недель ты будешь ассимилироваться.
– Что это значит?
– Ассимилироваться. Приспосабливаться… адаптироваться… становиться похожим. – Она словно читала ему словарь синонимов. – Сейчас в академии шесть мальчиков. Ты познакомишься с ними, проведёшь с ними время. У тебя будут возможности заняться спортом и пообщаться. Здесь хорошая библиотека, ты будешь читать. Вскоре ты научишься нашим методам.
– Я хочу позвонить маме и папе, – сказал Алекс.
– Пользоваться телефонами запрещено, – объяснила миссис Стелленбосх. Она попыталась сочувственно улыбнуться, но с её лицом это было довольно трудно. – Мы обнаружили, что они вызывают слишком сильную тоску по дому. Но, конечно, ты можешь писать письма.
– Предпочитаю электронную почту, – сказал Алекс.
– Персональные компьютеры запрещены – по той же причине.
Алекс пожал плечами и шёпотом выругался.
Доктор Гриф это заметил.
– Ты должен быть вежлив с заместителем директора! – резко сказал он. Он даже не повысил голоса, но слова прозвучали очень едко. – Алекс, ты должен знать, что миссис Стелленбосх работает со мной уже двадцать шесть лет, а когда я с ней познакомился, её пять лет подряд выбирали Мисс Южная Африка.
Алекс уставился на её лицо, похожее на обезьянье.
– Конкурс красоты? – спросил он.
– Чемпионат культуристов. – Доктор Гриф посмотрел на камин. – Покажите ему.
Миссис Стелленбосх встала и прошла к камину. На решётке лежала кочерга. Она взяла её обеими руками и сосредоточилась. Алекс ахнул. Довольно толстая металлическая кочерга начала гнуться. Вскоре она уже больше напоминала по форме букву U. Миссис Стелленбосх даже не вспотела. Она свела два конца кочерги вместе и бросила её обратно на решётку. Раздался громкий лязг.
– Мы в академии поддерживаем строжайшую дисциплину, – сказал доктор Гриф. – Отбой в десять вечера – и ни минутой позже. Мы не терпим сквернословия. Никакой связи с внешним миром без нашего разрешения. Не пытайся покинуть территорию. А ещё ты должен делать всё, что мы говорим, без всяких колебаний. И, наконец, – он наклонился к Алексу, – тебе можно заходить только в некоторые места этого здания.
Он показал рукой; лишь сейчас Алекс заметил вторую дверь в дальнем конце комнаты.
– Здесь мои личные покои. Тебе разрешено быть только на первом и втором этажах. Там располагаются спальни и аудитории. На третий и четвёртый этажи тебе нельзя. В подвал – тоже. Это, опять-таки, ради твоей безопасности.
– Вы боитесь, что я свалюсь с лестницы, что ли? – спросил Алекс.
Доктор Гриф пропустил вопрос мимо ушей.
– Можешь идти, – сказал он.
– Подожди у дверей кабинета, Алекс, – добавила миссис Стелленбосх. – Там тебя заберут.
Алекс встал.
– Мы сделаем тебя таким, каким хотят видеть тебя родители, – сказал доктор Гриф.
– А что, если они вообще меня не хотят?
– Это мы тоже можем устроить.
Алекс вышел.
– …неприятный мальчишка… несколько дней… быстрее, чем обычно… проект «Джемини»… закрывается…
Если бы дверь не была такой толстой, то, может быть, Алекс и смог бы услышать больше. Едва выйдя из комнаты, он приложил ухо к замочной скважине, надеясь услышать что-нибудь полезное для МИ-6. Доктор Гриф и миссис Стелленбосх действительно о чём-то оживлённо беседовали, но Алекс мало что слышал, а понимал и того меньше.
Тут кто-то схватил его за плечо, и он резко развернулся, злясь на себя. Так называемого шпиона поймали, когда он подслушивал у замочной скважины! Но это был не охранник. Алекс увидел перед собой круглолицего мальчика с длинными чёрными волосами, тёмными глазами и бледной коже. На нём были очень старая, выцветшая футболка со «Звёздными войнами», рваные джинсы и бейсболка. Он, похоже, недавно дрался и неплохо в этой драке отхватил. Под глазом виднелся синяк, а губа была разбита.
– Если они увидят, как ты подслушиваешь у дверей, тебя тут же пристрелят, – сказал мальчик и недобро посмотрел на Алекса.
Судя по всему, подумал Алекс, он из тех, кто не доверяют никому.
– Я Якоб Шпринтц, – продолжил он. – Мне сказали показать тебе тут всё.
– Алекс Френд.
– Ты чего натворил, что тебя послали в эту дыру? – спросил Якоб, когда они пошли обратно по коридору.
– Меня выгнали из Итона.
– А меня вышвырнули из школы в Дюссельдорфе. – Якоб вздохнул. – Я думал, что это лучшее, что со мной случилось в жизни. А потом папа отправил меня сюда.
– Чем занимается твой папа? – спросил Алекс.
– Банкир. Играет на валютных рынках. Обожает деньги, у него их целая куча, – пустым, ровным голосом ответил Якоб.
– Дитер Шпринтц? – Алекс вспомнил это имя. Несколько лет назад он попал на первые страницы всех английских газет. «Человек за сто миллионов долларов». Именно столько он заработал всего за двадцать четыре часа. В тот день фунт стерлингов рухнул, а за ним чуть не последовало и всё британское правительство.
– Ага. Фотографию показать не проси, у меня нету. Вот, сюда.
Они дошли до главного зала с драконами на камине. Оттуда Якоб провёл его в столовую – длинный, высокий зал с шестью столами и люком, ведущим в кухню. Потом они побывали в двух гостиных, игровой комнате и библиотеке. Академия напомнила Алексу дорогую гостиницу на лыжном курорте – и не только потому, что стояла на склоне горы. Было от этого места какое-то тяжёлое ощущение, чувство, что ты отрезан от реального мира. Воздух был тёплым и неподвижным, и, несмотря на размер комнат, Алекс не мог не почувствовать приступа клаустрофобии. Если бы это место действительно было гостиницей, то явно не слишком популярной. Гриф сказал, что здесь на обучении всего шесть мальчиков. А ведь жить здесь вполне могло бы и шестьдесят. Пустота была повсюду.
В гостиных никого не было – лишь кресла, столы и стулья, – но вот в библиотеке сидели двое ребят. То была длинная, узкая комната со старомодными дубовыми стеллажами, уставленными книгами на разных языках. В дальнем конце комнаты, в алькове, стояли средневековые швейцарские доспехи.
– Это Том. И Хуго, – сказал Якоб. – Они, наверное, делают дополнительные уроки по математике, или ещё что-то такое, в общем, лучше их не беспокоить.
Ребята подняли головы и кивнули. Один из них читал учебник, другой – что-то писал. Они были одеты намного приличнее, чем Якоб, и выглядели не слишком дружелюбно.
– Долбанутые, – сказал Якоб, как только они вышли из комнаты.
– В каком смысле?
– Когда мне рассказывали об этом месте, то объясняли, что у всех ребят проблемы. Я думал, что тут вообще дико оторвусь. Сигаретки не найдётся?
– Не курю.
– Отлично. А потом я приезжаю сюда, а тут то ли музей, то ли монастырь, то ли… фиг знает что. Доктор Гриф, по ходу, своё дело знает. Все тихие, трудолюбивые, скучные. Вообще не представляю, как у него получилось. Мозги им, что ли, через соломинку
