Ознакомительная версия.
А самое смешное, что Станиславу и та и другая стороны уготовили роль козыря из рукава. Конечно, не самого большого номинала, не шестерки, но и не туза, примерно уровня валета, который может довольно сильно повлиять на игру. И теперь Гордееву следовало сделать выбор между двумя группировками, пытающимися наложить лапы на нефть и никель.
По президентскому сценарию Стасу уготована крайне печальная участь. Даже если его не повесят (расстреляют, утопят, посадят на кол) – он так и не поинтересовался, какой вид казни применяют в этой милой африканской стране, – а, к примеру, отправят в тюрьму на длительный срок или в лагерь на лесоповал джунглей, долго ему все равно не продержаться. Если в скором будущем белый узник не помрет от какой-нибудь болотной лихорадки или тифа, то уж воинственные кочевники дубу убийцу своего вождя-председателя в покое не оставят. И, догадываясь о нравах и обычаях этих парней, Станислав поежился, представив, какую расправу над белым киллером они могут учинить…
Что же касается всесильного министра, то никаких гарантий он не дал, но сказал, что постарается, чтобы Гордееву сохранили жизнь. Однако в этом случае, как ни крути, не избежать второго варианта предыдущего расклада: лихорадка – кровная месть кочевников.
Впору пятак медный бросить: орел или решка. Соглашаться Гору на предложение Муагаба поиграть с судьбой в прятки или разом покончить счеты с бренной жизнью на грешной земле?
Времени для размышлений было достаточно. Генерал сообщил, что официальный допрос Станислава назначен на утро завтрашнего дня, многозначительно добавив, что до этого времени «мсье Пэре» предоставлена возможность подумать, чью сторону поддержать.
Склониться на сторону Муагаба предполагал и тот странный звонок неизвестного в органы безопасности о предполагаемом теракте и приметах исполнителя. Кто это мог сделать? После информации, полученной от генерала, у Гордеева уже не было сомнений, что сдали его люди президента, курировавшие подготовку убийства Нганга Миери. Как ни ломай голову, а выходило, что заказ в «Синдикат» на исполнителей в образе белых киллеров был сделан с далеко идущими целями. Это подтверждали и французские паспорта, с которыми Стас-Алан и Форман прилетели сюда.
Неожиданно Гора едва не прошиб холодный пот от пришедшей к нему догадки. А если его с самого начала готовили на роль агнца на заклание? И, возможно, руководство «Синдиката» об этом знало и даже планировало провал своего сотрудника. Не стоит тешить себя мыслью, что Алан весьма ценный кадр для организации. У любого товара есть своя стоимость. И не исключено, что президент Магонго предложил за голову Станислава такую сумму, от которой его шефам невозможно было отказаться. «Пехотинец» ты или «гвардеец», все одно – гладиатор, расходный материал «Синдиката». Дело в цене!..
Версия, конечно, очень неприятная, однако имеющая полное право на существование. Тщательно обдумав, прокрутив со всех сторон эту тему, Станислав отправил ее на дозревание в подкорку в раздел «к сведению» и мыслями вернулся к делам насущным. Версии версиями, но сейчас его больше заботило скорое будущее, а не ближайшее прошлое.
Лежа на жестких нарах, Гордеев прикидывал возможное развитие событий, просчитывал варианты… Ничего путного не выходило. По-любому он обречен на смерть. Никаких шансов на счастливое избавление. Правда, во всей этой тяжкой круговерти радовало то, что Станислав в настоящий момент нужен всем и нынешней ночью его вряд ли придушат, чтобы избавиться от ненужного свидетеля. С этой оптимистической мыслью, когда окошко под потолком стало совсем темным от опустившихся на землю сумерек, он и заснул.
Правда, перед тем как погрузиться в сон, Стас все же выбрал для себя дальнейшую линию поведения. «Прямо пойдешь – головы лишишься…» – не это ли его судьба. Время покажет!
Его разбудили очень рано лязгом распахнувшейся металлической двери и гортанным выкриком на незнакомом языке. Часы, как и все остальное имущество, у Гора конфисковали во время ареста, однако серость за решеткой и полутьма в камере придали ощущение времени. Черный тюремщик, не заходя внутрь, поставил на пороге кружку, накрытую большой черной лепешкой. Надо полагать, это был завтрак. Дверь с шумом захлопнулась, и в камере опять стало тихо.
Гордеев потянулся, разминая затекшие от лежания на голых досках мышцы, и рывком сел на нары. Он покрутил головой, массируя шею, затем поднялся и стал разминаться.
Плечевой пояс… поясничный… нагрузка на ноги… В завершение зарядки – короткий, но энергичный бой с тенью.
Почувствовав легкую испарину, Стас прекратил занятия. Во-первых, он уже размялся, а во-вторых, потное тело требовало соответствующих процедур, а с водой в камере было напряженно. После беседы с генералом Муагабом ему разрешили умыться и вволю напиться ржавой воды из-под крана в общем туалете. Возможно, его позже проводят в клозет, а может, и нет, с местными порядками Гордеев еще не освоился.
Станислав внимательно изучил содержимое алюминиевой кружки и лепешку. Ни то ни другое особых опасений у Гора не вызвало. Лепешка была черствая, но не заплесневелая. В кружке же плескалась жидкость, которую не составляло труда идентифицировать по цвету и запаху. Это была вода, явно не кипяченая, вероятно, добытая из-под того же крана в туалете…
Капризничать в данном заведении не полагалось, тем более что последний раз Гордеев принимал пищу почти сутки назад. Они с Форманом перед выходом на акцию плотно позавтракали в кафе неподалеку от гостиницы. С тех пор во рту у Стаса не было и маковой росинки. Желудок активно давал знать, что ему скучно без еды. Поэтому Гор быстро и с аппетитом сгрыз черствую лепешку, запивая ее теплой водой из кружки.
Сделал это он вовремя. Станислав еще дожевывал нехитрый завтрак, как дверь опять распахнулась и в камеру вошли трое.
Один из них был уже знакомый узнику толстый тюремщик, охаживавший его накануне резиновой дубинкой. Но сегодня не он являлся главным лицом мизансцены, а двое в штатском. Один из черных «шпаков» буркнул что-то толстяку и тот, отстегнув с пояса наручники, на плохом английском приказал Гордееву вытянуть перед собой руки. Ему ничего не оставалось, как подчиниться приказу. Стальные браслеты захлопнулись на запястьях. Станислав с удовлетворением отметил, что руки за спину не заломили, что давало относительную свободу движений.
Его провели по коридорам тюрьмы во внутренний двор. Там их ждала машина и еще двое в штатском, точные клоны конвоиров Гордеева. Автомобиль был все тот же, черный с мигалкой и ревуном на крыше фургона, на котором его вчера сюда привезли. Стас остановился перед распахнутой дверью машины, чтобы утренним прохладным воздухом проветрить легкие после застоявшейся тюремной атмосферы. Однако подышать ему толком не дали. Сильный толчок в спину и резкий злобный окрик одного из сопровождающих заставил Гора забраться в фургон. Трое «шпаков» залезли следом. Дверь захлопнулась, машина тронулась с места, унося Гордеева в неизвестность.
Глава 12
Дело сделано, дело сшито…
Ехали они недолго, не более десяти-двенадцати минут. Фургон остановился, послышался несильный скрежет металла по металлу. Надо полагать, это перед «воронком» открывали ворота. Машина тронулась, звук двигателя усилился, видимо, отразившись от стен… Но вот опять заработал в прежнем режиме, но буквально на секунды. Автомобиль остановился, мотор заглох.
По команде снаружи дверь распахнулась. Сопровождающие, подхватив Гордеева под локти, сноровисто повлекли к выходу из фургона. Машина стояла в небольшом дворике, мощенном булыжником. С трех сторон двор окружали высокие, метров под пять, грубо оштукатуренные стены, с четвертой – высилось мрачное трехэтажное здание из красного кирпича.
Окружающий ландшафт Станислав изучал на ходу. Конвоиры, вытащив его наружу, бегом, дополнительно подталкивая кулаком в спину, поволокли к центральному подъезду, у которого стояли двое часовых, вооруженных «М-16». Один из служивых распахнул перед приближающейся процессией дверь. Гордеева завели внутрь, бегом же протащили по коридору и затолкали в тесную камеру, в которой не было ни нар, ни даже табурета.
Конечно, от каменного мешка, в котором ему пришлось провести несколько часов до встречи с генералом Муагабом, данное узилище отличалось в положительную сторону, правда, не слишком. Здесь можно было стоять в полный рост, а вот растянуться и лечь Стасу вряд ли удалось бы по причине исключительной тесноты. Правда, и особого желания лечь на грязный, в подозрительных бурых засохших подтеках пол у него не возникло.
Дверь захлопнулась, засов поехал в петлях, проскрипел ключ в замке, и все стихло. Станислав постоял немного, прислушиваясь к звукам в коридоре, а потом, вспомнив старую истину, что в ногах правды нет, присел на корточки у стены и прикрыл глаза. Он неожиданно поймал себя на мысли, что примерно так и должен себя вести опытный сиделец. Сил зря не расходовать, беспрекословно подчиняться конвоирам, ничему не удивляться, никому не верить, а главное – принимать все происходящее как должное.
Ознакомительная версия.
