Когда разговор закончился, Татум подошел к дежурному и сказал:
— Спрячь свои расписки, Том. Ты отметишь в них время выхода из тюрьмы Тони Купалетто. Он выйдет на волю в час, указанный на расписке.
Полицейский широко раскрыл глаза, но ничего не сказал и только молча кивнул головой.
Затем капитан взял Лайонса под руку и потащил его в свой кабинет, расположенный в дальнем конце оперативного зала.
— Нужно посоветоваться, — серьезно объявил Татум.
— Что происходит? — спросил Лайонс.
— Возможно, я сумасшедший или был им до сих пор. Как бы то ни было, сейчас я выпущу на свободу всю шваль, что сидит у нас по камерам... Эти проходимцы лишатся права на защиту полиции Сан-Диего. Они вырыли себе яму, теперь пускай в ней подыхают.
— Но это же несерьезно, — запротестовал Лайонс.
— Еще как серьезно! — возразил капитан Татум.
Связанный, с кляпом во рту, Тони «Опасность» лежал скрючившись в багажнике автомобиля в томительном ожидании ужасной неотвратимой смерти.
Болан уже снял чужую форму и красовался в своем знаменитом черном комбинезоне, перепоясанный специальными ремнями, на которых висели «отомаг», подсумки с патронами, несколько осколочных гранат и сигнальных ракет.
Слева в кобуре под мышкой лежала верная «беретта» с глушителем. Переброшенный через плечо на груди висел патронташ, в кармашках которого лежали не патроны, а снаряженные обоймы для обоих пистолетов.
Предстояла жестокая схватка.
Болан надеялся, что Татум понял, как высоки ставки в игре, и доведет это до сведения своего начальства.
«Феррари» остановился у морского клуба на набережной Мишн Бэй, и Болан убедился, что яхта Тони Купалетто стояла у причала с экипажем на борту. Мак посмотрел на часы и с раздражением отметил, что минуты текли слишком быстро и скоро у него не останется времени. Куда же запропастилась молодая женщина?
Как было условлено, он связался с Бланканалесом и Шварцем, и те сообщили ему неплохие новости.
— Я едва нашел концы, — сообщил Шварц, — но теперь все в порядке. Я как следует прижал техников из «Торнтон Электронике». Аппаратуру собирали именно там. Один из парней сказал мне, что в прошлом месяце закупили несколько вездеходов, и какая-то специальная бригада в полной тайне работает по ночам, монтируя технику на машины. Я не слишком настаивал, но мне удалось узнать размеры джипов: вполне достаточны для установки аппаратуры. Затем, наведя справки в другом месте, я узнал, что машины не ушли своим ходом. Их погрузили на огромные полуприцепы, принадлежащие транспортной фирме Торнтона. И опять-таки работы проводились ночью, в обстановке большой секретности. Я продолжаю поиски.
— О'кей, — ответил Болан. — Будь осторожен, Гаджет. Если возникнут осложнения, вызывай Политика. У меня слишком мало времени.
Следующим отчитывался Бланканалес.
— На девчонку жалко смотреть, сержант. Она никак не может прийти в себя после смерти Хоули, но это еще не все. Она совершенно запугана. С большим трудом мне удалось заставить ее сознаться, что бумаги сожгла не она, но она не хочет говорить, кто это сделал. Она никому не доверяет. А вчера вечером она не знала, что визит в дом Винтерса нанес именно ты. У нее слишком замедленная реакция. Ты знаешь, так бывает у солдат после боя: в голове какой-то туман. Однако я думаю, что кое-что смогу от нее добиться, особенно если мне удастся доказать ей, что ты делаешь все возможное, чтобы спасти честь ее дяди. Ты не мог бы сюда подскочить?
— Нет, у меня мало времени. Включи ей радио или телевизор. Пресса уже должна бить во все колокола. Может, ей она поверит.
— Хорошая мысль.
— Оставайся на связи. Ты мне скоро понадобишься. И будь на месте, чтобы при случае помочь Гаджету. Он ходит по лезвию бритвы.
— Все понял.
Прошло около получаса. Болан уже стал нервничать: Марша Торнтон опаздывала на целых пять минут.
Он вышел из машины и пошел посмотреть, как там дышит Тони «Опасность». Когда Мак открыл багажник, Тони умоляюще посмотрел на него, но чувствовал он себя вроде бы неплохо.
— Осталось недолго, Тони, — сказал Болан. — А там посмотрим.
Миссис Торнтон появилась через минуту, поставила машину на стоянку, а потом быстрым шагом направилась к человеку, который просил уделить ему час времени.
Несмотря на серьезность обстановки, Болану было трудно сосредоточиться, так как на молодой женщине было совсем крохотное бикини и ее роскошные груди при каждом шаге чуть не выскакивали из-под пестрых лоскутков, которые с большой натяжкой можно было назвать лифчиком.
— Прошу извинить меня за опоздание, — объяснила она, — но Макс рано вернулся. В первый раз за долгие месяцы он пришел домой до полуночи. Мне пришлось сказать ему, что я еду на пляж.
— Думаю, вам пришлось соврать ему в последний раз. Теперь все будет зависеть от вас. Тони сказал мне, что пленка находится на борту яхты. Я хочу, чтобы вы подтвердили, о той ли пленке идет речь.
— Но он сказал Максу, что отправил ее в Нью-Йорк.
— Ну конечно. Так он чувствовал себя увереннее, а ваш муж боялся еще больше. Но такой тип, как Тони, не любит расставаться со своими козырями. Как бы то ни было, на него нашло просветление, и он согласен оставить вас в покое.
Он открыл багажник.
— Вот ваш пропуск в спокойную жизнь, — добавил Болан.
— Невероятно, — прошептала молодая женщина.
— Садитесь в машину и не высовывайтесь. Если почувствуете что-то неладное, немедленно уезжайте.
Она посмотрела на него изумленными глазами, улыбнулась краешками губ и села в машину.
Болан вытащил своего пленника из багажника, поставил его на ноги и подтолкнул к причалу.
— Веди себя тихо, каторжник, — шепнул он на ухо Тони, — и ты проживешь дольше.
Капореджиме, который обычно вел себя, как павлин, распустивший хвост, на этот раз был близок к обмороку. Болану часто доводилось наблюдать такое состояние у самых разных людей. Душа труса иногда прячется за крутой внешностью задиры. Дети, рожденные в страхе, выросшие в атмосфере хаоса и насилия, став взрослыми, относились к смерти презрительно, свысока. Но потом эти же люди плакали и просили о пощаде, потому что не находили оправдания своей жизни и еще меньше — своей смерти. Их представления о жизни были слишком ограниченными. Они ничего не видели дальше собственного носа.
Болану пришлось нести Тони до причала чуть ли не на руках. Едва они ступили на трап, как с палубы послышался крик:
— Это тот самый тип!
Палач ответил ледяным голосом:
— Спокойно, ребята. Как бы ваш босс не сломал себе зубы о ствол моего пистолета.
Когда они оказались на палубе, Болан ударом колена в живот пригвоздил капореджиме к стенке рубки и приставил ему ко лбу ствол «беретты». Резким движением Мак сорвал липкую ленту со рта мафиози.
— Скажи что-нибудь своему экипажу, Тони.
Тот трижды пытался произнести хоть слово, но у него ничего не получалось. Наконец он просипел сорванным голосом:
— Д-делайте то, что он говорит! И б-без глупостей!
«Черепаха» Тарантини вышел из-за двери рубки, за которой спрятался при появлении Палача. Он посмотрел на Болана с тем же восхищением, что и во время их первой встречи, хотя сейчас обстоятельства были совершенно другими. Мак подумал, что с его помощью выиграет несколько драгоценных минут и сможет раньше закончить начатое дело.
— Добро пожаловать на борт нашего судна, мистер Болан, — сказал Черепаха, не скрывая своего волнения.
— Где твой экипаж?
— Здесь, сэр. Позади меня. Скажите им, чтобы они выходили. У нас нет оружия.
— Сейчас посмотрим. Руки на ограждение! Пока у меня нет к вам никаких претензий. Надеюсь, вы не дадите мне повод применять к вам крутые меры.
Оба матроса вышли из своего укрытия и встали у борта яхты, давая Болану возможность обыскать их.
Убедившись, что они не вооружены, Болан показал им на трап и посоветовал:
— Проваливайте, ребята, и даже не оборачивайтесь.
Болан остался один на один с тем, кто по странному стечению обстоятельств назвал свою яхту «Безумство Тони».
Капореджиме стоял, прижавшись спиной к рубке яхты, и не отводил испуганных глаз от ствола черной «беретты». Теперь он начинал понимать, в чем заключалось его безумство.
Болан дал ему некоторое время посмотреть смерти в лицо, потом спрятал «беретту» в кобуру.
— Марш за пленкой, — скомандовал Болан.
Покачиваясь и спотыкаясь, Тони потащился в каюту. Болан шел следом за ним. В каюте капореджиме сдвинул в сторону декоративную деревянную панель, набрал комбинацию цифр на замке сейфа и, стукнув дверцей, вытащил катушку с пленкой и положил ее в руку Болана.
— Все? — спросил Болан.
— Клянусь.
— Если ты солгал, я вернусь за тобой.
— Клянусь вам!
— Пошли.
Они вернулись к машине. Тони «Опасность» все еще нетвердо держался на ногах и тяжело дышал.
