– А почему обязательно международные? – спросил Потапов. – Он ведь мог купить наркоту где угодно.
– Видимо, все дело в ценах, – пожал плечами старик, – уж очень дешево стоит гера на территории Клима. Грамм не больше ста баксов, а это значит, что поставки прямые, без посредников. Значит, он возит сам.
– Да уж, – со злостью произнес Потапов, – теперь понятно, как он это делал. Если это вскроется, меня автоматически причислят к наркобаронам. Поди потом доказывай, что мои люди занимались этим без моего ведома…
– Кстати, – перебил его старик, – о твоем парне, о Колтакове. Кажется, я выяснил, как он вышел на Клима. Есть у меня и в Воронеже друзья. Они узнали через воронежскую ментуру, что в свое время, два года назад, когда Колтаков был в отпуске в Воронеже, он был задержан тамошними ментами за дебоширство, учинил в ресторане драку. Но задержан он был не один, в тот вечер вместе с ним пил, а потом и дрался еще один человек, некто Константин Кротовский. Вот они вдвоем набили морду какому-то местному, но дело потом замяли. Предприниматель забрал свою заяву из милиции, кто-то ему объяснил, что лучше этого не делать.
Потапов нахмурил лоб, вспоминая что-то:
– Погоди, Кротовский, знакомая фамилия… Так это же девичья фамилия жены Колтакова. Он сам ее при мне так называл на каких-то наших совместных гулянках. Знаешь, есть такие семейные пары, которые любят обращаться друг к другу по фамилии.
– Так вот, этот Кротовский есть сводный брат жены Колтакова.
– А еще, видимо, он является членом бригады, которую возглавляет некто Клим, – проговорил, грустно улыбаясь, Потапов.
– А ты откуда знаешь? – удивленно глядя на Потапова, спросил Гаврилов.
– Все оттуда же, сегодня ночью этот бандит по кличке Крот предлагал своему боссу Климу мне в ботинки угля насыпать, чтобы я разговорчивее был. И ты знаешь, насыпал бы и глазом не моргнул.
– А что здесь удивляться? – недоумевал Гаврилов. – Это, по сути, он свел Колтакова с Климом, и это посредничество привело к неудаче. Он теперь у Клима наверняка в штрафниках, вот и пытался отработать, усердствуя.
– Пусть поусердствует теперь в лечении, – усмехнулся Потапов, – я ему так между ног заехал, что он месяц будет ходить раскоряченный.
Мужчины помолчали несколько минут, потом старик снова заговорил:
– Да, вот еще что. Ты по телефону интересовался про человечка одного, по фамилии Землянский. Не знаю, зачем это ему, но я выяснил, что такой человек, по кличке Земля, числился в одной из городских бригад, а именно, в бригаде Мазая. По крайней мере его видели пару раз на каких-то разборках, где он выступал как человек Мазая. Но потом они, видимо, разошлись, поскольку его давно рядом с Мазаем не видели. Наверно, устроился охранником в какую-то фирму или сам работает вольным стрелком. Как правило, такие люди без работы не остаются.
– Это уж точно, – произнес Потапов, вспоминая эпизод вчерашнего вечера.
«Узнать бы, на кого они работали, – подумал он, – многое бы прояснилось. А сейчас только приходится сидеть и ждать, как сработает Глеб. Кругом сплошные непонятки».
– Я еще могу себе объяснить, – продолжил он свои размышления вслух, – зачем он пытался взять меня в заложники, а не вызвал на стрелку, ему надо было со мной поговорить и получить от меня какую-то информацию, при этом будучи уверенным, что я сказал ему правду и все, что знал. На встрече я мог отказаться говорить, а находясь в его лапах, я бы заговорил как миленький. По крайней мере он так думал. Когда же у них сорвалось со мной, они решили взять в заложники Юлю. Но почему они до сих пор не назначают мне никаких встреч и толком не выдвигают никаких условий? Ждут, когда у меня сдадут нервы? Непонятно…
– Да, вот еще что, – прервал его размышления Гаврилов. – Уж не знаю, имеет ли эта информация какое-нибудь значение, но, раз мы вспомнили Мазая, я хочу сказать следующее. Год назад Мазай решил, что он созрел для того, чтобы короноваться, законником стать. Правда, я так не считаю, но он ко мне, видимо, поэтому и не обращался. Знает, что для меня он фраер пестрый, а не авторитет. Он сразу ломанулся к Климу за поддержкой, они в одной колонии срок мотали, там и познакомились…
– Что ж ты мне сразу-то об этом… – Потапов вперил в старика недоуменный взгляд.
Но тот раздраженно его осадил:
– Да погоди ты горячку пороть, сначала дослушай до конца. Клим, видимо, тоже от этой идеи в восторг не пришел, и Мазай ни с чем домой укатил. Может, он его просто послал, а может, предложил подождать, но вором-законником Мазай не стал и, думаю, не станет.
– Значит, можно предположить, – задумчиво произнес Потапов, – что в этом городе на поддержку Мазая Климу рассчитывать не приходится.
– Не знаю, – пожал плечами Гаврилов. – Наверное, нет.
– Но кто-то же его поддерживает, – произнес Потапов. – Кто-то устроил его к этому Вахе, дал ему информацию о наших отношениях с Юлей, и сейчас кто-то помог ему залечь на дно. Где он живет, не в бюро же по снятию квартир обратился.
– К Вахе он сам устроился, так как они давно друг друга знают, еще по зоне. Для Вахнеева Клим всегда авторитетом был, и отказать он ему никак не мог, – пояснил Гаврилов.
Неожиданно в комнате раздался телефонный звонок.
Потапов, протянув руку, поднял трубку:
– Да, я слушаю… Отлично, Глеб, я тебя понял. Молодец. Побудь пока там, я пришлю Ивана с людьми.
Он положил трубку и набрал номер сотового телефона Дегтярева:
– Иван, Мансур остановился в гостинице «Сокол» на шестом этаже, в одном из люксов. В номере 603 тебя ждет Глеб. Обложи все входы в гостиницу, поставь их под наблюдение, чтобы из нее мышь не выползла без нашего ведома. Я скоро сам туда приеду.
Он положил трубку и сказал:
– Ну вот, кажется, сдвинулось. Осталось только определить номер, в котором живет Мансур.
– Моя помощь нужна? – спросил Гаврилов. – Если хочешь, я сейчас же поеду туда и сам переговорю с Мансуром.
– Не надо, – ответил Потапов, – я хочу взять его тихо, без шума, а потом перебазарим с ним. К тому же неизвестно, где находится сам Клим.
– Ну смотри, – произнес старик, – если что, звони. Только вот что странно. С какой стати он поселился в гостинице, его ведь там легко найти, все постояльцы проверяются.
– А вдруг он там неофициально, каким-то образом договорился с администрацией. Кстати, а что это за гостиничный комплекс «Сокол»? Кто его хозяева?
Потапов взял трубку телефона и набрал номер адвоката ассоциации Бориса Троицкого.
– Алло, Борис, – произнес он, – мне нужна информация об одной местной структуре… Гостиничный комплекс «Сокол». Да-да… Кто директор, кто учредители, как можно скорее позвони по нашим каналам в регистрационный отдел городской администрации. Это очень-очень срочно.
Потапов положил трубку и в ожидании принялся расхаживать по комнате.
Через пятнадцать минут Троицкий позвонил. Потапов, подняв трубку, взял в руки карандаш и принялся записывать информацию. Положив трубку, обратился к Горчакову:
– У этой гостиницы четыре владельца. Двадцать процентов принадлежит директору, некоему Булову. Тридцать процентов принадлежит городской администрации. Тридцать – производственному объединению «Дормаш», остальные двадцать – фирме «Аванта». Интересно, что это за контора? – спросил Потапов.
– Мне кажется, я знаю, – ответил Гаврилов. – Это фирма, которую контролирует Мазай. Он как-то предлагал мне стать совладельцем. Хотел меня подмазать этим.
– Ты хочешь сказать, – медленно произнес Потапов, – что эта гостиница находится под «крышей» Мазая?
– Наверняка, – ответил Гаврилов.
В этом момент, постучавшись, в кабинет вошла Вера и доложила:
– Извините, Сергей Владимирович, тут одно срочное дело.
– Какое? – хмуро спросил Потапов.
– Принесли видеокассету.
Потапов молча уставился на нее и через несколько секунд спросил:
– Кто принес?
– Охранник утверждает, что какой-то мужчина положил кассету и сказал, что это для Потапова, после чего быстро ушел.
– Кассету смотрели? – спросил Потапов.
– Нет, – ответила секретарша, – но охрана ее проверила и ничего подозрительного не обнаружила.
– Спасибо, Вера, можешь идти.
Когда секретарша вышла из кабинета, Потапов подошел к видеодвойке, которая стояла на тумбочке, и, вставив в нее кассету, включил ее, после чего вернулся за стол.
Мелькавшие на экране полосы неожиданно сменила картинка, сопровождаемая отчаянным женским криком. На экране телевизора появилось искаженное от боли и отчаяния лицо Юли. Потапов с окаменевшим лицом смотрел на видеокадры еще несколько секунд, потом, схватив пульт, выключил видеомагнитофон.
* * *
Коричневого цвета седан «Опель Омега» въехал на складскую территорию и, проехав по дорожке, остановился перед одним из кирпичных складов. Из машины вышел высокий мужчина лет сорока. Это был один из тех, кто утром похитил Юлю. Он взял с заднего сиденья небольшую черную сумку и, заперев машину, направился к закрытым воротам. В ответ на его стук одна из створок раскрылась, и показалась голова одного из кладовщиков.
