостоянка, было сложно, поэтому мафиози максимально осветили его, тем самым бросив Палачу вызов, вынуждая атаковать с этой стороны.
Такая задумка позабавила Болана. Он с удовольствием взорвал бы все машины, но риск казался ему слишком велик. К тому же он никогда не принимал чужие вызовы, он предпочитал бросать их сам.
Тем не менее, он нашел способ воспользоваться сложившейся ситуацией.
Линия обороны, которую Маку предстояло взломать, шла вдоль подножия холма. Охранник, внезапно повернувшийся в сторону центрального здания, был бы тут же ослеплен ярким светом прожекторов. Болан прикинул, что он вполне мог бы воспользоваться этим обстоятельством. Ему пришла мысль, что неплохо бы заставить нескольких часовых повернуться в сторону прожекторов хотя бы на несколько секунд, чтобы дать ему возможность незамеченным пересечь линию обороны. Тактика была простой, поэтому не могла не сработать: через позиции защитников проскользнет чья-то тень и быстро скроется у подножия холма. Если охранники обернутся после того, как Болан окажется у них за спиной, они ничего не заметят, ослепленные лучами прожекторов.
Палач уже готовился к проведению отвлекающего маневра на автостоянке, когда он произошел сам собой.
Из охотничьего домика торопливо вышла группа людей и направилась к машинам, припаркованным на стоянке.
Болан замер в высокой траве. До сторожевых постов оставалось не более двадцати метров. Мак услышал приглушенные голоса охранников, переговаривавшихся между собой. Один из них заметил отъезд группы Маринелло и крикнул коллегам:
— Крысы бегут с корабля!
В ответ послышался нервный смешок и чей-то голос спросил:
— Тебе заплатили авансом?
— Да, но у меня нет пожизненной страховки.
— Как и средств на первый взнос, готов держать пари! — заржал первый охранник.
Все охранники повернулись в сторону автостоянки.
Сгибаясь под тяжестью груза, Болан спокойно прошел между постами, тогда как в разговор вмешался третий мафиози:
— Да это же капо из Нью-Йорка!
— Который? Их целая куча и все из Нью-Йорка!
— Старик. Большая шишка. Как его зовут, не помните?
— Мари и что-то там еще, — донеслось из темноты.
— Да нет же, Маринелло, болван ты эдакий!
— Ну и что? Мари Белло, Мари Нелло, какая разница? Старый педик, вот кто он!
Воспользовавшись болтовней часовых, Болан добрался до подножия холма и начал осторожно взбираться вверх по склону, подыскивая место для боевой позиции. Превосходное укрытие он нашел прямо под щитом с изображением молодой всадницы и хитрой лисы. Подсветка рекламы из соображений безопасности была отключена. Мак осмотрелся и с удовлетворением отметил, что выбрал отличную позицию: из-под щита он мог вести огонь даже по аллее, которая серпантином вилась до самого выезда с территории охотничьего домика.
Едва он успел сбросить с себя рюкзаки, как на аллею въехала первая машина из конвоя Оджи Маринелло.
Палач мысленно поблагодарил Бога, который, казалось, покровительствовал ему в эту ночь: как бы там ни было, но Оджи Маринелло, capo di tutti capi, был более лакомой добычей, чем Майк Талиферо.
Лимузины остановились перед входом в клуб. Люди Маринелло слаженно и быстро расселись по крайним машинам, а сам босс устроился в средней. Там же на откидных сиденьях разместились два его телохранителя. Еще один сел рядом с шофером, и кортеж двинулся к воротам.
Такая спешка была продиктована не только желанием побыстрее покинуть гнездо Майка Талиферо, хотя оно играло не последнюю роль в столь торопливом отъезде. «Capo di tutti capi» всегда стремительно перемещался с места на место и никогда нигде надолго не задерживался. Во всех переездах его всегда сопровождала личная охрана: один лимузин с телохранителями спереди, другой сзади.
В Нью-Йорке Оджи разъезжал в бронированной машине. «Как президент», говаривал он. Лимузин, в котором он находился сейчас, не был бронирован, зато поражал роскошным салоном и окружал пассажиров всеми мысленными удобствами.
Осознание того, что где-то здесь бродит взбешенный Болан, опасный в таком состоянии, как гремучая змея, неприятно холодило сердце, однако вовсе не по этой причине начальник охраны сказал своему капо:
— Простите, босс, но мне здесь не нравится.
Он поудобнее устроился на откидном сиденье и добавил:
— Я человек маленький и, возможно, позволяю себе говорить лишнее, но я не доверяю этой банде.
— Не беспокойся, — пробормотал Маринелло. — Я тоже. Когда мы вернемся в Нью-Йорк, я серьезно займусь этим делом.
Капо и его телохранитель переглянулись.
Маринелло машинально поднес ко рту в который уже раз сигару. Телохранитель привстал со своего сиденья и протянул Оджи зажигалку.
В динамике раздался хриплый голос:
— В аэропорт, босс?
Капо взял микрофон, лежащий на подлокотнике сиденья.
— Нет, возвращаемся своим ходом по шоссе. Не будем рисковать.
Начальник команды, сидящий в головной машине, подтвердил полученные инструкции, и кортеж покатился вниз по склону холма.
— Не отставай от них, — приказал Маринелло шоферу.
Начальник охраны спросил:
— А как насчет Марти, босс? Он проведет в аэропорту всю ночь?
— Вызови его, как только мы приедем домой, не раньше.
— Ясно, босс.
На последнем повороте у основания холма машина Маринелло сбавила ход. В этот самый момент какой-то предмет, разбив заднее стекло машины, пролетел между капо и его телохранителем и с глухим стуком упал на коврик прямо им под ноги.
Телохранитель так и застыл с зажигалкой в руке. Его столбняк длился не больше доли секунды. Мафиози отбросил зажигалку в сторону, бросился к своему боссу и принялся лихорадочно шарить у него под ногами.
— Черт! Это...
Маринелло истошно закричал:
— Останови машину! Останови!
Внезапно машина вспыхнула изнутри. Со стороны казалось, будто в ней расцвел фантастический красный цветок. Огненные лепестки подбросили телохранителя кверху.
Машина не смогла вписаться в последний поворот.
Двигаясь по инерции вперед, она выскочила за обочину, усыпанную щебенкой, медленно сползла вниз по склону холма и там закончила свой путь, перевернувшись вверх колесами. Раздался второй взрыв — последний. Машину охватило жаркое пламя.
За секунду до взрыва, уже теряя сознание, «капо всех капо» успел задать себе вопрос: кто повинен в этой ужасной драме — Майк Талиферо или Мак Болан?
Разумеется, это был Болан. Он метнул гранату с точностью и силой, присущей разве что самым знаменитым звездам бейсбола. Мак даже не удосужился взглянуть на результаты своего броска. Автоматически он принялся отсчитывать секунды боя и приготовил осветительную ракету. Болан дождался взрыва гранаты и, когда машина с оглушительным грохотом перевернулась, запустил в ночное небо ракету, поднявшуюся в воздух с северной стороны от центрального здания.
В те несколько секунд, прошедшие между первым и вторым взрывом, из охотничьего домика выскочили люди и бросились к краю холма, чтобы взглянуть на жуткое зрелище, разворачивавшееся у них на глазах.
