— И ты не будешь презирать меня?
— Нет! Ведь я же люблю тебя!
— Стас! Прости меня! Прошу, прости! — По щекам женщины потекли обильные слезы.
— Не плачь, Лена! Все будет хорошо!
— Защити дочь и родителей! Понимаю, у вас с мамой натянутые отношения, но они изменятся…
— Не волнуйся. Я сказал, все будет хорошо!
— А почему ты попросил помочь найти насильников? Чтобы сдать их в милицию?
Взгляд капитана посуровел. Впервые за все время совместной жизни Елена увидела глаза мужа такими. Строгими, решительными, безжалостными. И он сам показался ей другим — сильным, способным не только противостоять бандитам, но и побеждать их. Мамаев проговорил:
— Нет, Лена, сдавать в милицию я их не буду. Эти ублюдки ответят по другим законам. Законам справедливости.
— Ты… ты… убьешь их?
Капитан ответил, не раздумывая:
— Да!
— Вот ты какой?! Оказывается, я совсем не знала тебя!
— Наверное, потому, что не хотела узнать. Но не будем об этом. Извини, но навещать тебя, пока не разберусь с бандитами, не смогу, но помни, я всегда рядом. Ты защищена спецназом, как и наша дочь, и твоя семья! Скоро и бандиты узнают, что значит спецназ. Не думаю, что будут в восторге от этого! Все, Лена, мне пора идти, тебе нужен покой! Будь спокойна. Я люблю тебя, и мы будем вместе. А те, кто поднял на тебя руку, очень пожалеют об этом… перед тем как… ну да не буду повторяться. Если вновь заявятся менты, постарайся хорошенько разглядеть их и скажи, что я приходил просто так, говорил, мол, получила, что захотела. В общем, говори что-нибудь в этом роде!
Елена неожиданно попросила:
— Поцелуй меня, Стас!
Капитан нагнулся и нежно, чтобы не причинить боль, поцеловал искусанные губы жены.
— Ты у меня самый лучший, Стас. Я… я… — На глазах у женщины вновь заискрились слезы.
— Не плачь, родная. Не надо! Я вернусь и заберу тебя домой! До свидания!
— До свидания! Я буду ждать!
Капитан кивнул и вышел из палаты.
— Ну, как она? — спросил Лебеденко.
— Ничего! Отойдет!
— Поговорили?
— Да! Так, как никогда раньше!
— Назвала козлов, что издевались над ней?
— Все то, что надо, я узнал! Осталось наказать насильников!
— Боюсь, Вьюн не позволит самодеятельность.
— Я справлюсь и без его позволения! Теперь меня уже никто не остановит!
Напарник Мамаева согласился:
— Справиться-то справишься, разговора нет. А потом загремишь под суд и на зону! Для того чтобы «чисто» зачистить банду, необходимо прикрытие, и ты это не хуже меня знаешь! И прикрытие сверху! Его может обеспечить только командир группы, и то с разрешения Клинкова. Вот тогда мы быстро этих ублюдков сделаем! Как говорится, без шума и пыли!
Мамаев задумался. Затем спросил напарника:
— Значит, считаешь, следует с Вьюжиным поговорить?
— Без этого не обойтись, Стас!
— А если он запретит?
— Может! Но тогда что-нибудь другое придумает. Майор у нас с понятием!
— Ладно! Ты прав!
Капитан достал сотовый телефон, нажал нужную клавишу:
— Командир? Мамаев!
— Я понял! Как дела?
— Нормально!
— Супруга?
— Пойдет! Изуродовали, суки, изощренно, но со временем все пройдет. Разговор у меня к тебе, Игорь!
— Я в штабе! Охрану для жены в больницу у начальства запросить?
— Можно, но скрытую!
— Хорошо!
— А вот родителей и дочь…
Майор перебил капитана:
— Об этом я уже подумал, Стас. Их взяли под контроль ребята из третьего отдела главного управления!
— Спасибо!
— Ешь на здоровье! Давай двигай в штаб, коли есть разговор.
— Выезжаем!
В 13.35 иномарка Лебеденко остановилась у казармы группы спецназа.
Старший лейтенант спросил:
— Мне с тобой пойти?
— Идем! Ведь если что, работать парой придется!
— Как всегда!
— Как всегда! Лишь бы Вьюжин разрешил акцию возмездия!
— Да! Это вопрос! Постарайся убедить! В принципе мы же собираемся действовать против бандитов? Чем они лучше террористов? Та же порода!
— Это ты правильно, Андрюша, заметил. Порода у них одна и та же — шакалья!
Офицеры вошли в кабинет командира группы. Майор Вьюжин предложил им присесть. Сам опустился в рабочее кресло, повернулся к Мамаеву:
— Удалось что выведать у супруги?
— Да. У меня есть конец ниточки, по которой можно выйти на насильников.
— Значит, будет чем поделиться с милицией?
— С милицией? Нет! Менты, что приходили к Елене, предупредили ее, если хоть словом обмолвится о бандитах, то всю семью ждет ее участь! Поэтому наша славная милиция ничего не узнает!
Вьюжин внимательно посмотрел на подчиненного:
— Но тогда, капитан, преступники останутся безнаказанными!
Мамаев недобро усмехнулся:
— Нет. Вот это им не удастся.
— Предлагаешь самосуд?
— А что ты, майор, предпринял бы, если бы твою Валентину какие-то твари разделали под орех? Сбросил заяву ментам или сам сделал бы их, зная, как найти подонков?
Командир группы ответил:
— Не знаю! Возможно, взял бы их и добился суда!
— Да ладно тебе, Игорь! Суда бы добился. Какого суда? Забыл, как генерала Жабинского на оружии взяли? С поличным! И что дальше? Трибунал? Хрен там! Отмазался, подлец! Сейчас в Англии фазанов разводит. Вот и весь суд. А у него на совести сотни жизней наших парней.
Вьюжину нечего было ответить подчиненному. Действительно, три года назад отряду «Рысь» удалась операция по пресечению транзита оружия чеченским боевикам, которым руководил генерал Российской армии Жабинский. И оборотня с полевыми командирами при передаче денег взяла группа «Стрела». Чеченов перестреляли, так вышло, а генерал сдался. Признался во всем. Сначала. Началось следствие. Все шло к суду военного трибунала, но обстановка вдруг изменилась. Появились документы о том, что Жабинский действовал якобы как подставная фигура, выполняя приказ непонятно какого, но высокого и секретного правительственного чина. Генерала отпустили, а он, недолго думая, укатил в Англию. Да так быстро, что ни у кого не возникло сомнений — отход Жабинского готовился заранее. И единственным утешением отряду спецназа осталось то, что оружие, весьма крупная партия, все же не попало в руки боевиков. Сможет ли уйти от правосудия тот, кто изнасиловал жену Мамаева? Если при деньгах, то сможет. И уйдет! А деньги у ублюдка, скорее всего, есть, раз на него менты работают. Те если продаются, то дорого!
Майор погладил чисто выбритый подбородок:
— Ладно! Я согласен на акцию возмездия, но ее без разрешения, негласного, естественно, полковника Клинкова не провести. А вот пойдет ли Сергей Сергеевич на нарушение закона?
— Разрешите, я лично с ним переговорю?! — предложил капитан.
Вьюжин отмахнулся:
— Сиди, лично! Сам займусь этим вопросом! С тобой он и разговаривать на эту тему не будет, и не потому, что не захочет, а потому, что не сможет, при всем своем желании. Такие дела решаются в узком кругу.
Мамаев поднялся:
— Но предупредите полковника, даже если он запретит акцию, то я все равно ее проведу. Достану ублюдков, а потом пусть меня судят! Плевать!
Майор хлопнул ладонью по столу:
— Так! Закончил базар и в позу передо мной не вставай! А лучше забирай Лебеденко, и идите с ним по домам! Решится вопрос — вызову. Но смотри, — Вьюжин пригрозил Мамаеву, — ни капли спиртного, капитан! Иначе вместо акции ты у меня пять суток гауптвахты получишь! Все! Идите!
Лебеденко спросил:
— Долго ждать вызова-то?
— Нет, вы совсем оборзели! — возмутился майор. — Андрей, что за вопрос? Ты хоть немного думаешь перед тем, как что-нибудь сказать?
— Думаю!
— Сомневаюсь! Займусь вопросом немедленно, а сколько ждать вызова? Сколько надо, столько и будете ждать! Свободны, пока!
Офицеры вышли из кабинета и казармы, присели на скамейку в курилке.
Лебеденко проговорил:
— Интересно, что решит Клинков. С одной стороны, человек он с понятием, но с другой — поощрять беззаконие, хоть и справедливое, не в его правилах.
— Будь что будет! — ответил Мамаев. — А бандитов я в любом случае сделаю!
— Кто бы сомневался. Здесь вопрос в другом, сам можешь погореть. Да и я с тобой!
— Если полковник откажет, ты уйдешь в сторону!
Старший лейтенант удивленно взглянул на первого номера боевой двойки:
— Что за разговор, Стас? С чего это я должен уйти в сторону? Ты и я — одна боевая единица. Кто тебя, дуролома, прикрывать будет? Так что даже не думай отвязаться от меня. Не получится. Вместе на бандитов пойдем! А если сгорим, то и хрен с ним! Чего теряем? Жизнь? Так мы ее в любое мгновение потерять можем! Неудачная командировка, и кранты — цинковый бушлат. Свободу? Но свободы нас еще лишить надо! Понятно, капитан?
Мамаев с благодарностью посмотрел на напарника:
