Они спустились к каменному заборчику через огороды, преодолев самый короткий интервал между заборами и зарослями с наиболее возможной для Бессариона скоростью, и никто пока не выстрелил им вслед. Кусты, которые обыскивали «краповые», прятали не только самих преследователей, они прятали от их взглядов и беглецов, заросли покинувших. И они этим пользовались умело. Бессариону с трудом далось преодоление последнего препятствия. Заборчик был высотой до пояса, хотя издали казался более низким. Пришлось, корчась от боли, сесть на забор, потом перенести сначала здоровую ногу, за ней сломанную, потом спрыгнуть на здоровую ногу. Промедол, конечно, действовал, но не настолько сильно, как хотелось бы. Вообще, как замечал Тамаров, этот сильный обезболивающий препарат, относящийся к наркотическим лекарственным средствам, помогает лучше, когда поражены мышцы. Но при этом и на голову влияет. И потому он не делал напарнику вторую инъекцию, которая могла бы боль снять более основательно, но соображал бы при этом Бессарион плохо. А им сейчас нужны были две свежие головы.
Следующая часть пути шла как раз там, где недавно проходили гусиным шагом «краповые», поднимаясь к зарослям. Но гусиный шаг для грузинского подполковника сейчас был совершенно неприемлем. И Артем Василич приказал напарнику идти медленно, стараясь не хромать, и в полный рост. Чтобы ни у кого не возникло мысли, что человек прячется. Сам же он просто пополз, потому что видел из кустов идущих гусиным шагом «краповых» и понимал, что при таком переходе и они его могут увидеть. А так они увидят только одного человека, неубегающего, непрячущегося, и это введет преследователей в замешательство.
Бессарион пошел, почти не хромая, хотя и корча рожи самому себе, но со стороны он выглядел, наверное, важно прогуливающимся. Артем Василич оценил это.
– Вот так и топай. Лучше быть артистом, чем футболистом. Это спасти может…
– Где ты так быстро ползать научился? – не остался в долгу Бесо.
– К Олимпийским играм готовился. Слух был, что ползанье в программу включат…
Грузинский подполковник, чтобы угнаться за ползущим по-пластунски российским подполковником, вынужден был потерять важность поступи.
– Поспешишь – «краповых» насмешишь… – предупредил Тамаров.
Бессарион пошел медленнее.
– Безлапого не видно? – спросил Артем Василич.
– Спрятался… Заметил, наверное, что мы идет… Боится…
– С двустволкой не выскочил бы. Будь настороже… Чеченца напугать сложно. Наверняка у него какой-нибудь крюк есть, чтобы из ружья стрелять. Этот народ без оружия себя к человеческому роду не относит. С оружием чеченец – человек. Нечем стрелять, что-нибудь придумают… Я с таким уже встречался…
Так они добрались до высоких и густых кустов, за которыми, спрятавшись от взглядов сверху, можно было перевести дыхание. И Бессарион остановился, и Артем Василич встал и выпрямился. Но долго отдыхать не пришлось. В доме, к которому относился огород, раскрылась задняя дверь, и на высокое крыльцо вышла пожилая женщина, приложила ко лбу руку козырьком, рассмотрела гостей и заспешила к ним.
– Здравствуйте, – сказала женщина по-чеченски.
Тамаров сделал вид, что не понимает чеченский язык, как раньше показывал, что не понимает грузинский.
– Здравствуйте, – на чеченском же языке, и довольно чисто, ответил грузинский подполковник. – Извините, что мы через ваш двор проходим.
– Мы уже все давно отвыкли извинения слышать. Проходят и проходят, кому где надо. Хорошо, если не стреляют в окна. А то всякое бывало… Это вас ловят?
– Нас.
– Это сосед наш вас показал, – женщина кивнула в сторону соседнего дома, – он нехороший человек, не верьте ему… Он бывший мент и многих предал…
– Мы уже один раз поверили, больше не хочется.
– Могу я вам чем-то помочь?
– Если бы что-то перекусить дали…
– Сейчас принесу…
– Вы договаривайтесь здесь, а я пойду посмотрю, что на улице делается… – по-русски сказал Тамаров.
– Я по-русски не понимаю, – сказала женщина.
Мерабидзе перевел. Она кивнула, но посчитала, что больше договариваться не о чем, и заспешила в дом.
– Что она? – спросил Артем Василич.
– Накормит…
– В доме? Ловушка…
– Принесет… Женщине я верю. У нее глаза горькие. Натерпелась за две войны…
– Ладно… Я двинул… Ты неторопливо проходи вперед. На улицу не выходи. За углом дома остановись. Там кусты густые…
* * *
Улица была пустынна, какой она бывает всегда, когда в село въезжают федеральные силы. Тем более если эти федеральные силы представлены «краповыми», которые обычно проводили «зачистки» и проверки паспортного режима и действовали всегда жестко – или на грани закона, или чуть-чуть, а иногда и не чуть-чуть за гранью. «Краповых» в чеченских селах опасались и встречали всегда недружелюбно. По крайней мере сотрудничать с ними могли только менты настоящие или будущие да представители местной власти, но последние всегда делали это вынужденно и с показной неохотой. Артем Василич, бесшумно ступая, прошел к самому штакетному забору, наглядно показывающему, что здесь бедное хозяйство, потому что состоятельные люди строили себе высокие каменные заборы или металлические из профилированного стального листа. Но забор из штакетника давал больше возможности для обзора. Этим обзором российский подполковник и воспользовался, оставаясь незамеченным. И сразу нашел даже больше, чем рассчитывал. На улице неподалеку стоял бронетранспортер с российским флажком, номером и буквами «ВВ» на башне. Крышки командирского люка и люка водителя были подняты, как и крышка одного из верхних десантных люков, – для вентиляции, потому что бронетранспортер стоял на солнце и, видимо, успел нагреться. Это было даже больше, чем ожидал Тамаров. Он рассчитывал на «уазик», если повезет, то на грузовик. А на бронетранспортере вполне можно было идти на прорыв через мост, охраняемый ментами. И никто его не задержит…
Оглянувшись, Артем Василич увидел, что Бессарион все еще стоит на тропинке перед домом, дожидаясь женщину. Он даже не отошел, чтобы сесть на скамейку в стороне. Да и пусть стоит, решил Тамаров, на Бесо и полагаться особо в этой ситуации не следовало. Со сломанной ногой помощник из грузина неважный. И потому российский подполковник, прячась за кустами, отошел в сторону, так, чтобы оказаться позади БТРа, перемахнул забор, на ходу поднял с земли камень размером чуть меньше кулака и, привычно пользуясь скобами на броне, забрался на верхнюю броню и постучал по башне камнем.
– Эй, на палубе… Есть кто живой?
– Кого еще принесло? – раздался голос с водительского места, и из левого переднего люка высунулась голова в краповом берете.
Артем Василич двумя пальцами снял с головы берет и той же рукой, но уже кулаком, в котором берет оказался зажатым, крепко «погладил» коротко стриженную голову. Удар, впрочем, был скорее унизительным, чем способным принести вред. В ответ послышался отборный мат.
И после этого приветствия Артем Василич просто захлопнул над головой механика-водителя его люк, оставив, впрочем, открытыми командирский и один из верхних десантных люков. Чтобы не было внутри чересчур темно. Но и эти два люка полной видимости внутри машины не сделают, и Тамаров это прекрасно знал, потому и пошел на следующий шаг.
– Не суетись и смотри сюда. Сейчас я условия ставлю… – Голос подполковника хорошего продолжения не предвещал, а рука просунулась в верхний люк для десантирования, и камень снова постучал по металлу обшивки. – Бросать гранату или не надо?
– Чего хочешь? – спросил механик-водитель.
– Сколько вас там?
– Один я…
– Выходишь, без оружия… Через свой люк, спиной ко мне… Если увижу оружие, стреляю сразу… Ствол будет улыбаться твоему затылку…
– Зачем выходить?
– Не зачем, а почему… А потому, что я сейчас туда гранату брошу…
– Зачем?
– Чтобы сие транспортное средство меня не преследовало… Хочу себя обезопасить и без жертв обойтись… Есть возражения?
Изнутри послышался шепот. Как Тамаров и предполагал, в бронетранспортере механик-водитель был не один.
– Все выходят, кто жить хочет…
– Мы выходим… – согласился механик-водитель, осторожно открывая свой люк. Вторая голова высунулась из командирского люка и тоже сразу же лишилась берета.
– Это кто?
– Водитель с другой машины…
– А машина где?
– На выезде из села стоит…
– Какая?
– «КамАЗ» с тентом…
– Ладно. Быстрее…
Автомат подполковника шевелился, ствол переходил с одного на другого.
– Сколько человек на выезде?
– Посты по три человека с той и с другой стороны.
«Краповые», оставшиеся без беретов, наконец-то выбрались из БТРа. Артем Василич увидел на поясе того и другого наручники в чехлах.
– А теперь дружно сняли друг у друга с пояса наручники и друг у друга на лапках защелкнули. И так защелкнули, чтобы руки переплелись в замок. Понятно объясняю? И не оборачиваться…
