Сергей Бакшеев - Невеста Аллаха

– Сволочь твоя Фатима.

– У нее есть тайная награда – золотой перстень с гербом Ичкерии.

– Так всегда. Кому-то – смерть, а кому-то – золото.

– А вон парень с девушкой целуются! У всех на виду!

– Ну и что?

– Неприлично. Грех.

– Ты еще паранджу надень, чтобы прилично выглядеть, – усмехнулся Андрей.

– Что здесь смешного? У нас некоторые женщины закрывают лицо после свадьбы.

– У нас, у вас! В одной стране, между прочим, живем, а такая разница.

– Наш народ хочет жить в своей стране.

– Если бы вели себя тихо, как эстонцы, давно бы жили отдельно. Зачем Басаев с Хаттабом в Дагестан поперли? Зачем людьми торгуете и в рабстве их держите? Мы не могли это бесконечно терпеть!

Айза вспылила:

– Уж лучше лицо закрывать, чем обниматься и целоваться на людях!

Андрей хотел напомнить, каким образом она оказалась в «невестах» с поясом шахида, но пожалел девушку и махнул рукой:

– А слева памятник Маяковскому.

– Маяковскому? – Айза задумалась.

– Это тоже поэт. Знаешь такого?

– Знаю. Мы в школе проходили. Я хорошо запомнила. – Она пытливо оглядела площадь. Приметила выход из метро. Равнодушно поинтересовалась: – А сколько сейчас время?

– Вон часы на гостинице. Видишь? Половина десятого.

Айза сцепила ладошки и углубилась в раздумья. А вдруг приглашение на встречу – это правда. Рассказать или нет Андрею? Нет, нельзя! Он чужой. Его она знает меньше суток. А того, кто будет ждать ее около памятника Маяковскому – с рождения. Она должна с ним встретиться.

Власов ехал медленно. Так же не спеша за ним полз темно-синий «фольксваген», хотя левая полоса была свободна и без труда можно было обогнать. Ему показалось, что сегодня он уже видел эту машину. Сейчас проверю, решил Андрей и бодро произнес:

– А ведь мы еще не завтракали. Поехали!

«Шестерка» резко прибавила скорость. «Фольксваген» продолжал ехать медленно.

Показалось, сделал вывод Власов.

– Проворонил девчонку, – зудела Фатима. – Где их теперь искать?

– Да замолчи ты! Если они вернутся к нему домой, наш человек мне сообщит.

– Ты что, сто человек хочешь посвятить в свой провал?

Аслан скрипнул зубами. Ему не нравились постоянные напоминания о собственной ошибке. Он процедил:

– Я использую только Ваху. И не беспокойся, женщина, тебя он не увидит.

– Можешь дать ему другое задание. Этот парень не идиот, чтобы сегодня вернуться в квартиру. – Фатима посмотрелась в зеркальце, поправила белую копну крашеных волос. – А в школах уже линейки идут. Такой вариант упустили! Один взрыв – а эхо по всему миру. Ты хоть это понимаешь?

Аслан раздраженно шлепнул руками по рулю:

– Почему он ей помогает?! Почему?!

– Она шлюха. Русские любят шлюх.

– Почему ты так думаешь?

– Я, Аслан, школу успела закончить и институт. Не то что ты и твои дружки. Я в свое время – книжки читала. Все русские писатели жалеют падших женщин. Сюсюкают об их тяжелой доле. – Лицо Фатимы исказилось, она взвилась: – А их надо презирать! И выгонять из дома! А то, видишь ли, сук они любят! А о честных женщин ноги вытирают! Поэтому все их бабы – шлюхи!

– Верно излагаешь, учителька. – Аслан задумался. – Русские слабые. Они даже врагов жалеют, не то что шлюх. А мы их убиваем, потому что мы хитрее и смелее.

Фатима одернула обтягивающую кофточку на груди. Руки с короткими пальцами и ярко накрашенными ногтями, извлекли из сумочки узенькую пачку, сухие губы сжали тонкую сигарету.

– Жалость – удел слабых. Так какой-то писатель сказал.

– Хоть бы в машине не курила, – поморщился Аслан. – А еще мусульманка.

– Заткнись! Учить меня вздумал. – Фатима задумчиво курила, стряхивая пепел в приоткрытое окошко. – Ты теперь не можешь уехать. Он видел тебя. Ты должен убить и его, и ее.

– Только бы они мне попались!

– Если Айза побежит из Москвы, куда она направится?

– Поедет домой. Там мы ее прикончим! На глазах у других девок. Это будет им урок. Она отправится в ад!

– А ты себе место забронировал в раю?

Аслан рассмеялся:

– Зачем мне куда-то спешить? Когда имеешь деньги, то и здесь – рай.

– В Москве? В логове врага?

Аслан поморщился:

– Здесь получше, чем в горах. Ты-то сама уже сколько лет здесь торчишь.

– Я работаю, чтобы вернуться на свободную родину.

– Ну, и я работаю.

– Работничек. – Фатима глубоко затянулась, выкинула окурок, покачала головой: – Нет. Домой Айза не поедет.

– А куда она денется?

– Куда угодно, лишь бы не в родное село! Она же там – кинозвезда.

– Ага! – Аслан широко осклабился. – Порнозвезда.

– Теперь думай, какие у нее варианты? Айза – твой товар.

– Если уехать… Разве что… Она болтала про одноклассницу, что живет с русским в Волгограде.

– Вот! О ней она сейчас обязательно вспомнит. Поехали на вокзал. Там покараулим.

– На какой?

– На Павелецкий.

Аслан завел двигатель, одновременно включился радиоприемник. Диктор сухим тоном сообщал спортивные результаты. Аслан сдал машину назад, чтобы удобнее было выехать. Спорт его не интересовал, и палец потянулся к блестящей кнопке, чтобы переключить канал. Но перед панелью рука неожиданно замерла. Аслан услышал знакомое имя и напрягся.

Диктор говорил:

– А теперь сообщение для Айзы. Я жду тебя около памятника Маяковского в час дня. С новостями спорта вас ознакомил Умар Осмаев.

По радио зазвучала реклама. Аслан и Фатима уставились друг на друга.

– Осмаев – это чемпион по борьбе из ее села. Айза с ним знакома с детства, – пояснил Киткиев.

– Так что же ты раньше про него не говорил?

– Этот шакал против наших. Он с русскими.

– Тем более.

– Все кончено! Теперь я знаю, где ее найти.

– Может, Айза не слышала, – усомнилась Фатима.

– Она тоже в машине. А русские козлы, кроме того, что жалеют шлюх, еще любят слушать новости спорта.

Фатима задумалась:

– А вдруг это засада?

– Наплевать! Ты меня плохо знаешь, женщина, – брезгливо ответил Аслан. – Второй раз я не промахнусь. Если она туда придет, считай – ее больше нет.

Андрей Власов остановил автомобиль около большого торгового центра.

– Давай зайдем. Тут и перекусить можно, и внутри посмотришь.

Стеклянные двери бесшумно разъехались. Айза вошла в просторный холл с несколькими кафе и живыми пальмами в кадках. Вправо и влево тянулись галереи с разнообразными магазинчиками. Стеклянный купол крыши виднелся несколькими этажами выше. На верхние этажи ползли блестящие эскалаторы, вдоль широкой колонны бесшумно скользили прозрачные капсулы лифтов. Айза удивленно вертела головой, то ошарашенно пялясь на пестрые витрины магазинчиков, то завистливо наблюдая за красиво одетыми праздношатающимися покупателями.

– Ты шею не сверни, – пошутил Андрей. – Держись естественно. Это обычный торговый центр. В Москве таких мест много.

Мимо прошмыгнули две девушки в коротких, плотно облегающих топиках с оголенными пупками. У одной из девушек в пупке торчала блестящая безделушка.

Айза, заливаясь краской, шепнула Андрею:

– У них живот видно.

– Это сейчас модно. Так многие девушки ходят. Особенно летом.

– А им не стыдно? На них чужие мужчины смотрят.

– Это Москва.

– А тебе нравится смотреть на женские животы?

– Айза…

– Нравится. Я видела твой взгляд.

– О чем ты…

– А ты заметил, у рыженькой – серьга в пупке.

– Пирсинг называется.

– Это когда кожу прокалывают? Как в ушах?

– Да. И в носу прокалывают, и в губах, и на язык бусинку вешают.

– На язык? – Айза провела кончиком языка между губами. – А на язык зачем бусинка?

Андрей пожал плечами:

– Чтобы поцелуй был особенный.

– А ты пробовал целоваться? – Айза замялась и, потупившись, выдавила: – Когда бусинка на языке.

– Айза… Нет, не пробовал.

Девушка задумчиво поерзала языком в полуоткрытом рту.

– Это же неудобно?

– Если бы женщины думали только об удобстве, то все бы ходили в широких штанах и мягких тапочках.

– Да. И стриглись бы только коротко, – улыбнулась Айза, поправив распущенные волосы, а потом глубоко вздохнула: – Но мужчинам бы это не нравилось.

Андрей сжал девушке плечи, досадливо поморщился. Ему показалось, что любопытные покупатели прислушиваются к их разговору. Он огляделся, увидел секцию женского белья, силой подвел девушку к витрине. За стеклом надменные женские манекены демонстрировали изящное сексуальное белье.

– Лучше вот что сделай, – Андрей торопливо достал деньги и сунул в руку растерянной девушке, – зайди туда и купи, что тебе надо.

– Ты имеешь в виду…

– Да!

– Я сама? Одна?

– Айза, ты справишься. А я тебя здесь подожду. – Андрей показал на столики пиццерии в центре вестибюля.

– Пойдем со мной, – заупрямилась девушка.