— Он здесь ничего не делает, — безапелляционно объявила Крошка, — он ждет меня! Мне нужно было привести себя в порядок.
— Но он только что сказал, что заехал сюда починить упряжь… — вякнул Ржевусский.
— Месье! — гневно стрельнув глазами в лейтенанта, выговорила Крошка. — Мой муж не счел нужным сообщать вам интимные подробности…
Лейтенант спешился и решил осмотреть дом. Крошка вызвалась помочь ему.
Четверо улан привязали коней к деревьям, росшим вокруг фонтана, и закурили трубочки.
— Господа уланы, — заметил Сандро, — вы не желаете немного промочить горло? Вы сегодня, похоже, весь день в седле?
— Да, — кивнул один из улан, — это верно. Император сегодня весь день гонял нашего лейтенанта с поручениями, а заодно и нас. Но, слава Иисусу, война, кажется, кончилась. Так что можно передохнуть.
— А у тебя хорошее вино, хозяин? — спросил другой поляк.
— Малага, херес, рейнвейн — что угодно! — расплылся Палабретти.
— Тащи малагу, — ухмыльнулся первый улан, — я ее помню по Испании…
Палабретти проворно принес кувшин, заполненный искрящимся вином, поляки разлили его по кружкам, гаркнули: «Честь, панове!», крепко чокнулись, выпили и тут же налили снова. Предусмотрительный Палабретти сбегал к фуре и принес целый бочонок. Теперь, когда уланы занялись делом, он решил понемногу начать переноску клада.
В том, что Крошка надолго займет внимание польских офицеров, он был уверен. Разумеется, его компаньонка увела Ржевусского и Пшежецкого в самый дальний от потайной лестницы конец дома, и Сандро без особых приключений успел сделать несколько рейдов, перетаскав почти все содержимое сундука и упрятав его в бочки. Если во время первого из этих рейдов Палабретти слышал бодрое пение «Сто лят!», то ко времени последнего он услышал только громкий храп из четырех глоток.
Собираясь в очередной поход, он не преминул полюбопытствовать, чем столь долго занимается дама. Осторожно прокравшись по анфиладе пустых комнат, он издали еще услыхал веселенький смех Крошки. Сняв сапоги, чтобы не стучать по гулкому паркету, Сандро решил подсмотреть в замочную скважину. Он уже подходил к заветной двери, сосредоточив все внимание на звуках, долетавших из-за нее, когда нелегкая заставила его посмотреть налево. Маркитант с трудом подавил истерический вопль, готовый вырваться у него из глотки: на полу, выпучив мертвые глаза, лежал с распоротым горлом вахмистр Пшежецкий. Большущая лужа крови уже успела подернуться морщинистой пленкой…
— Мадонна! — пробормотал Сандро. — Неужели она сошла с ума?
В ошалелом сознании маркитанта мгновенно промелькнули все возможные последствия происшедшего. Спустя час, а может быть и меньше, сюда придет польский эскадрон и обнаружит труп вахмистра… Ни пеньковая веревка, ни двенадцать пуль Палабретти не устраивали. Правда, скользнула спасительная мысль: быть может, господа офицеры передрались из-за Крошки?
Он уже хотел броситься к двери, из-за которой похохатывала Крошка, но тут сзади чей-то твердый и непреклонный голос шепотом приказал:
— Не двигаться! Иначе — пуля!
Сказано было по-французски, но с легким акцентом. И еще одно поразило маркитанта: голос был женский или казался таковым.
— Месье, — у Палабретти были сомнения относительно пола того, кто находился за его спиной, но он все-таки решил, что мужчина обидится, если его назовут «мадам», а женщина, если ее примут за мужчину, будет польщена. — Месье, я безоружен.
— Бери за ноги этого борова и волоки. Быстро! Свои сапоги оставь, я их заберу. Ну!
Палабретти, дрожа, взялся за сапоги Пшежецкого и поволок его к двери. Некто, распоряжавшийся им, держал дуло пистолета всего в дюйме от затылка маркитанта.
— Это ты лазил в подвал, скотина? — поинтересовался человек, державший Палабретти под прицелом.
— Да, месье… — у Сандро заколотилось сердце. — Я только хотел посмотреть.
— Ты знал об этой двери раньше?
— Нет, ничего не знал! — поспешил ответить маркитант. — Мы хотели только взять шелк со стены. Это правда, клянусь Христом!
Уже через несколько секунд маркитант понял, что сделал глупость: если человек был владельцем клада, то он постарается избавиться от того, кто первым проник в тайну. «Надо было сказать, что я не знаю ничего о подвале!» — сокрушался Сандро, волоча труп.
Изредка конвоир дергал Палабретти за штаны, указывая, куда сворачивать. Самые мрачные предчувствия начали оправдываться, когда Сандро очутился рядом с дверью подвала.
— Клади его себе на плечи и тащи вниз! — последовал приказ.
— Прощу прощения, месье, но я весь испачкаюсь в крови, — пробормотал Палабретти.
— Это-то мне и нужно, — заявил незнакомец, по-прежнему находясь за спиной маркитанта и водя стволом пистолета по загривку Сандро. — Ты — соучастник, и ничто не спасет тебя от полевого суда и расстрела.
— Господи, Святая Мадонна, — всхлипнул Палабретти и, кряхтя, взвалил тело вахмистра на плечи. Пошатываясь под тяжестью мертвеца, он шел по винтовой лестнице, и смертный холод свинца, готового вот-вот вонзиться ему в затылок, неотступно следовал за ним.
— Оттащи его в угол и завали рухлядью, — распорядился неизвестный и удивленно воскликнул: — А это что? Чьи это вещи?
Палабретти даже при этих словах не рискнул повернуть голову и честно выполнил приказ: дотащил Пшежецкого до угла и накидал на него кучу тряпья и гнилых стульев.
— Я спрашиваю: чьи это вещи? Где ты награбил это, мошенник?!
— Месье… — пролепетал пораженный маркитант. — Я не знаю… Они были вот тут, в сундуке. Мы нашли их случайно…
— «Мы» — это ты и та шлюха, что сейчас ублажает поляка?
— Да, месье.
— Самое время их проведать!
Получив легкий тычок пистолетом в затылок, Сандро стал подниматься по лестнице.
Они неуклонно приближались к двери, за которой уже не было слышно смеха. Оттуда долетали лишь легкие шорохи, вздохи да чуть слышный ритмичный скрип половиц.
Палабретти, бесшумно ступая босыми ногами и не слыша за спиной шагов незнакомца, подошел к двери вплотную. Тут он получил мощный удар по затылку и одновременно — пинок в зад, лбом врезался в дверь и влетел в угловую комнату, проскользив на коленях несколько шагов по паркету.
— Холера ясна! — петушино вскрикнул юный лейтенант, еще не очень поняв, что произошло.
— Идиот! — завизжала Крошка, у которой явно испортилось настроение.
— Тихо! — Палабретти услышал звенящий голос незнакомца. — Всем не двигаться!
Растерявшийся лейтенант, который стоял у подоконника, где возлежала Крошка, тоскливо глянул в сторону. Там находились его кивер с квадратным верхом, сабля, пистолеты, мундир…
— Свяжи ему руки! Возьми пояс и свяжи офицеру руки! — приказал незнакомец.
— Месье, вы позволите мне хотя бы застегнуться? — Крошка послала незнакомцу взгляд, который был явно украден у поверженного лейтенанта.
— Застегнись, — равнодушно ответил таинственный повелитель, и только тут Сандро осмелился поглядеть на него.
Незнакомец был одет странно и непривычно. На нем были охотничьи рейтузы темно-зеленого цвета, заправленные в сапоги и стянутые в талии кожаным ремнем. Крепкая замшевая куртка была распахнута на груди и открывала какую-то странную нежно-голубую шелковую рубаху без ворота, точнее, ворот должен был находиться где-то на спине, как бывает у женских платьев. Шляпа незнакомца висела на тесемках у него за спиной, и Палабретти с удивлением понял, что это женский капор. Однако голова незнакомца была коротко подстрижена, а над верхней губой чернели усы.
Пол незнакомца по-прежнему оставался неясным: это могла быть женщина, переодевшаяся мужчиной, но мог быть и мужчина, переодевшийся женщиной. В пользу мужского начала говорило нечто, топорщившее рубаху-платье спереди, но Палабретти не поручился бы, что это не пара метательных гранат. Незнакомец был вооружен двумя большими двуствольными пистолетами и мог, не перезаряжая оружие, уложить всех присутствовавших в комнате, включая самого себя. Еще пара пистолетов калибром поменьше была в замшевых кобурах, пристегнутых к поясу. Там же находился большой, восточного типа кинжал в серебряных ножнах, пороховница и сумочка для пуль. За спиной незнакомца на ремне висело короткое ружье с раструбом для картечной стрельбы. Наконец, из сапог, к подошвам которых были пристегнуты войлочные подкладки для бесшумной ходьбы, выглядывали две костяные рукоятки ножей. Но вахмистр, скорее всего, был зарезан большим кинжалом — настолько огромна и ужасна была рана на горле.
— Сейчас сюда придут мои уланы! — хрипел Ржевусский, извиваясь на полу. — Они всех повесят без суда!
— Правильно, — согласился незнакомец. — Потому что вы будете убиты, а они, — он мотнул головой в сторону Крошки и Сандро, — будут метаться по этой комнате, где на полу будет лежать разряженный пистолет. Это не сыграет особой роли для вас, лейтенант, но очень затрагивает интересы господ маркитантов.
