– Пока мы сможем предъявить ему обвинение в террористической деятельности. Если захватить его компьютер, там наверняка будут карты участков, где совершались террористические акты. Я сам видел одну такую карту.
– Я позвоню подполковнику. Можешь спокойно ехать и делать свое дело. Будет результат, я тебе позвоню. Удачи.
– Спасибо, товарищ майор. Она мне сейчас очень нужна!
Погрузка много времени не заняла. Только слегка повозились с минометом, сдвигая в кузове поперечные скамьи и устанавливая там миномет «Поднос» в уже собранном виде. И ящики с минами грузили с особой тщательностью. Естественно, ящик с головными взрывателями от мин поставили отдельно, взрыватели ввинчиваются в мину перед самым моментом стрельбы.
Наконец все приготовления были закончены. Осталось выбрать место для командира. Часто командир подразделения выбирает для себя самое опасное и уязвимое, а таким в колонне всегда является грузовик. Но этот выбор, по большому счету, кроме бахвальства, ничего за собой не несет. Презирать смерть можно и даже в каких-то обстоятельствах нужно. Однако, случись атака на колонну, первым пострадает командир, и все подразделение теряет управление.
Григорий Владимирович тяги к бахвальству не имел, поэтому спокойно устроился рядом с оператором-наводчиком на командирском месте в боевой машине пехоты. Ворота перед колонной на КПП распахнули загодя. Машины с ревом и на высокой скорости начали движение по городу, пугая бродячих собак и пешеходов. И только в момент, когда покидали его, капитан Шереметев вспомнил, что в этот день не только не обедал, но и не завтракал.
– Есть у кого-нибудь кусок хлеба? Командир с голода умереть рискует.
Хлеб капитану протянул оператор-наводчик, запасливым оказался. А фляжка с водой у капитана и собственная была, как и полагается, полная. Впрочем, капитан не был прихотливым человеком, и воды с хлебом для него было достаточно, чтобы не чувствовать в желудке голодных спазмов…
Только недавно дважды уже преодоленная дорога, если считать путь туда и обратно, теперь казалась гораздо более длинной и затяжной. Хотя уже и не выглядела такой разбитой, что в принципе было чисто субъективным понятием. Разбитость дороги в первые два рейса определялась одновременно и визуально, и седалищем. И еще традиционной жесткостью подвески «уазика». Теперь же ощущать дорогу приходилось только седалищем. БМП имеет достаточно узкие гусеницы, но они, в любом случае, не уже колес «уазика» и имеют значительно большую площадь соприкосновения с дорожным полотном. Оттого ухабы не слишком ощущаются, а выбоины вообще остаются незамеченными. Ехали быстро, если считать по обычным нормам движения армейских колонн, включающих в себя бронетехнику, но все же не на такой скорости, на какую был способен старенький командирский «уазик», поэтому дорога и показалась очень долгой. Это было неприятно, потому что темнеть стало слишком рано, и у спецназа на прочесывание всего лесного массива оставалось времени явно недостаточно. В этом случае частично может выручить тепловизорная техника, тем не менее иметь тепловизор каждому солдату явно не по карману[13], так что, совершая небольшие ночные вылазки, основным силам придется все же ждать естественного дневного света. К тому же ближе к позднему вечеру или даже ночью прибудет вторая часть роты вместе со старшим лейтенантом Медведем. Это значительно увеличит силы спецназа, и тогда уже можно осмотреть весь лесной массив.
Вообще-то, спецназ ГРУ не зря носит на эмблеме изображение летучей мыши. Работать ночью спецназовцы умеют и любят. Но ночная засада и ночной поиск – это совершенно разные вещи. Если на относительно светлом и открытом перевале спецназ мог себе позволить устроить ночную засаду и даже видел, в кого стрелял, то бродить в темном лесу, рискуя нарваться на «растяжку» или на мину, и искать автоматную или пулеметную очередь себе в грудь – занятие не слишком приятное. Шереметев как-то слышал от одного опытного солдата-контрактника фразу о том, что только круглый дурак будет на себе испытывать прочность бронежилета. Фраза предназначалась солдату, который лез напролом, надеясь на бронежилет, когда такой необходимости вовсе не было. При ночном поиске в лесу слишком велика вероятность стать «испытателем бронежилетов». А после гибели трех солдат капитан не желал новых жертв.
Так и ехали, размышляя о том, что можно успеть сделать. Шереметев по памяти анализировал карту, потому что включать свет в башне БМП не захотел, да и свет этот мало что позволял увидеть в мелких обозначениях карты. Главное, что колонна приближалась к цели. Водители были проинструктированы и знали, что от скорости их передвижения многое зависит. Однако исходить стоило из того, что маршевая колонна все же отличается от колонны машин, участвующих в раллийных гонках. В маршевой колонне даже обгоны запрещены всем машинам, кроме командирской, а здесь командирская и без того ехала первой.
И все же любая дорога, какой бы она ни была по продолжительности, имеет свойство кончаться. Подошла к завершению и эта.
Механик-водитель, глядя не в смотровую щель, а в монитор своей ориентировочной системы, остановил БМП и сообщил Шереметеву:
– Товарищ капитан, кажется, уже на месте. Нас встречают.
Григорий Владимирович не стал дожидаться, когда солдаты выйдут через уже распахнутые кормовые двери и освободят ему проход, и выбрался через люк над силовым блоком.
Спецназовцев встречал седовласый и седобородый полицейский подполковник в тяжеленном металлическом бронежилете с большой юбкой. Шереметев думал, что такие бронежилеты давно уже сдали в металлолом. По весу они вполне могли соперничать с доспехами средневекового рыцаря, который из-за этой тяжести ни сесть на коня самостоятельно не мог, ни даже на ноги встать, если копье противника выбивало его из седла. Вообще-то, МВД обычно снабжают новинками раньше, чем армию. И кевларовые каски, оборудованные вмонтированными средствами связи, у ментов появились раньше, а вот армии такие пока только обещают. И керамические бронежилеты армия закупила во вторую очередь, уже после окончания ремонта кабинета министра обороны, на остаточные средства, которых на всех, конечно, не хватило. Но этот подполковник, видимо, не сдал свой старый жилет на переплавку, а, может быть, по случаю перехватил его в краеведческом музее, считая, что тяжелый, значит, надежный, и сейчас с трудом передвигался в нем.
Бороды у людей в погонах можно встретить, пожалуй, лишь на Кавказе, и не только среди полицейских, как хорошо знал Шереметев, поэтому внешнему виду подполковника не удивился. Хотя обычно здесь любят носить короткие стриженые бороды, а у этого борода была почти окладистая. Впрочем, седина в голове и в бороде у кавказцев вовсе не является признаком преклонного возраста. Григорий Владимирович встречал одного полностью седого человека, который возрастом был моложе его.
– Капитан Шереметев, спецназ ГРУ, – козырнув, представился Григорий Владимирович и осмотрелся.
Колонна спецназа остановилась прямо на дороге, рядом с полицейскими машинами, и полностью перекрыла движение в любую из сторон. Хорошо еще, что дорога эта не оживленная. Но Шереметев рукой дал знак водителю грузовика, и тот стал аккуратно съезжать за обочину в чистое поле. Там места хватало, потому что до опушки леса было еще метров тридцать открытого пространства.
– Подполковник Джамединов, республиканский уголовный розыск. А зовут меня Бурхан Голоханович, – ответил на приветствие полицейский, но козырнуть в ответ забыл или, скорее всего, не сумел из-за тяжести бронежилета. Плечи носить такую тяжесть устают с непривычки. А у офицера уголовного розыска привычки к бронежилету по статусу быть не должно, разве что к бронежилету скрытого ношения, защищающему только от пистолетной пули, да и то не от всякой.
– Уголовный розыск? – с удивлением переспросил Шереметев. – Я думал…
Джамединов сразу понял, что подумал капитан спецназа ГРУ, и быстро ответил:
– Время сейчас горячее. Такое у нас иногда случается. Некому было из старших офицеров возглавить оцепление, вот меня и отправили. А я, честно говоря, оцепление только в виде рядов колючей проволоки представляю. Другого просто не знаю.
Подполковник Джамединов был самокритичен и обладал естественным чувством юмора. С такими людьми можно сотрудничать.
– Но цепь полицейских вы по периметру леса все же выставили? – спросил капитан, вообще-то, даже не слишком надеясь на это.
– Где ж я вам столько людей найду, чтобы весь периметр охватить? – кашлянул в бороду подполковник. – Всех жителей соседних поселков выставлю, и то не хватит. Еще придется людей выделять, чтобы этих жителей охраняли, а то разбегутся. Я выставил цепь только со стороны населенных пунктов, а остальной периметр патрулируется машинами. Там почти везде проехать можно, только в одном месте скалы. На скалах я наряд выставил с пулеметом, с ними связь есть, если что, сообщат, и машины сразу туда двинутся.
