class="p1">— Какие твои годы, — усмехнулся я, — ещё и не то кто-нибудь сделает. Впрочем, знаешь… Кое о чем я тебя всё-таки попрошу.
— О чем? — напряглись моя чернокожая соседка.
— Да расслабься, ничего такого, — успокоил я. — Ты знаешь, где здесь можно какого-нибудь шмотья купить? Мне завтра ехать по делам, а с собой я взял только самый минимум вещей, чтобы тяжести не таскать. А могут быть деловые встречи. Надо будет выглядеть… ну не как на официальном правительственном приеме, но более-менее пристойно. Так что, знаешь места?
— Конечно, знаю, — с готовностью ответила Бесси. Потом она посмотрела на часы и добавила: — И если мы отправимся прямо сейчас, они ещё будут открыты. Там лавка такая… как бы для своих. То есть для соседей. В смысле прийти-то туда может любой, просто они закупают товар, который будет востребован именно здесь. Поэтому не могу сказать, что фирменный бутик, но если особых претензий нет, обычную повседневную одежду всегда найдешь.
— Пошли, — я встал с кровати. — Покажешь мне этот чудо-магазин. А то завтра с утра за мной заедут, и я ещё не знаю точно, во сколько. Времени гулять по магазинам не будет.
Мы вышли на улицу. Жизнь райончика окончательно затихала. Кое-где тускло горели редкие фонари и стояли видавшие виды машины. Впрочем, их здесь было ещё меньше, чем фонарей. Подозреваю, что половина населения района за год тратило на ядовитый кайф стоимость среднего автомобиля. При таком раскладе было непонятно, как владельцы этих транспортных средств не боятся оставлять их здесь, да ещё и на ночь.
— Нам сюда! — сказала Бесси, увлекая меня в первый же переулок. Я свернул за ней.
— А ну стоять! — вдруг прозвучало сзади.
Я обернулся. Нас нагнала компания подростков лет по пятнадцать, среди которых была одна девушка. Они быстро окружили нас и теперь выжидательно смотрели на меня. Впереди я увидел наглую физиономию того воришки, который пытался нагреть меня в магазине.
Я попытался рассмотреть эту гоп-компанию, насколько это было возможно при таком освещении. Приспущенные штаны, татуировки, банданы с черепами, жевание жвачки на весь размах челюсти… Некоторые многозначительно похлопывали себя по поясу, подразумевая, что там наготове ствол. Но пустота под майками и рубашками явственно убеждала, что пистолеты для них пока что были не более чем плодом их фантазии. Что и говорить, колоритная публика. Мы когда-то так же бродили толпой по дворам, изображая из себя крутых бандитов. Казались себе при этом ужасно взрослыми и страшными.
Пацаны загалдели так быстро и сбивчиво, перебивая друг друга, что, как я ни силился, не смог понять ни одной фразы. Девчонка была единственной, кто стояла молча — видимо, выжидая, кто из сопровождающих парней покажет себя круче всех. Во всяком случае, смотрела она на них явно оценивающе.
— Слушай, чего они от нас хотят? — спросил я у Бесси.
Она прислушалась и ответила:
— Они говорят, что ты им должен денег.
— А-а, вот оно в чем дело, — протянул я. — Подожди-ка секундочку.
Я сделал шаг в сторону этой «банды» и ещё раз внимательно их осмотрел, глядя каждому в глаза. Пацаны притихли.
— Ну? Кому из вас я должен денег?
От компании отделился один негритенок и с вызовом ударил себя в грудь:
— Мне!!
— А-а, тебе? — произнес я. — Ну что же, нет проблем.
С этими словами я вынул из кармана одну купюру и протянул ему. Парень подошёл и уже собрался было протянуть руку за купюрой, как я резко ударил его головой. От неожиданного удара тот упал на землю и, пытаясь встать, перевернулся на карачки. Его хаотичные движения и попытки ползти в разные стороны вместе со стонами говорили о том, что удар получился хорошо. Если мозг сотрясен — может, в следующий раз и задумается, прежде чем лезть за халявными деньгами куда не просят.
— Так, этому долг вернул, — подытожил я. — Кому ещё должен?
Ещё один негритенок медленно достал заточку.
— Не-а, пацаны, — покачал я головой. — Не советую.
Похоже, они сами не знали, что делать дальше. Надеялись проскочить на понтах — не вышло, один получил, другие повторять за ним не захотели. Теперь неудавшиеся налётчики стояли и лихорадочно соображали, чем ещё меня можно впечатлить. Они же не знают, сколько шпаны мне приходилось видеть в жизни, да ещё такой, по сравнению с которыми эти — отряд пионеров с дудками и барабанами.
Вдруг Бесси, до этого никак не вмешивавшаяся в происходящее, что-то прокричала. Что именно — я снова не смог разобрать. Американцы и так говорят по-английски по-своему чуть ли не в каждом штате, а уж у таких уличных группировок и вовсе собственный сленг. Это как шифр «для посвященных»: не знаешь — не поймёшь. Бесси-то было проще: она среди этого выросла. И уж в любом случае успела выучить весь возможный в этих кругах жаргон.
Услышав ее крик, компания тут же развернулась и двинулась в обратном направлении. На ходу, естественно, не забывая выкрикивать угрозы и выбрасывать в воздух распальцовки. Я хорошо знал такое поведение по опыту уличных разборок в России. Когда шпана понимает, что перспектив победить нет и связываться — себе дороже, они уходят «красиво», давая понять, какие они на самом деле грозные и опасные. Но для этого нужно чётко знать, что сказать или сделать, чтобы добиться такого эффекта.
— А что ты им сказала-то? — спросил я, повернувшись к Бесси, когда топот этих малолетних грабителей растворился где-то в глубине трущоб.
Бесси кокетливо взглянула на меня.
— Я сказала, что у меня старший брат — член Блудс, — хитро улыбнулась она. — И что если они не угомонятся, он приедет сюда и всех их перестреляет. Сразу скопом или поодиночке — как получится.
— Так ты же говорила, что у тебя нет никакого старшего брата, только младшие? — удивился я.
— Им об этом знать необязательно, — объяснила Бесси и закатила глазки. — Его нет, зато такие обещания, если их высказать достаточно жёстко и уверенно, действуют на них отрезвляюще. И уж точно куда убедительнее, чем абстрактные угрозы или вызовы полиции.
— А ты продуманная, — восхитился я. — Четко соображаешь!
— А то! — гордо вскинула голову девчонка.
— Ладно, — сказал я. — Все это, конечно, замечательно, но
