— Пальцем? — Злобину сразу же пришло на память, что именно ударом «клюв орла» убили Черномора, только били в подключичную область, расплющив аорту.
— А вот и нет! — улыбнулся Каргопольский. — Только между нами, как я говорил Вальке, ладно? По размерам подходит угол донной части зажигалки типа «Зиппо». Бензиновая такая, в ларьках видели? Культовая вещь, между прочим, у крутых мужиков.
— Валентин ухватился за эту информацию? — спросил Злобин.
— А вы бы нет?
— Я — да. Другие — не знаю.
— До других мне дела нет. Вы с Валькой очень похожи. Он тоже не мог пройти мимо некоторых трупов, чтобы не потемнело в глазах от ярости.
Злобину подумалось, что это самый неожиданный, но самый приятный комплимент из всех, что он получал в жизни. Он даже немного сконфузился.
— У меня родня казачья, — глухо проговорил он. — В старые времена на Дону за такое, что эти вытворяют, — он кивнул на дверь, за которой осталась мать двоих детей, вернее то, что от нее осталось, — под лед бы спустили, и вся недолга.
— В старых нравах смысла было больше, чем в наших законах. Мне, во всяком случае, так кажется.
Злобин содрал с рук резиновые перчатки. Они противно, с треском щелкнули.
— Итак, ты описал травму на горле в протоколе, а Валентин за нее ухватился и пришел к тебе за разъяснениями, так я понял?
— Именно пришел, а не позвонил, — уточнил Каргопольский. — Валю я всегда уважал, а после этого случая он у меня в фаворе. Понимаете, травма же прижизненная, мало чем отличается от остальных. Причиной смерти ввиду последующего падения с высоты считаться не может. Другой бы на его месте плюнул бы на детальку, выпадающую из версии, и закрыл дело с чистой совестью. А Валька, нет! Он даже просиял от восторга.
— Погоди, я не понял, почему она не может быть причиной смерти?
— В принципе, может. — Каргопольский поправил очки. — Но не в нашем случае. Здесь смерть наступила в результате многочисленных травм, не совместимых с жизнью. А удар в область подъязычковой кости был прижизненный, в чем сомнений нет. Что и указано в акте.
«Эк завернул! — подумал Злобин. — Не доверяет чужаку, что и понятно. Вальке, наверное, все выложил открытым текстом».
— Ну а если не на языке акта, а в порядке консультации по анатомии? — Злобин решил зайти с другой стороны. — Чем опасен такой удар?
— Говоря профессиональным языком, — Каргопольский спрятал улыбку, — подобного рода травма вызывает состояние, при котором потерпевший может передвигаться, но лишен возможности осознавать значение своих передвижений.
— По-русски говоря, живой труп, — перевел Злобин.
— Примерно так же выразился Шаповалов, — кивнул эксперт. — В протокол я такое определение не стал бы вносить. Но суть оно передает верно.
— Не для протокола: — Злобин посмотрел в глаза эксперту. — Ответь, это важно. Можно зачистить следы пребывания, сымитировать отравление газом, открыть окно, а пострадавший будет спокойно это наблюдать?
— В рамках консультации, так сказать… — Каргопольский пожевал нижнюю губу. — Кричать он не сможет, это точно. Да и активного сопротивления не окажет. У вас будет примерно десять минут на все при полной индифферентности потенциального мертвеца.
— Спасибо за консультацию. — Последнее слово Злобин выделил интонацией.
Он отлично понимал, что Каргопольский не юлит, не пудрит мозги терминологией. Сказывалась привычка к осторожности — слово эксперта порой может оказаться решающим в судьбе человека.
— Всегда рад помочь. Еще смотрим? — Каргопольский вопросительно посмотрел на Злобина, взявшись за край носилок.
— Закрывай, — разрешил Злобин. Носилки поехали по полозкам с металлическим скрипом, потом гулко хлопнула дверца.
— Так, последний вопрос. Ты орудие преступления установил исходя из размеров?
— Я не устанавливал, — поправил его Каргопольский. — Я лишь высказал предположение. А Валька собирался запросить дополнительную экспертизу на микрочастицы. — Каргопольский погладил себя по груди. — Я же мальчик умный. Сразу аккуратненько смыв с пораженного участка сделал и в пробирке держал, вдруг кому потребуется.
— И кто знал, что Валька! собирается запросить экспертизу?
Каргопольский оглянулся, хотя в подвале никого, кроме них, не было. Понизил голос почти до шепота.
— У меня сложилось впечатление… Подчеркну — всего лишь впечатление, что Валька разматывал это дело на свой страх и риск. Если он никого не посвящал в свои планы, то знаем только я и эксперт-трассолог.
— Можно узнать, готова ли экспертиза?
— Попробуем. Пойдем наверх позвоним.
Злобин почти рывком выхватил мобильный.
— О! — удивился Леонид. — Какая оперативность.
Снял перчатки. Набрал номер, долго ждал соединения.
— Привет, Великий Змей! Трупный Червь тебя беспокоит. — Он подмигнул Злобину. — Слушай, Змей, тебе Шаповалов мои смывы передавал? В районе шестнадцатого числа, если память не изменяет. — Он, успокаивая, кивнул Злобину. — А что там нашел?.. Понятно… Нет, не удивлен.
— Когда сможет дать официальное заключение? — вклинился Злобин.
— Бумажку когда напишешь?.. Умен ты, Великий Змей, не по годам. Пора тебя, гада, заспиртовать и практиканток тобой пугать. Ну все, до связи.
Он нажал на отбой и протянул трубку Злобину.
— Начну с конца. Справку он даст хоть сейчас, а заключение только по официальному запросу. Далее, по смыву. Как и предполагалось, особо чистый бензин. Фирменный, «Зиппо».
— Ну, Леонид, с меня причитается! — Злобин ухватил Каргопольского за руку и крепко пожал.
— Осторожнее, я же ею работаю! — шутливо возмутился Каргопольский. И снова стал холодно профессионален. — И еще, Андрей Ильич. Если вы имеете основания доверять моим догадкам…
— О чем речь, Леня!
— Польщен, — кивнул Каргопольский. — Итак, ищите спецназовца. Почерк, знаете ли. Только там учат убивать зажигалкой, ручкой или пальцами.
Старые львы
Срочно
т. Салину В.Н.
Объект «Ланселот» после посещения морга направился в адрес на проспекте Мира.
В 16.32 зафиксирована его встреча с объектом «Миша». Встреча состоялась в кафе «Лель».
По данным слухового контроля, объектом «Ланселот» получена информация, позволяющая предположить насильственный характер смерти «Парашютиста».
Объектом «Миша» на месте преступления получены свидетельские показания о нахождении в адресе на момент смерти «Парашютиста» автомобиля «мерседес-600» (гос. № МО777Н), принадлежащий руководителю финансово-инвестиционной компании «Самсон» гр-ну Самсонову Ф.Л.
Аудиозапись встречи объектов, установочные данные и материалы компрометирующего характера на гр. Самсонова пересылаю с курьером в Ваш адрес.
Владислав
Глава восьмая. Допрос с пристрастием
Ланселот
Секретарша упорно не соглашалась соединить с Фаддеем Львовичем Самсоновым. Шеф компании «Самсон» то проводил срочное совещание, отключив телефоны, то убыл в неизвестном направлении, приказав на мобильный ему не перезванивать, а под конец выяснилось, что вообще, возможно, улетел за границу, не доложив секретарше. На бестолковую девицу даже не произвело впечатления, что Злобин представлялся работником прокуратуры. Если быть точным, впечатление-то произвело, голос у девицы стал подрагивать и врала она не так уже нагло, но, очевидно, страх перед шефом был сильнее, чем перед всеми силовыми ведомствами страны, вместе взятыми.
В конце концов Злобин взъярился и помчался к офису «Самсона» с твердым намерением не оставить от него камня на камне и порвать пасть однофамильцу мифического богатыря.
Злобин через плохо протертое стекло «жигуленка» разглядывал недавно отреставрированный особняк. Главный офис финансово-инвестиционной компании «Самсон» смотрелся посольством маленькой, но благополучной страны, которой не страшны финансовые торнадо и валютные заморозки.
За чугунным частоколом располагалась клумба размером с баскетбольную площадку. Цветы, медово-желтые и васильково-синие, росли в точном соответствии с замыслом дизайнера, выложившего из них живую эмблему компании. На десятке флагштоков трепетали золотистого цвета штандарты с синей эмблемой и надписью «Самсон» латиницей. У парадного крыльца выстроился ряд «мерседесов». Окна особняка смотрели на улицу стеклами со стальным отливом презрительно и бездушно, как банкир на бомжа.
— Из танка бы пульнуть, — подсказал Барышников.
— По таким не стреляют.
Злобин нахмурился, на секунду вспомнив, время, когда довелось работать в бригаде, расследовавшей стрельбу по Белому дому. Самое поганое, на его взгляд, было даже не то, что противников режима заманили (одни — демагогией, а «президентская рать» — хитростью) в здание-ловушку, как в камеру смертников, а то, с каким размахом и скоростью отреставрировали прокопченное порохом и гарью здание. Следственная бригада закончила работу почти день в день с турецкими строителями.
