Около отделения стояло несколько машин. В том числе черный «Мерседес», явно принадлежащий большому чину, и белый микроавтобус «Скорой помощи». Что ж, для ментовки дело обычное. Полковник шел впереди меня точно ледокол. Через минуту перед нами стоял позавчерашний милицейский начальник. Тот самый, что настоятельно рекомендовал мне не нарушать законов. На сей раз вид у него был хмурый и подавленный, а правая бровь была заклеена большим куском лейкопластыря.
– Мне нужен задержанный Терентьев. Где он? – с ходу взял быка за рога мой полковник.
Ментовский начальник ответил не сразу. Подергал морщинистым, мятым лицом, затем проговорил:
– Аркадий Терентьев умер в камере. Своей смертью, два часа назад… Это правда. Мы не хотели этого.
Внутри у меня все оборвалось.
– Как это произошло и почему он был арестован? – держа себя в руках, продолжил задавать вопросы полковник.
– Арестован? Ну, у нас были кое-какие соображения…
– Улики? Косвенные или прямые? – сыпал беспощадными вопросами фээсбэшник.
– Мы не арестовывали его. Просто привезли для беседы.
– В наручниках? – спросил я.
Мент бросил на меня недружелюбный взгляд. Узнал и скривился еще больше.
– Привезли на беседу, – повторил он. – Но у Терентьева проблемы с психикой, оказывается, были. Руками стал махать.
Происхождение пластыря на милицейской башке теперь было вполне объяснимым.
– Мои люди не били его, – продолжал мент. – Только надели наручники и заперли в камере временного заключения. А у него случился эпилептический припадок, он упал, ударился головой об пол… Мы виноваты, выкручиваться не буду.
У Аркана и в самом деле была эпилепсия. А врачей он терпеть не мог после сеансов «психокоррекции» доктора Кольцовой. Сестра же была полностью им подавлена, во всем ему потакала, жалела его, но ничего не могла сделать.
– Почему вы не вызвали врача? – спросил я.
– Я обязан отчитываться перед тобой? – несколько повысил тон милицейский начальник.
Так, сейчас надо сохранить спокойствие. Иначе я просто всажу пулю в этот дубовый ментовский лоб. Фээсбэшник сильно сдавил мое плечо, видимо, опасаясь того же самого.
– Вы убили его, – только и произнес я.
Мент ничего не ответил. Видимо, присутствие рядом со мною фээсбэшника сдерживало и его.
На том мы и разошлись. Говорить было не о чем. Аркан ни в коем случае не мог быть «черным снайпером». А если бы я вычислил ЕГО еще вчера?! Аркан был бы жив.
– Я этого так не оставлю, – сказал полковник, когда мы вернулись в его машину. – Не думай, Володя.
– Я думаю сейчас, кто из двух ОН, – честно ответил я.
– Едем домой! – произнес полковник, и машина тронулась в направлении моего дома.
Спустя двадцать минут мы вновь сидели в моей единственной комнате и пили крепкий кофе. Без сахара и молока.
– Володя, извини, но я должен это спросить. Ты уверен, что Аркан невиновен? – выпив вторую чашку, спросил меня фээсбэшник.
– Уверен. Посуди сам. Алкоголик, страдающий эпилепсией, способен на такое?
– Нет… Владимир, если ты устал или зашел в тупик, отдохни. Мы будем действовать своими методами.
– Менты уже додействовались… Своими методами, – довольно резко ответил я.
– Мы не менты. Все под моим руководством.
– Я взялся, и я возьму его. Прошел только третий день, а я обещал управиться за четыре. За мной еще сутки!
– Четвертый день уже наступил, – полковник кивнул на часы-ходики. – Ты знаешь, как действовать?
– Знаю.
Я сказал это так уверенно, что фээсбэшник следующих вопросов не задал. Допил третью чашку и отбыл восвояси.
Спать не хотелось. Я щелкнул шестую кнопку телевизионного пульта и блаженно улыбнулся, увидев заветный четвертый номер на гибкой девичьей спине. Сейчас было самое время немного расслабиться, забыть обо всем и посмотреть вторую часть прямой трансляции волейбольного матча на европейский кубок. На первую часть я опоздал и включил телевизор в тот момент, когда тренер Николай Карполь распекал своих подопечных. Делал он это, как всегда, очень эмоционально и живо. Настолько живо, что смотреть на тренера было даже интересней, чем на стройных симпатичных девушек и саму игру.
– Три очка! – буквально орал главный тренер сборной на вверенных ему милых девушек. – Ты для чего в обороне стоишь? – метал он громы и молнии на опустившую взор защитницу Лену Тюрину с неизменным четвертым номером на спине.
Подумать только, ну и проблемы у людей! «Три очка!» Ну не добежала чуть-чуть Леночка до мячика, ну пролетел он на «нашу территорию»… Ну увезут кубок китаянки!
Карполь окончил свою зажигательно-воспитательную речь, и девушки вернулись на площадку. На сей раз они играли куда лучше, Леночка мастерски отбивала дальние мячи, а нападающая Катя Гамова довольно успешно пробивала оборону китаянок…
Я люблю смотреть женский волейбол. Только волейбол и только женский. В исполнении команды тренера Карполя. Как здорово, когда повод для огорчений вызывают лишь злосчастные «три очка». А у меня вот «охотник», он же «черный снайпер»…
День четвертый (последний)
1
Юлька сидела напротив меня в позе пантеры, отдыхающей после охоты. Ей не слишком шла эта поза, так как Юлька невелика ростом и не слишком брюнетистая. Тем не менее Юлькой я любуюсь. Уже почти целый год. Между тем было уже десять часов утра.
– Юля, а у тебя нет знакомого актера, который мог бы сыграть роль вот этого конкретного человека? – заканчивая лирическую часть нашей утренней встречи, перешел я к делу и протянул Юльке фотографию.
– Почему именно этого? Мне он не нравится, – рассмотрев фотографию со всех ракурсов, произнесла Юля.
Бабские причуды. Я же не спрашиваю, нравится он ей или нет. Тем не менее надо поддерживать беседу с барышней.
– Отчего же? – спрашиваю я.
– Он совершенно некиногеничен. Посмотри сам.
– А по-моему, вполне симпатичен.
– Не в том дело. И потом, у него слишком тяжелый взгляд. У тебя нет вкуса, Алданов. Мужчина-актер должен быть ну… как Алексей Баталов. Или Василий Лановой.
– Алексея Баталова вместе с Лановым я буду снимать в другом фильме. Там же сниму Евгению Симонову, Юрия Яковлева, Александра Пороховщикова, Наталью Варлей и Елену Драпеко, – перечислил я всех Юлькиных любимых актрис и актеров. – Но это будет в другом, следующем фильме. А сейчас мне нужен актер, очень похожий на этого человека. Ты могла бы загримировать какого-нибудь актера один в один?
– Зачем?
Юлька любопытна, как большинство женщин. Она не успокоится, пока не вытянет из меня всего. Вместе с тем я сейчас задеваю ее самолюбие. Юлька – художник-гример с почти семилетним стажем. Работала на многих громких картинах. Мы познакомились на съемках исторического сериала, где я фигурировал в качестве ассистента режиссера.
– Ты получил деньги на постановку? И уже проводишь пробы? – продолжила она.
– От тебя трудно что-либо утаить, – развел я руками. – Считай, что так.
Пусть думает что хочет. У меня сегодня так мало времени.
– И когда это нужно сделать? – спросила Юля.
– Сегодня к обеду, – ответил я.
– С ума сойти! – всплеснула она руками. – К чему такая спешка?
– Юля… Если ты сделаешь это позже, кино может не состояться.
– Ну хорошо, Алданов. У меня есть один типаж. Кстати, какого роста твой герой?
– Метр девяносто.
– Да, точно! – даже обрадовалась Юлька. – Позвони мне после двух.
ОН хочет представления, шоу. ОН его получит. В постановке профессионального режиссера… Недаром меня называют Факиром. Полковник прав, это связано с моей фантазией и склонностью к нестандартным решениям. Мне вновь вспомнились слова из интернетовской распечатки:
«Я скоро остановлюсь. А потом уйду сам». Но прежде ОН решил расплатиться по всем долгам. Я обязан опередить его. Хватит уже… Нет Пеха, нет Аркана. Да и я вовремя зеленые блики разглядел. Хотя чувствую, меня ОН валить не хотел. А вот предупредить имел желание.
Номер, который я затеял, был откровенно циничен. Впрочем, режиссеры в большинстве своем циники, зачастую довольно сволочные. Например, работал я ассистентом на картине у одного мэтра. Мэтр тот был знаменит еще в советские годы целой серией картин о молодых современниках и их пламенных делах и свершениях. В девяностые он резко перестроился и стал снимать разоблачительное кино об ужасах сталинщины. Фильмы эти были столь же фальшивы и надуманны, сколь и дешевые драмки о рабочем классе, снятые в семидесятых. Их никто не смотрел, поэтому мэтр переключился на эротические мелодрамы с криминальным сюжетом. Здесь он преуспел, поскольку при всех своих недостатках был крепким профессионалом-ремесленником. Так вот, по сюжету нового фильма снимался эпизод с плачущим пятилетним мальчиком. Над чем мальчик должен был так горько плакать, я не помню, кажется, погиб или заболел кто-то из его близких. Мальчика нашли талантливого, разумного и исполнительного. Все предыдущие эпизоды с его участием были отсняты без сучка без задоринки. Но вот сымитировать плач талантливый ребенок никак не мог. Это и для взрослого актера задача непростая… Ну а чего ребенку плакать, когда кругом все так замечательно, такие добрые тети и дяди ходят кругом.
