ЧАСТЬ III
Полковник Траутмэн так и не уснул в эту ночь. Ему не давал покоя вчерашний разговор с Рэмбо. Он пытался понять, откуда он мог говорить и почему не сказал, где находится. Хотя Мэрдоку он ничего другого и не мог сказать, как только обрушить на него свою ненависть. «Мы прилетим за тобой!» Уже один раз прилетали. Рэмбо имел все основания не верить Мэрдоку и знал цену его обещаниям. Майор начал со лжи и сразу же вызвал у Рэмбо презрение. И кончил тоже ложью, которая обернулась прямым предательством. Оглянувшись в последний момент, прежде чем вертолет скрылся за лесом, Траутмэн сам видел, как Рэмбо и военнопленного окружают солдаты. Сопротивляться было бессмысленно. В такой ситуации, чтобы выжить, остается один выход: сдаваться. Что Рэмбо и сделал. Иначе он был бы мертв. Стало быть, Рэмбо взяли и заставили говорить из штаба базы. Другого варианта здесь и быть не могло. Об этом свидетельствовала и вклинившаяся в разговор фраза, сказанная кем-то по-вьетнамски: «Смелее, Рэмбо…» Дальше трудно было разобрать, кроме последних слов: «…друг умер». Может быть, речь шла о военнопленном, которого хотел спасти Рэмбо?
Значит, от него требовали, чтобы он что-то передал или о чем-то спросил. Рэмбо не сделал ни того, ни другого, а вместо этого стал угрожать Мэрдоку. Стало быть, Рэмбо в форме и уверен, что вернется. Более того, Траутмэн не сомневался, что Рэмбо уже на свободе. В этом убеждала запись на пленке после того, как Рэмбо, видимо, бросил микрофон. Бросил ли? Скорее всего, он ударил им по чему-то мягкому, после чего раздался треск автоматной очереди и Рэмбо громко сказал: «Ма, я знал, что ты придешь!» Потом запись резко оборвалась — аппарат или отключили или разбили.
Траутмэн попросил Мэрдока прокрутить пленку несколько раз, и он зримо увидел перед собой всю картину происшедшего. Мэрдок был начисто лишен воображения, поэтому запись не столько заинтересовала его, сколько вызвала в нем глухое раздражение. Этот щенок еще смеет угрожать ему! К тому же он настолько глуп, что совершенно не думает о том, что на его пути две государственные границы. А за эту угрозу он еще ответит… Подумав так, Мэрдок удивился сам себе: неужели в его подсознании тоже гнездится наивная мысль о возвращении Рэмбо? Чушь собачья! Просто разгулялись нервы. Совсем не думал, что с этими безмозглыми суперменами будет столько мороки.
— Кто эта Ма?
— Что? — Мэрдок не сразу понял, о чем спросил его Траутмэн, и ему нужно было время, чтобы собраться с мыслями. — Это наш агент. Она должна была проводить Рэмбо к лагерю. И она уже выполнила свою задачу. Не понимаю, какого черта она еще крутится там!
— Значит, она хотела помочь Рэмбо.
— Ему нечего было помогать. Щелкнуть затвором фотоаппарата может любой мальчишка. Нет, полковник, упаси Бог, чтобы я еще когда-нибудь связался с вашими мальчиками.
— Чем они вам не нравятся? — холодно спросил Траутмэн. — Тем, что в отличие от других честно выполняют свой долг?
— Прекратите, полковник. Вы прекрасно понимаете, о чем я говорю. И не усложняйте себе жизнь.
С Мэрдоком бесполезно говорить. И Траутмэн вспомнил разговор с генералом. Ведь генерал так и не услышал всей правды, он вообще не знает, что происходит. И Траутмэн укорил себя за то, что сразу не сказал ему о военнопленных, найденных Рэмбо. Это, конечно бы, изменило весь ход событий. Но разговор был таким неожиданным и таким быстротечным, что Траутмэн не успел ничего сказать о развитии самой операции. А Мэрдок вряд ли довел до сведения генерала такую незначительную «подробность».
Генерал был старым боевым другом Траутмэна, хотя они и не считали себя стариками. В каких только точках земного шара они ни побывали: Африка, Латинская Америка, Ближний Восток… Всего и не упомнишь. Солдат солдата всегда поймет. А этот напыщенный майор если и нюхал порох, то только на учебных полигонах да на закрытых стрельбищах. Даже не мог правдоподобно соврать от своем участии во Вьетнамской войне. И кому? Рэмбо! Человеку, который по именам знал весь офицерский состав 3-й армии.
И Траутмэн твердо решил с наступлением утра связаться с генералом и попросить его немедленно ввести в действие группу «Дельта». Это будет блестящее завершение операции!
Траутмэн встал с постели и вышел из палатки. Уже светало. Он пробежал свою обычную пятикилометровку, умылся, побрился и приготовил кофе. Он не ходил завтракать в столовую, а ограничивался чашкой крепкого кофе по-турецки собственного приготовления. За чашкой кофе он окончательно продумал весь план разговора с генералом и направился к штабу.
Мэрдок был уже на месте. Он один сидел за столом среди нагромождения аппаратуры и что-то быстро писал. Этот Мэрдок вообще отличался пунктуальностью, ревностной службой и исключительным послушанием — всеми теми качествами, которые особенно ценятся начальством. Он встал и протянул полковнику руку.
— Доброе утро, полковник. Как спали?
— Доброе утро, Мэрдок. Благодарю вас, спал прекрасно. Я хотел бы попросить вас связать меня с генералом.
— Что случилось? — притворно удивился Мэрдок. — Вам приснились какие-нибудь идеи?
— Нет, я обдумал их наяву.
— Вы не хотели бы поделиться ими со мной?
— Вы услышите об этих идеях, когда я буду излагать их генералу. Мэрдок, вы помните, генерал обещал принять меня?
— Конечно.
— Свяжите меня с ним и считайте, что я пришел к нему на прием.
— Вы что-то решили, полковник?
— Мэрдок, вы же будете присутствовать при разговоре.
— Это так, полковник, — Мэрдоку явно не хотелось нарушать спокойное течение событий, и он, видимо, искренне хотел предостеречь Траутмэна от неприятностей. Я догадываюсь, о чем вы собираетесь говорить, и хотел бы еще раз предупредить вас, полковник: не ввязывайтесь в политику. Это большая политика, а вы в ней — маленькая шестеренка. И как только они почувствуют, что шестеренка дает сбои, ее сразу же выбросят и заменят другой. — Мэрдок умоляюще посмотрел на Траутмэна и не увидел на его непроницаемом лице никаких сомнений. И тогда он напомнил ему о том, что не могло не тронуть полковника. — Как я понял, генерал считает вас своим другом?
— Смею надеяться.
— Так вот, вы потеряете этого друга.
— Что вы говорите, Мэрдок?
— Он вам руки не подаст.
— Ну знаете!.. — Траутмэн готов был возмутиться, но сдержался: что может знать этот Мэрдок о боевой дружбе!
— Хорошо, полковник, — вздохнул Мэрдок. — Но не говорите потом, что я вас не предупреждал.
Он сел к аппарату, и через минуту Траутмэн услышал знакомый рокочущий голос генерала.
— Говорит Мэрдок. Сэр, вы обещали принять полковника Траутмэна — он пришел на прием.
Генерал красиво рассмеялся.
— К чему такая торжественность, Мэрдок? Где он там? Давайте мне его, у меня как раз есть свободное время.
— Доброе утро, сэр, — Траутмэн сел поудобнее.
— Доброе утро, дружище! У вас что там сегодня — торжественное построение?
— Это очень серьезно, сэр, — Траутмэн помолчал и решил выложить сразу все. — Сэр, Рэмбо обнаружил на Сонг-Бо лагерь с нашими военнопленными. Необходимо срочно задействовать группу «Дельта» К выполнению второй части операции, готов. Жду приказа, сэр. Вы меня слышите, генерал?
В динамике что-то пророкотало, и наступила пауза. Траутмэн хорошо слышал тяжелое дыхание и тихий угрожающий рык. Видимо, генерала все-таки потрясло сообщение, и ему нужна была эта пауза, чтобы переварить новость. Траутмэн молчал и ждал.
— Слушайте меня внимательно, полковник, — наконец проговорил генерал. — Группа «Дельта» расформирована в связи с окончанием операции. Вам предписано по возвращении домой приступить к исполнению своих прежних обязанностей. Вы все поняли?..
— Нет, сэр. Я не понял, почему мы бросаем на произвол судьбы наших военнопленных?
— Оставьте это политикам, полковник, и не вмешивайтесь не в свои дела! — голос генерала набирал силу.
— Я считаю, сэр, что судьба наших сограждан, преданных политиками…
Молчать! — генерала прорвало. — Я приказываю вам, полковник, немедленно отправиться под домашний арест. Выполняйте приказ. Все! Связь оборвалась.
— Я предупреждал вас, полковник, — Мэрдок щелкнул тумблером. — Вы не прислушались к моему совету.
Траутмэн молча прошел мимо него и у двери остановился.
— А что если Рэмбо возвратится не один… Что тогда, Мэрдок? Мэрдок хотел улыбнуться, но улыбки не получилось.
Рэмбо поднял автомат, ствол которого был забит землей, и забросил в реку. Потом пошел к тому месту, где нашел свою смерть убийца Ма. Он не стал переворачивать его, чтобы посмотреть ему в лицо. Взял автомат, который лежал рядом с ним, и поднялся на плот. Здесь развязал колчан, достал взрывные устройства и стал навинчивать их на стрелы. Этот недоумок Дзанг даже не поинтересовался содержимым колчана. Если бы он увидел эти наконечники, то конечно бы, изменил свое отношение к древнему оружию американских индейцев.
