– Эта мысль мне тоже в голову приходила. Меня остановило то, что построить землянки в ущелье нетрудно. Бандиты могут жить и в них.
– В том-то и дело, что трудно, даже нецелесообразно. Если они появлялись в Чечне, значит, у них есть проход. Из землянки его проложить трудно. Мне почему-то так кажется. Кроме того, землянки требуют постоянной подтопки и наличия печек. Хотя бы простых буржуек. А для этого нужны дрова. В немалом количестве. Где их набрать на целую зиму для всей банды? В пещере температура тоже, конечно, невысокая, но и не такая низкая, как в землянке. В теплой одежде там можно существовать и не погибнуть от переохлаждения организма. Хотя костры они должны жечь и в пещере. Хотя бы для приготовления пищи. Ходить за дровами в Грузию далековато. Значит, они за ними в Чечню отправляются. По крайней мере, летом туда ходили.
– Да. Мы рассмотрим и этот вариант, – согласился подполковник Крикаль. – Приятно работать с человеком, который может дать такие дельные советы, еще не включившись в операцию. До связи.
– До связи. Только я уже вошел в операцию. Хотя бы мысленно.
Судоплатов убрал мобильник в чехол, лежащий на столе. В обстановке военного городка Павел Анатольевич всегда носил телефон на поясе. Только отправляясь в командировки он перекладывал его в карман. Достать аппарат оттуда можно было быстрее, не забираясь под одежду.
В дверь кабинета после короткого стука заглянул майор Вознесенов.
– Разреши?
– Заходи.
– Павел Анатольевич, через три минуты машины выходят из гаража. Готов?
– Я готов. А что так рано? Можно было бы еще пятнадцать минут погодить. На летном поле ветер, как всегда, гуляет. Кто-нибудь в ожидании посадки обязательно нос или ухо отморозит.
– Я распорядился, чтобы машины сделали остановку у храма в поселке. У нас есть верующие. Они захотят зайти помолиться перед командировкой. Да и я сам с ними…
– Ты разве верующий?
– Конечно. И тебе советую церковь навестить.
– Что мне там делать, если я только допускаю возможность существования Бога, но не более? Я полагаюсь во всем только на человеческий разум. На собственный мозг. И на твой тоже.
– Ты слышал про такую женщину – академик Бехтерева?
– Она умерла уже, кажется.
– Да. Была директором института мозга. Ученый с мировым именем. Так вот, она сказала, что чем больше изучает мозг, тем сильнее верит в Бога. Только высший разум мог создать такое чудо, как человеческий мозг, в который ты веришь.
– Она что, верующая была?
– Да, глубоко верующий православный человек.
– Странно. Ученые чаще всего бывают атеистами и даже гордятся этим.
– Это только потому, что они мало знают. Самые крупные ученые, по-настоящему умные или даже гениальные люди, всегда были верующими. А всякая мелочь… Она из той же когорты, что и Ева.
– В смысле?.. – Комбат не понял такого сравнения.
– Яблоко познания добра и зла. Ищут знаний… Хотят быть всемогущими как боги. Но это желание – основная характерная черта денницы, то есть сатаны. Так ты что же, Павел Анатольевич, возражаешь против остановки у церкви?
– Я не могу возражать против современных армейских установлений. Они предписывают командирам не препятствовать исполнению верующими военнослужащими религиозных отправлений. Если надо, то надо. Как верующие говорят? С Богом!..
Выехали точно по графику, рассчитанному майором Вознесеновым. В умении составлять маршруты любой сложности Василий Аркадьевич не знал себе равных во всей бригаде. Хотя в действительности эти расчеты часто разрушались непредвиденными обстоятельствами.
Предположим, что две группы шли разными маршрутами. В расчетное время они должны были встретиться в определенной точке. Одна группа задержалась по какой-то не зависящей от нее причине, а вторая пришла на место встречи вовремя. В такой ситуации первая группа за счет своих физических кондиций должна была наверстывать потерянное время и входить в график. Нельзя было опоздать и заставить вторую группу, предположим, вступать в бой без поддержки.
Такое взаимодействие делало батальон сильнее в боевой обстановке. Поэтому командование ценило майора Вознесенова за его умение все предусмотреть, считало его образцовым штабистом.
Дорога до военного аэродрома была не длинная. Ехать предстояло через голую степь. Ветер был достаточно неприятным для тех, кто находился на открытом месте, но солдатам в машинах, снабженных тентами, пусть и не самыми новыми, он неприятностей почти не доставлял.
Храм находился на окраине поселка, на возвышенном месте, но машины замерли на дороге, в стороне от него. О предстоящей остановке были оповещены все. Вышел и подполковник Судоплатов, чтобы посмотреть, кто отправится в храм. Оказалось, что такое желание проявилось у большей части личного состава. Это вызвало у комбата удивление и показало, как он мало интересовался личной жизнью своих солдат.
Такой вот факт автоматически означал, что в батальоне следует вводить должность помощника командира по работе с верующими военнослужащими. Положение о существовании такой должности подполковник Судоплатов читал, но как-то не относился пока всерьез к этому делу. Но, видимо, вопрос назрел. Он требовал решения на уровне куда более высоком, чем штаб батальона. Ведь комбат не может никого принять на работу, даже если и есть вакантная должность. Она гражданская. Занимать ее, согласно положению, должен священник. Значит, по возвращении следует поставить вопрос перед командованием бригады.
Подполковник в одиночестве прогуливался перед остановившимися грузовиками. Из всего командного состава, как оказалось, не пошли в храм только двое – сам комбат и старшина роты старший прапорщик Сколотов. Он сидел в машине и просматривал какие-то свои бумаги, соображая, все ли необходимое сделано. Все остальные офицеры и прапорщики отправились вместе с солдатами, судя по всему, не для поддержания общего порядка и не для осуществления своих командных функций. Наверное, и младшие офицеры тоже были верующими.
Такой вывод можно было сделать хотя бы потому, что солдаты поднимались на церковный холм не строем, а толпой, как им вообще-то ходить не положено. Но выстраивать солдат из разных взводов пришлось бы достаточно долго, а терять время никто не хотел.
Майор Вознесенов сам рассчитывал график поездки. Время нахождения группы верующих в храме он тоже, наверное, учел.
Комбат внимательно рассматривал старинное церковное здание, построенное в конце девятнадцатого века, как он слышал, на средства местных казаков. Вскоре солдаты и офицеры стали выходить из храма. Когда его покинули все, на высоком крыльце показался местный священник. Он сначала проводил солдат взглядом, потом перекрестил их спины, наверное, благословляя.
Загрузились быстро. Павел Анатольевич посмотрел на часы. Отряд полностью вписывался в график передвижения. На аэродром они не опаздывали, и даже грузовики подгонять необходимости не было. Все-таки в машине во время движения ожидание тянется не так долго, как на аэродроме перед самолетом.
Подполковник Судоплатов привычно хмуро наблюдал за посадкой отряда в самолет и слегка пугал пилотов своим выражением лица. В это время из Махачкалы снова позвонил подполковник Крикаль.
– Рад, что успел, Павел Анатольевич, до того как вы выключили телефон. Вы, полагаю, вот-вот вылетите?
– Я тоже так полагаю. По крайней мере, надеюсь на это. Отряд грузится в самолет. Если есть информация, делитесь быстрее, потому что скоро меня заставят взойти на борт.
– Есть информация. Мне только что позвонили. Наша следственная бригада прибыла на место. Там, как я докладывал, работают наши коллеги из Чечни…
– Извините, что перебил. У меня есть вопрос. С чего вы решили, что там, в селе, действовала именно банда Тимирбекова? Это же могла быть и какая-то другая группа, местная, не так ли?
– Вот как раз потому, что район там был всегда совершенно спокойным. Ладно, если не всегда, то в последние годы уж точно. В тех местах даже намека на присутствие бандитов не было. Вот мы и пришли к выводу, что это люди Тимирбекова. Если вы карту смотрели…
– Смотрел.
– И отлично. Значит, видели, что район этот обособлен от остального мира. По дороге в него можно попасть только из центральных районов Чечни. Есть, правда, летние тропы, по которым отары гоняют на горные пастбища, но они никуда не приведут. Пастбища окружены непреодолимыми хребтами. Пройти к месту происшествия можно, только миновав еще три села и сильный полицейский блокпост. Но вот оказалось, что есть еще один проход. Вы правильно предположили, что начинается он из пещеры. В соседнем со мной кабинете уже сидит один из участников экспедиции спелеологов-любителей, который ходил в эту пещеру. Сейчас его допрашивает наш дознаватель. Попозже и мы с вами сможем с ним пообщаться. Думаю, часа через два, если ничего экстраординарного не произойдет, вы уже будете у нас.
