Ознакомительная версия.
Это какая-то моя многотрудная судьба — всегда оказываться в эпицентре. Как и в прошлый раз, получилось, что до объекта мне рукой подать, а остальным сотрудникам еще тащиться.
Вот и Никитский бульвар. Я припарковался рядом с кубиком здания ИТАР — ТАСС и вышел из машины. Потянувшись, с хрустом размял пальцы. Ох, Гремлин, плохо тебе сейчас придется. Только бы ты, гаденыш, был там один.
По идее, если он вышел на акцию, за ним должна следовать группа поддержки. Но тогда ему бы не дали названивать по телефону. Есть шанс, что он без сопровождения.
Народу на бульваре было немного. На деревьях зазеленели листья, бульвар скидывал с себя оцепенение затянувшейся зимы. Я неторопливо шел, будто бы по своим делам. Навстречу пробежало несколько смеющихся ребят младшего школьного возраста. Вот у кого никаких проблем. Жизнь светлая, и дороги прямые. В отличие от меня, волкодава с обагренными кровью клыками, рыскающего по городу в поисках волков, чтобы не позволить им вырезать моих соотечественников.
Везет мне на это место. В прошлом году именно здесь я встречался с лидером террор-ячейки «Альянса действия». Именно здесь боевики этой же структуры чуть позже взяли меня в плен. Магическое притяжение. Когда я появляюсь здесь — что-то происходит. Значит, надо готовиться к лихим делам!
Диму я засек ровно посредине бульвара. Справа через дорогу был кирпичный дом стиля минимализм шестидесятых годов, чуждый этому старинному московскому району, на котором маячили вывески кафе «Шоколадница», «Квартира модной одежды».
Худенький, хакерского вида взъерошенный парень сидел на скамейке, уставившись оловянными глазами куда-то вдаль, отключившись от окружающего мира. Да, Гремлин — вещь в себе.
Оперативный дежурный сообщил — не исключено, что фигурант идет на теракт. Что ж, очень похоже.
Вещей при нем нет. Куртка просторная, по моде — размера на два побольше. Под ней можно спрятать что угодно — хоть бомбу, хоть автомат, хоть бутылку с ядом.
Сближаемся. Я простой прохожий — от слова проходи. То есть прохожу мимо, улыбаюсь неожиданно выглянувшему солнышку. И никого тут не знаю, дел ни к кому никаких не имею. Я тучка, тучка, тучка, я вовсе не медведь…
Нас разделяют две сотни шагов…
Сотня. Гремлин на меня ноль внимания…
Двадцать шагов осталось — клиент пребывает во власти своих дум и на окружающих ему начхать…
Десять шагов. Меня обогнала совсем юная мамаша с коляской на двойню. Навстречу шла парочка студентов, на ходу тискавших друг друга. Это хорошо, это массовка, которая позволяет мне не выделяться.
— Молодые люди, где тут улица Войтенко? — обращаюсь я к парочке, называя несуществующую улицу.
Они с трудом отрываются друг от друга. Смотрят на меня очумевшими глазами:
— Нет, извините, не знаем.
— Ох, никто не знает, — растерянно говорю я. — Там еще магазин канцелярских принадлежностей.
— Нет, не знаем.
Потом донимаю пожилого мужчину с тростью. С тем же эффектом.
Пять метров до объекта.
— Молодой человек, — сближаюсь с Гремлином. К этому моменту он немножко вышел из ступора. Заметил, что я вяжусь к прохожим, но не насторожился. — Войтенко, восемнадцать — как пройти?
Я уже в метре от него.
Парень жмет плечами и брезгливо кидает:
— Не местный.
Он приподнимается со скамьи. Видимо, все думы передумал и решил двинуть дальше.
Ну, вперед.
Я сближаюсь с ним в максимальном темпе и с ходу луплю его в шею сложенными пальцами. Биоактивная точка — без вреда для здоровья, но отключка на пять-десять минут гарантирована.
Парень валится на скамейку — обездвиженный.
Прохожие шарахаются в стороны.
— Что вы делаете? — доносится возмущенный женский визг.
— Полиция! — кричу я. — Всем отойти!
Я расстегиваю ему куртку — ну так и есть, аккуратненький, с любовью сделанный пояс шахида. Если бы я не вырубил клиента сразу, он бы активизировал взрывное устройство.
— У него бомба — всем разойтись! — кричу я, махая удостоверением…
Уложив клиента на асфальт, я защелкнул на его запястьях наручники — чтобы, когда очнется, не наделал ручонками своими бед.
Так, народ разбежался. Теперь можно попробовать привести пояс шахида в негодность. Этот провод выдираем, тут подкручиваем.
Пальцы подрагивали. Слава те, господи, что пояс сделали с расчетом на дезактивацию.
А вот радиовзрыватель. Значит, камикадзе страховали. И того, кто страховал, в пределах видимости нет. Просчитал я все правильно.
Холодный пот прошиб. Будь здесь наблюдатель — меня бы сейчас соскребали с асфальта.
Подскочил патрульный. Я продемонстрировал удостоверение уголовного розыска:
— Отойди подальше. У него пояс шахида.
Наконец, я разминировал самодельное — взрывное устройство, слава богу, без неожиданностей.
И присел рядом с телом на лавочку.
В висках колотили молоточки.
Ну что, «перевертыш». Опять жив остался.
Дуракам везет!
Глава 23. «Мы желаем вам добра!»
Я листал на планшетнике справочные материалы про тоталитарные секты. И пытался понять механизм, когда все воспитание, знания, мораль, взгляды на жизнь, целеполагания вдруг дают сбой, и человек попадает в плен химерических идей, которые в конечном итоге его уничтожают. Наиболее четко и популярно ставила точки над «И» небольшая статья «Социодинамическая психиатрия» авторов Короленко и Дмитриевой.
«Секты или сектантские группы существовали еще в античное время. Всегда находились люди, предлагавшие себя другим в качестве спасителей человечества и легко находившие большое количество легковерных, примыкающих к ним и верящих им.
Секты всегда обещали исполнение надежд на лучшую жизнь; на гармоническое существование, на спасение души после смерти. Акцент делается на необходимость открытия в себе некой силы и поиска нового смысла жизни. Жертвы сект заполняют духовный вакуум сектантскими доктринами.
Исторически под сектой понимались разные движения, кружки и группы людей, догматически интерпретирующие определенные разделы Священного Писания, рассматривающие своих основателей как пророков. Яркий пример — секта мормонов. Современное определение сект расширилось. В секты входят группы, соблюдающие минимум социальных норм поведения, находящие убежище в особом иллюзорном мире. Различные тоталитарные движения стараются сознательно изолироваться от общества.
В секты также легко попадают люди, находящиеся в состоянии кризиса после психологических травм, те, кто не привык задавать критических вопросов, легко внушаем, зависим.
Секты реализуют стремление человека к преодолению тревоги. Экзистенциальный страх делает людей идеальной жертвой тоталитарных групп, в которых они освобождаются от беспокоящих их мыслей. В секте у них появляется ложное ощущение безопасности.
Гуру рассматривается членами секты как божественная фигура сверхотца или сверхматери, обладающая непререкаемым авторитетом. Он обладает сверхвозможностями спасения, направления по правильному пути.
Руководители сект отлично понимают глубинные психологические механизмы, например возникновения тревоги, и умело используют в своих целях.
Члены секты воспринимают свое сообщество как идеальное единство братьев и сестер, воодушевленных одной идеей и стремящихся к одной цели. Секта для многих становится видом совершенной семьи. Вербовка в секту происходит без особых затруднений при наличии у человека исходного стремления к такого рода «спасению».
Члены секты, как правило, свято убеждены во всесилии возможных околонаучных, псевдонаучных, эзотерических психотехник, что приводит к возникновению у них иррациональных представлений, базирующихся на надежде с помощью этих методик расширить тесные границы человеческих чувств и действий. Эта уверенность становится для них религией.
Члены сектантских групп делают акцент не только на религиозных, но и на социальных аспектах, заполняя тем самым имеющую место у многих нереализованность и несостоятельность в социуме. К таким группам, получившим наибольшее распространение, относятся: «Белое Братство», «Богородичный центр», «Дети Бога», «Церковь объединения Муна», «Бостонская церковь Христа», Группа «Универсальная жизнь», «Миссия божественного света», «Трансцендентальная медитация».
В последние годы отмечено широкое использование в сектантской деятельности восточных медитаций, попыток исцеления, тантрических ритуалов, мистических терапий, карт Таро, экстрасенсорных воздействий. Погружение человека в мир далеких от действительности представлений способствует стимуляции глубинных сфер его подсознания. Это создает угрозу для целостности психики.
Специалисты, изучающие эти явления, обращают внимание на то, что участие в сектантских группах приводит к эмоциональной регрессии, в процессе которой изменяются взгляды человека на мир. Идет незаметный, постепенно углубляющийся разрыв с реальностью. Предлагаемое сектами бегство в призрачный мир приводит к самоизоляции и отчуждению. Существует угроза расщепления сознания, что клинически проявляется в появлении психических нарушений вплоть до развития шизофрении.
Ознакомительная версия.
