Ознакомительная версия.
«Карета „скорой помощи“… Раньше я на них не обращал внимания. Ну стало кому-то плохо, что с того? Главное, что мне хорошо. А теперь странное чувство: вот она стоит и будто приехала за мной…»
«Что это вы, Иван Силантьич? – раздался посторонний женский голос. – Сами с собой разговариваете?»
Дальнейшее стало вообще ясным и очевидным. К нему прибыл мститель, и Копчик, отдавая концы, попросил о крещении…
Дождавшись утра, Поремский сел в свой «фиат» и, удовлетворенно отметив, что ночная черная «ауди» находится на том же месте, поехал к проходной.
Появился незнакомый охранник. Поремский выбрался из машины и сказал ему:
– Я племянник Марьи Ивановны. Там у вас вчера записывали. Хочу на пару часиков отъехать до больницы. Обратно пустят без проблем или надо как-то подстраховаться?
– Можете спокойно разъезжать по своим делам, – просмотрев бумаги, заметил охранник. – На месяц вы в списках. Ночью никакого шума рядом не слышали?
– Нет. А что?
– Да была вот попытка проникновения в один дом, но у нас все под контролем, – самодовольно ответил охранник. – В больницу-то зачем?
– Немного, понимаешь, траванулся, – пожаловался Поремский. – Я еще когда раскрыл пакет, засомневался, стоит ли есть эти сосиски. Но не прислушался к внутреннему голосу. Надо бы промывание устроить. У вас ближайшая станция «скорой» где?
– Поселок Бараниха. Бо по трассе в сторону области два километра, а затем вправо.
3
Приехав на станцию «скорой помощи», Поремский сразу направился к главному врачу. Человек в белом халате при его появлении недовольно оторвался от бумаг.
– Старший следователь Генеральной прокуратуры Поремский, – представился Владимир. – Я не займу много времени.
– Главный врач Мазо. Рихтар Саидович. Чем могу служить органам?
– Вы в курсе о происшествии в дачном поселке «Дзержинец»?
– Да. Слышал.
– В тот день было несколько вызовов. Хотелось бы пообщаться с врачами и пациентами, к которым выезжали автомобили.
– Ну это можно, – вздохнул главврач, нажимая кнопку селектора. – Смирнова ко мне, срочно! Подождите минуту. Придет начальник отделения помощи на дому и снимет все вопросы. Вы на всякий случай от двери отойдите.
Вскоре дверь распахнулась так резко, что Поремскому не пришлось пожалеть о своевременном предупреждении. Ворвавшийся здоровяк запросто мог бы справиться с хорошим медведем.
– Борис Борисович, этот товарищ из прокуратуры. Помоги ему разобраться с выездами по семнадцатому числу.
– Пойдемте, – раздался громкий голос.
Раскрыв журнал, грубоватый начальник отделения пробежался по списку и сделал две пометки.
– В десять ноль-ноль к гражданке Толмачевой – гипертонический приступ. Выезд в десять двадцать. В десять сорок давление нормализовалось. От госпитализации Толмачева отказалась. В двенадцать тридцать две поступил вызов: Маркизов Роман Сергеевич, двадцати двух лет. Закрытый перелом голеностопного сустава. За ним приехали родители. Помещен в травматологическое отделение госпиталя имени Бурденко, где у него отец служит начальником отделения радиоизотопной диагностики. Был еще один вызов, но мы перевозкой трупов не занимаемся и разъяснили, куда обращаться по этому поводу.
– Постойте, но разве не три автомобиля выезжали семнадцатого?
– Два, – подтвердил начальник отделения.
– Я кое-что уточню, – сказал, поднимаясь, Владимир, – а затем снова к вам обращусь, ладно?
– Валяйте, – хмыкнул Борис Борисович.
Поремский примчался назад, к проходной, и спросил у знакомого уже охранника:
– Не подскажешь, кто семнадцатого дежурил?
– Так… Я сменился, заступили дядя Коля и Степаныч. Они завтра будут.
– У кого-нибудь из них есть телефон?
– А с чего такой интерес?
– Я же говорил, в поликлинику ездил. Зашел заодно поругаться с начальником отделения помощи на дому. Понимаешь, Марь Иванна семнадцатого чуть концы не отдала. Давление сто сорок на сто восемьдесят. Они говорят, что «скорую» высылали, а тетка утверждает, что никто не приезжал. Только к Толмачевой и парню, который ногу сломал.
– Ну пойдем глянем в журнале, – предложил охранник. – Значит, «скорая» была в десять двадцать, в десять сорок и в двенадцать сорок… А это непонятно что, – напрягся он, пытаясь прочитать.
– Там написано «труповозка», – помог Поремский. – Бо, по всей видимости, по душу генерала, покончившего с собой?
– Немного не врублюсь, – задумался парень. – Гляди, судя по записи, к Толмачевой приезжали дважды: «газель» и «Волга». Вот номера машин… Может, ошиблись и вместо твоей тетки дважды именно к ней приехали?
– Ладно, пойду пообщаюсь с Толмачевой.
4
Дом оказался настолько убог и запущен, что Владимир удивился, как он до сих пор не развалился. Вышедшая старушка, судя по внешнему виду, уже пережила инсульт. Лицо ее было асимметрично, левый глаз широко раскрыт и производил впечатление невидящего, правый же постоянно прищуривался и подмигивал.
Волоча ногу и опираясь на самодельную трость из узловатой палки, Толмачева проскрипела:
– Прошу в дом, молодой человек.
– Спасибо, я ненадолго, – ответил Поремский, не желая напрасно рисковать.
– А без чая я с вами разговаривать совсем не стану! – неожиданно твердо произнесла старушка, и Владимир почувствовал в голосе непреклонную волю.
Входя за бабкой в дом, он специально задел дверной проем плечом, проверяя на прочность. Строение слегка качнулось.
Внутреннее убранство прежде всего поразило запущенностью. Создавалось ощущение, что генеральной уборки дом не видел отродясь. На зеркале лежал такой слой пыли, что если бы Поремский не знал наверняка, что это оно, то и не догадался бы. Единственным аккуратно протертым местом был кусочек окна, выходившего на улицу. Под ним стоял стул, и теперь становилось понятным, почему старушка выскочила, едва он появился у калитки.
Пока Владимир пытался бороться с желанием начать чихать и тем самым поднимать залежи пыли в воздух, хозяйка хлопотала за перегородкой. Вскоре она появилась, неся в двух эмалированных, изрядно побитых кружках темную жидкость. Увидев ее, Поремский понял, что, наверное, сглазил свою судьбу: теперь-то ему промывания желудка точно не миновать.
Отхлебнув для видимости, он решил побыстрей покончить с делом и спросил:
– Скажите, вы вызывали «скорую помощь» семнадцатого числа?
– Да какая «скорая»? Вот при царе-батюшке, помню, в Питере жила. У матушки пендицит приключился. Так карета, запряженная парою гнедых, через пять минут у парадного стояла, а лошади копытами били.
– Извините, а к вам одна машина приезжала или, может, две?
– Одна. Что это им по две присылать? Ты пей чаек-то. Со слоном, тот самый чай! У меня запасы еще с наших времен остались. Чуть, конечно, зацвел. Хотела выкинуть, да соседка надоумила. Ты что, говорит, плесень – это же чистый пенициллин! Ну я пачки выпотрошила, плесень просушила…
Владимир, не найдя, куда выплеснуть содержимое кружки, под пристальным вниманием немигающего глаза сделал еще небольшой глоток. Затем спросил:
– У вас такой красивый вид из окна. Не подскажете, к кому приезжала маленькая медицинская машина?
– Из окна моего ничего путного, кроме калитки, не увидишь, а вот кристалл магический, – произнесла она, сдергивая полотенце с предмета на столе. – Смотри внимательно.
Женщина приблизила лицо к ребру небольшой хрустальной пирамиды и заговорила замогильным голосом, отчего Владимиру стало не по себе.
– Вижу, вижу. «Волга»-универсал, «медслужба». А хозяина дома нет. Парень приехал один, молодой, в белом халате. Вышел и сразу к двери. Постучал. Она не заперта. Вошел. А вот и Силантьич идет, старый грешник. Идет, смерть свою чует, а совесть гложет, жрет его. Пришил его этот парень, не сумлевайся, пришил! А когда уехал, другой пришел, ну его-то и взяли по ошибке.
Поремский, почувствовав, что у него пересохло горло, нащупал кружку и выпил содержимое в три огромных глотка, чем сильно порадовал старушку. Правая половина ее лица расползлась в благодарной улыбке.
– Вы все там разглядели? – запинаясь, спросил он.
– Нет. Лизавета, которая и вызвала милицию, все видела, – засмеялась старуха. – Она пошла полюбопытствовать, какая напасть с соседом приключилась, и обнаружила его на полу, а в соседней комнате посетитель шустрит.
– Извините, мне надо срочно поговорить с ней!
– Смысла нет, – подмигнув, произнесла старушка, – она с перепугу только мычать будет. Пуганая. А я сама в органах служила. И не таких зубров раскручивала. Ты не смотри на мой вид. После инсульта, это когда Мишка-меченый идеалы социализма продал, я не видела себя в зеркале вон уж сколько лет. Но логическую цепочку составить могу. Вот ты, к примеру. Как скользнул взглядом по комнате, сразу сдал себя. Слишком профессионально. А я ее расколола и кое-что сама из других источников накопала.
Ознакомительная версия.
