– Никак нет! Все понятно! – металлически пролаял он и вместе с подчиненными выбежал из зала.
– Те другие тоже похожи… но так, в общих чертах… А «Сережа»… «Сережа»… вылитый он, – сомнамбулически пробормотал Малевич, пошатнулся и хлопнулся в обморок…
* * *
Главного инженера привели в чувство без особых церемоний – выплеснув в лицо ведро холодной воды, стоявшее в санузле (вероятно, «уборщики» забыли. И у них, оказывается, мелкие проколы бывают. – Д.К.).
Валентин Семенович тут же принял сидячее положение, отплевываясь и сморкаясь в рукав. Спустя полминуты он окончательно оклемался, виновато захлопал поросячьими глазками и больше «Сережу» не поминал. Вскоре вслед за тем вернулся Стас, провел нас на второй этаж и указал на два помещения, разделенных стеной. Одно представляло собой бывшую столовую, наскоро переоборудованную под спальню. (Стол и стулья вынесли, две кровати с чистым бельем внесли.) А второе – обыкновенный чулан с брошенными на пол матрасами.
– Больше ничего подходящего не нашлось, – пояснил старший группы. – Не будете же вы все вместе спать в «будуаре» этой поганой крысы, – он презрительно глянул на Малевича. – Или там, где трахали шлюх на камеру!
– Конечно, не будем, – подтвердил я, жестом отправляя предателей в чулан. У двери моментально возник Мартын с «АКМБ» наперевес.
– Отдыхайте. Разбужу, как велели, – вежливо сказал Стас и бесшумно удалился.
Часы показывали 3.48. Пожелав Сибирцеву спокойной ночи (вернее – утра), я разделся до трусов, по привычке спрятал в изголовье пистолет с боевым ножом, устало опустился на хрустящие, накрахмаленные простыни, закрыл глаза и… очутился где-то в гористой местности!!! Но не в той, к которой успел привыкнуть, воюя в Чечне. Вокруг расстилался диковинный и безжизненный сюрреалистический пейзаж. Темно-багровое небо без солнца, без луны, без звезд. (Света, однако, хватало.) Голые черные скалы с заостренными углами. Тяжелый, душный, отнюдь не горный воздух. Нигде ни травинки, ни даже лишайника… Чуть поодаль от меня расстилалось обширное плато: ровное, как доска, тоже черное и блестящее, словно отполированное. А сразу за ним – бездонная пропасть, откуда веяло нестерпимым жаром, поднимались клубы зловонного дыма и доносились отдаленные вопли множества людей, сливающиеся в страшный, леденящий сердце хор. На краю плато стоял Костя. Крепко упершись ногами в скользкую поверхность и согнувшись пополам, он держал за руку кого-то висящего над бездной и из последних сил пытался вытащить. Лицо моего друга потемнело от копоти, одежда тлела, на висках вздулись вены, мышцы и кости трещали от напряжения.
– Ну, давай же, давай! – хрипел он. – Не сдавайся! Немного осталось!
– Не могу, – отвечал еле слышный плач. – Груз на ногах… Вниз тянет…
– Сбрось!!!
– Я… я не знаю… КАК?!!
– Зря стараешься, воин, – внезапно произнес знакомый голос, и на вершине одной из ближайших скал возникла Смерть собственной персоной. Правда, на сей раз она «принарядилась» – задрапировала гнилой череп и скелетное туловище толстым окровавленным саваном.
«Сгинь, ведьма костлявая! Твое время еще не подошло!» – хотел крикнуть я, но язык не слушался. Тем не менее Смерть резко повернулась в мою сторону:
– А ты, Корсаков, стой да помалкивай. Происходящее тебя не касается!
«Почему?!!» – мысленно возопил я, но ответа не получил и остался торчать столбом на прежнем месте, не в силах шевельнуть ни рукой, ни ногой.
– В блуде и пьянстве она, допустим, покается, – вновь обратилась Смерть к Сибирцеву. – Однако остается многое другое. Перечислять не буду. Я же не ангел-хранитель, а «костлявая ведьма», как изящно выразился твой друг… Эх, Корсаков, Корсаков, скотина ты эдакая! Не ты ли меньше года назад буквально рвался в мои объятия, покуда не поумнел?! А впрочем, ладно, дело старое, проехали… И тебе, воин, – она вновь вперилась в Сибирцева, – я, так и быть, помогу. Назову одно, главное, неумолимо влекущее ее в ад.
– Говори!!! – Костя с трудом балансировал на самом краю.
– Черная неблагодарность! – громыхнула Смерть. – Свинское отношение к тебе, уже однажды вытащившему ее из грязи!
– Но я-то… я-то простил! – мучительно простонал Сибирцев.
– Твоего прощения мало! – отрезала Смерть. – Необходимо ее собственное покаяние, а вот его-то пока за версту не видно! Хотя… если она осознает ЭТО, то увидит и остальные «гири», тянущие ее на дно. Вот тогда-то она и умоется слезами. Не от жалости к себе, любимой (как происходит сейчас в психушке), а слезами искреннего покаяния. И ужасный груз бесследно исчезнет. Но сие возможно только при одном условии…
– Каком?!! – Сибирцев пошатнулся, едва не свалившись в пропасть, но каким-то чудом сумел удержаться на плато.
– После твоей гибели! – сорвав саван, проскрежетала Смерть. – Генерал Нелюбин отвел вам с Корсаковым два-три шанса из ста. Но он не Господь Бог! На самом деле у тебя… ЛИЧНО У ТЕБЯ есть реальная возможность вернуться обратно живым-здоровым. Если, разумеется, ты не согласишься отдать жизнь за нее. Решай быстро – «да» или «нет»?!
– Да!!! – не раздумывая, выпалил Костя.
– Отлично! – Смерть занесла над ним острую, окровавленную косу…
Я зарыдал, затрясся в бесплодных попытках преодолеть паралич и… проснулся. Весь в слезах и холодном поту. Часы показывали 6.55.
– У-у-уф! – утерев лицо краем наволочки, перевел дыхание я.
Ночное видение стремительно ускользало, забывалось. Спустя мгновение от него осталось лишь ощущение горечи и душевной неустроенности…
Но с ним я просыпался уже много лет подряд. Состояние вполне привычное, обыденное.
На соседней кровати негромко похрапывал Сибирцев. Лицо у него было спокойное и даже какое-то умиротворенное. На губах теплилась слабая улыбка. «Слава Богу, он хоть сегодня не страдает, не мечется во сне. Получил короткую передышку», – подумал я, тихонько оделся, вооружился и, прихватив пакет с туалетными принадлежностями, на цыпочках вышел в коридор. У чулана, широко расставив ноги, нес караульную службу Мартын. При виде меня он вытянулся «во фрунт», раскрыл рот, собираясь отрапортовать, но я остановил его, прижав палец к губам, шепотом осведомился, где находится ближайшая ванная с джакузи, и отправился туда. До подъема оставалось более получаса, и я решил не просто побриться, умыться, почистить зубы, но и подвергнуться прохладному гидромассажу для поднятия тонуса. Сон почему-то отшибло начисто…
После плотного завтрака с большим количеством черного кофе вся наша компания (контролеры и подконтрольные) отправилась на то самое злополучное предприятие, старательно отравлявшее атмосферу на восточной окраине города. Ехали на двух иномарках, принадлежащих фигурантам. Я с Малевичем в черном «Мерседесе», Костя с Цыплаковым – в серебристом. Перед отъездом мы заставили подопечных побриться, принять душ, наодеколониться и облачиться в чистые рубашки, а также в тщательно отглаженные Стасовой командой костюмы. В результате они стали выглядеть достаточно цивильно, как и положено столь уважаемым, влиятельным господам. Правда, физиономии предателей все равно остались серыми, помятыми, а глаза мутно-красными и затравленными, но это можно было списать на последствия ночной гулянки. Миновав проходную, мы с Сибирцевым разделились. Он, нацепив почтительную гримасу, отправился вместе с Цыплаковым на склад готовой продукции. А мы с Малевичем двинулись пешком в глубь заводской территории. Похищенные «Пчелы» хранились в запломбированном товарном вагоне. Их перенесли туда вчера днем телохранители главного инженера. Перенесли спокойно, без проблем, не вызвав ни у кого недоуменных вопросов. Они вообще всегда свободно расхаживали по заводу, прикрываясь удостоверениями сотрудников службы безопасности предприятия, выданными, по просьбе Цыплакова, начальником первого отдела неким Комаровым Юрием Ивановичем. Предателем он не был, о коварных замыслах руководства понятия не имел, но к служебным обязанностям относился, мягко говоря, прохладно и не удосужился сообщить в надлежащие инстанции о появлении на вверенном ему режимном объекте целого отряда посторонних вооруженных лиц. То ли из боязни поссориться с директором, то ли из-за равнодушия и безответственности. Между прочим, Нелюбин ничего об этом не знал, и я решил при первой же возможности просветить генерала на сей счет. Пускай «порадуется» и прочистит мозги кому следует. (Первые отделы, если вы не в курсе, до сих пор находятся в ведении ФСБ…)
Миновав громоздкие заводские корпуса, мы очутились на порядком захламленном заднем дворе. Посреди него тянулась к громадным металлическим воротам лента узкоколейки… На ней стоял готовый к отправке товарный состав с «Пчелами». Ни одного охранника вокруг видно не было.
– Они все на внешнем периметре, – в ответ на мой молчаливый вопрос пропищал Валентин Семенович. – А тут… гхе!.. место надежное, вагоны запломбированы, причин для беспокойства нет.
