– Кроме нас, об этом было известно только Пашке Скворцову и Артисту. Насчет Пашки я уверен на все сто. А вот Артист мог и проговориться. Тем более что во время разговора с ним я не скрывал, что интересуюсь Кайзером… Черт, опять все начинать с самого начала! А ведь я уверен, что разгадка где-то рядом. Всего лишь шаг вправо или влево, и мы получим зацепку!
– Знать бы только, где эта самая зацепка. Может, покопаться в прошлом Жеки? Где, например, раньше работал?
– Там же, на студии. До того, как перешел на «Вест-ТВ», был оператором на ОРТ.
– А его личная жизнь? Может, поговорить с его дружком? У «голубых» ведь гораздо более доверительные отношения между собой…
В этот момент Моисеев вдруг побледнел, а затем с несвойственным ему энтузиазмом принялся судорожно выворачивать свои многочисленные карманы. Некоторое время Парамонов с интересом наблюдал за подчиненным, а затем с улыбкой спросил:
– Что с тобой, Семен? Переработался?
– Да нет, ищу одну бумажку с телефоном… Кажется, я ее потерял… Черт, какой же я идиот! Круглый идиот, и нет мне прощения!
– Не суетись и объясни толком.
– Понимаешь, у Жеки Суслова был дружок. Такой же дефективный, как и он сам, я имею в виду ориентацию… – Семен вывалил на стол груду каких-то квитанций, пачку сигарет, две зажигалки, деньги, проездные талоны и, внимательно осматривая каждую вещь, продолжал рассказывать: – Этот дружок, если верить показаниям сестры, жил где-то в Купчино. Если мне не изменяет память, на Малой Балканской…
– Ну и что?
– А то, что таксист, который первым обнаружил труп Потаниной, тоже проживает на этой самой улице!
– Кочетов?
– Да, Марик Кочетов! Истеричный парень. Помнишь, как он заорал как резаный, обнаружив у себя в машине блокнот Потаниной. Мы с тобой еще решили, что блокнот ему подбросил убийца, пока Кочетов блевал в кустах… – Неожиданно Семен оборвал фразу на полуслове и вздохнул с облегчением. – Фу, слава богу, нашел! – Он пододвинул Парамонову пачку сигарет, на которой были записано несколько цифр. – Давай сравним этот номер с телефоном Кочетова. Шестое чувство подсказывает мне, что они идентичны.
Парамонову хватило одного взгляда, чтобы убедиться – цифры на пачке сигарет совпадают с номером телефона Кочетова.
– Дело, кажется, сдвинулось с мертвой точки, – констатировал он, стараясь, чтобы Семен не заметил так и рвущейся наружу радости. – Уверен, что ордер на обыск в квартире Кочетова мы получим безо всяких хлопот. Фактических оснований хватает. Во-первых, записная книжка в салоне его машины, во-вторых, ничем не оправданный заезд в Приморский лесопарк в три часа ночи. В-третьих, обнаружение трупа. В-четвертых, странное поведение при допросе. Человек, которому нечего скрывать, обычно ведет себя куда спокойнее. И наконец, Кочетов был близким другом погибшего Суслова, который хорошо знал убитых проституток.
– Т-ты уверен, что это т-таксист… П-Потанину… задушил? – От нахлынувшего волнения Семен даже начал заикаться.
– Нет, Кочетов не убивал. Но он знает гораздо больше, чем показал при допросе. Наша задача – вытянуть из него эту информацию. Думаю, перед тем, как идти к Бубашкину, стоит еще раз переговорить с Кочетовым. Чем черт не шутит, а вдруг повезет? Только пойдешь к нему не ты. И уж тем более не я. Нужен тот, кто на дух не переваривает гомиков.
На лице Семена появилось недовольство.
– Валька Дробыш?
– Только он сможет выколотить из Кочетова всю информацию.
– А что делать мне?
– А ты, Семен, завтра с самого утра отправляйся на студию «Вест-ТВ». Поговори с генеральным директором, с рядовыми работниками канала. Может, они подкинут какую-нибудь новенькую историю из жизни «голубых».
Моисеев широко улыбнулся и кивнул.
– Ладно.
Неожиданно Парамонов посмотрел на часы и удивленно присвистнул.
– Ого, уже почти двенадцать! Пора по домам… И никаких возражений, лейтенант.
– Слушаюсь.
Казимир Тепляков, известный в определенных кругах как авторитет по прозвищу Кайзер, воспринял новость о наезде на свою территорию достаточно хладнокровно. Он обламывал и не таких шустрых, а справиться с горсткой бандитов, посягнувших на «святое», мог одной левой. Для этого требовалось снять телефонную трубку, набрать соответствующий номер и отдать приказ. И его парни сделают все, что полагается делать в подобных случаях. И не позднее чем через двадцать четыре часа тех, кто отважился наехать на самого Кайзера, ожидает свидание с господом богом…
Но, сидя в холле своего шикарного особняка, Кайзер не думал о мести. Его волновало другое: почему его бойцы, которых он всегда считал самыми лучшими, не смогли дать отпор зарвавшимся молодчикам с Покровки? Если бы не посторонний тип, явно случайно заглянувший в кафе, «центровым» удалось бы на некоторое время почувствовать себя победителями. Кто знает, сколько бы еще пострадало людей, если бы не тот здоровяк-блондин. Мало того, что лихо замочил «отморозков» из их же оружия, так еще и аккуратненько смылся, не оставив после себя следов.
«Неплохо бы заполучить такого спеца хотя бы на недельку, – подумал Кайзер и ласково потрепал короткошерстый загривок своего любимца-дога. – Заказов так много, что парни не успевают с ними справляться. Лишняя пара рук не помешает».
Два дня назад он приказал своим мальчикам отыскать здоровяка-блондина и теперь с нетерпением ждал результатов. А в том, что результаты будут, Кайзер не сомневался. В многолюдном Питере найти человека, не зная его координат, не очень-то просто, но он привык ни в чем себе не отказывать, и если какая-нибудь идея захватывала его целиком, то не успокаивался, пока не воплощал ее в жизнь. Иногда приходилось рисковать или быть неоправданно жестоким. Но Кайзер любил риск, а излишнюю жестокость не считал пороком. Однажды он смалодушничал и пожалел свидетеля – девяностолетнюю старуху. И это малодушие вылезло ему боком. Он запомнил этот урок на всю оставшуюся жизнь и больше никогда не допускал подобных ошибок.
Тогда, в далеком восемьдесят первом, он был вовсе не Кайзером, а просто Казиком Тепляковым, двадцатитрехлетним юнцом, не лишенным романтических иллюзий. Да, он воровал, он угонял тачки, а во время крутых «разборок» умел постоять за себя. Тогда он ходил в пристяжи у вора в законе Красавчика и почти никогда не принимал самостоятельных решений.
Однажды Красавчик предложил ему взять на гоп-стоп хату богатого коллекционера-нумизмата. Наезд был продуман до мельчайших подробностей и обязательно удался бы, если бы не одно обстоятельство: в квартире, кроме коллекционера, оказалась и его престарелая мамаша, приехавшая погостить. Нумизмата, конечно же, грохнули, а бабку решили не трогать. А че ее кончать – и так полуслепая, да еще и чуть соображает…
В результате эта излишняя сентиментальность обернулась большими неприятностями – бабка хоть и выглядела полуживой, но нападавших запомнила и даже смогла их опознать.
Так Кайзер впервые попал за решетку. Впаяли, правда, не очень много – он ведь был простой «шестеркой». А на зоне, чего греха таить, оказалось не так уж и плохо. Но с тех пор он дал себе зарок: никогда, ни при каких обстоятельствах не оставлять в живых свидетелей. Собственно, благодаря этому правилу он и добился того, о чем мечтал всю жизнь: денег, славы и уважения. Его сногсшибательная карьера развивалась стремительными темпами: вначале – своя группировка, сумевшая за рекордно короткие сроки подмять под себя весь центр Питера, затем – полный контроль над наркотиками и оружием. Однако на этом он останавливаться не стал. И вот теперь Кайзер по праву заслужил репутацию лучшего в северной столице «спеца» по заказным убийствам. Теперь у него была собственная команда киллеров-профессионалов. Кроме выполнения «особых» заказов, Кайзер предоставлял всем желающим надежную «крышу», а также личных телохранителей. Отныне он был нужен всем. За помощью к нему шли мелкие и крупные бизнесмены, депутаты и даже сотрудники правоохранительных органов. Тут бы ему и возгордиться, но Кайзер не был тщеславным. Просто верил: он рожден для того, чтобы быть счастливым, удачливым и богатым, и делал все возможное, чтобы фортуна не изменила ему…
Со двора донесся шум подъезжающей машины, и дог Боря, до этого спокойно лежавший рядом, мгновенно навострил уши. Вслед за этим проявлением настороженности последовало злобное рычание – собака вдруг заволновалась.
– Тихо, тихо, родной. – Кайзер положил правую ладонь на голову догу и почувствовал, что Боря мгновенно успокоился.
Дверь резко распахнулась, и порог переступил здоровый «бык» по кличке Зяблик – правая рука Кайзера. Дог вновь занервничал, вскочил, и хозяину пришлось чуть повысить голос:
– Боря, на место!
Пес обиженно фыркнул и нехотя поплелся в свой угол.
– Не любит он тебя, Зяблик, – равнодушно констатировал Кайзер. – И за что, спрашивается? Чует, наверное, что ты – горшатник.
