– То есть его привезли в машине? – спросил Ричер. Бэннон кивнул:
– Однако от Бисмарка до Вашингтона больше двух тысяч километров. За столь короткий срок его сюда привезти не могли. Значит, оно попало в Вашингтон прямиком из Миннесоты – это чуть больше тысячи восьмисот километров, за сорок восемь часов управиться не сложно. Мы думаем, что эти двое ко вторнику разделились – один отправился в Колорадо, другой в Миннесоту – и потом так раздельно и работали. Тот, кто выдавал себя за бисмаркского полицейского, действовал в церкви один. Мы думаем, что у него был только пистолет-пулемет. Что имеет смысл, поскольку он знал, что, как только обнаружится подброшенная винтовка, охрана возьмет Армстронга в кольцо. А против группы людей пистолет-пулемет – оружие более надежное.
– Тогда зачем другому понадобилось ехать сюда? – спросил Стайвесант.
– Да затем, что это ваши люди. Они понимают, что гарантировать успех покушения в каком-то одном месте невозможно. Поэтому они просмотрели расписание Армстронга и решили дублировать один другого.
– Однако вчера они были здесь оба, – сказал Ричер. – Вы говорите, что первый привез сюда «вайми», но я-то видел на крыше склада человека из Бисмарка.
Бэннон кивнул:
– Дублирование было уже ненужным, потому что вчера у них была последняя на долгий срок хорошая возможность. Скорее всего, малый из Бисмарка прилетел обычным самолетом.
– Где же тогда пистолет? Он должен был бросить его в Бисмарке – между церковью и аэропортом. Вы его нашли?
– Нет, – ответил Бэннон. – Все еще ищем.
– И кто тот человек, которого задержали полицейские?
– Его мы в расчет не берем. Почти наверняка это обычное гражданское лицо.
Ричер покачал головой:
– То есть этот малый подбросил винтовку, а потом поскакал в церковь с пистолетом?
– Почему бы и нет?
– Вам случалось когда-нибудь лежать в засаде, ожидая человека, которого вы должны подстрелить?
– Нет, – ответил Бэннон.
– А мне случалось. Вы приходите на место заранее, определяете дальность стрельбы, угол возвышения или понижения местности. А после просто лежите. И знаете, чего вы хотите больше всего на свете?
– Чего?
– Чтобы кто-нибудь, кому вы доверяете, прикрывал вам спину. Если эти люди профессионалы, какими они, по вашим словам, являются, нечего и думать о том, чтобы кто-то из них работал на колокольне в одиночку.
– Он прав, – сказала Нигли. – Скорее всего, тот, кого задержала полиция, и был спрятавшим винтовку прикрытием.
– Что вызывает вопросы, – сказал Ричер. – Например, кто все это время катил сюда машиной из Миннесоты.
– Ладно, – сказал Бэннон. – Выходит, их было трое.
– У вас навязчивая идея, – покачал головой Ричер.
– Мы придерживаемся нашей теории, – ответил Бэннон.
– Ну и придерживайтесь, – сказал Ричер. – По крайней мере не будете путаться у меня под ногами.
– Предупреждаю, никакого самосуда.
– Вас понял.
Выражение лица Бэннона смягчилось. Он глянул на пустое кресло Фрелих:
– Хотя, должен сказать, ваши мотивы мне понятны.
– Их было двое, не трое, – сказал Ричер. – Третий человек увеличил бы риск стократно.
– Как же тогда было дело с винтовкой?
– Они отправили ее почтой, – ответил Ричер. – «Федерал-экспрессом», «Ю-пи-эс», чем угодно. Скорее всего, сунули в связку пил и молотков и назвали все это доставкой образцов инструментов.
Бэннон ничего не сказал. Он просто встал и вышел. Стайвесант остался сидеть, он явно чувствовал себя не в своей тарелке.
– Нам надо поговорить, – сказал он.
– Вы нас увольняете, – отозвалась Нигли.
Он кивнул, сунул руку во внутренний карман пиджака и вытащил два тонких белых конверта.
– Это уже не внутреннее дело, – сказал он.
– Но вы же знаете, что Бэннон ищет не там, где следует.
– Надеюсь, он и сам это поймет. Пока же мы будем защищать Армстронга. У нас нет юридических оснований для опережающего использования посторонних.
– Дайте нам время до конца дня, – сказал Ричер. – Нам нужно поговорить с Армстронгом. Наедине – он, я и Нигли.
– Я не могу позволить вам разговаривать с Армстронгом в мое отсутствие.
– А в вашем присутствии он говорить не станет. Стайвесант промолчал. Ричер взглянул ему в лицо:
– Расскажите мне о почте. Давно вы проверяете почту Армстронга?
– С тех пор, как он стал кандидатом.
– И все, кроме угроз, передается ему?
– Естественно.
– Нам необходимо увидеться с Армстронгом. Мне и Нигли, наедине. После этого мы будем считать себя уволенными, а вы никогда нас больше не увидите.
Стайвесант вернул оба конверта в карман пиджака.
Наступил следующий за Днем Благодарения день, Армстронг по-прежнему отказывался появляться на публике, однако договориться о встрече с ним оказалось делом очень непростым. Главным препятствием было десятилетней давности правило, согласно которому ни один из охраняемых не может оставаться с посетителями наедине. Стайвесант без особой охоты, но все же решился сделать из него исключение. А затем позвонил Армстронгу домой, чтобы договориться о встрече.
Армстронг сказал Стайвесанту три вещи: во-первых, его матери стало хуже, поэтому, во-вторых, он собирается сегодня после полудня слетать в Орегон и поэтому, в-третьих, встреча с Ричером и Нигли должна быть короткой.
– Никаких физических контактов, – сказал им у себя в кабинете Стайвесант.
– Даже рукопожатия? – улыбнулся Ричер.
– Рукопожатие, я думаю, допустимо. Но не более того. И ни слова о текущей ситуации. Ему ничего не известно, и я не хочу, чтобы он узнал что-либо от вас. Это понятно?
Ричер кивнул.
– Понятно, – сказала Нигли. Стайвесант отвел взгляд в сторону.
– Хочу поблагодарить вас за все, что вы сделали, – сказал он. – Я намереваюсь подать в отставку. Теперь мне приходится драться, чтобы сохранить за собой это место, а я не настолько привязан к нему, чтобы за него драться.
– Эти люди никогда не были вашими агентами, – сказал Ричер.
– Знаю. Но я потерял двух человек. Вам же я хотел сказать, что испытывал настоящее удовольствие, работая с вами.
Все помолчали.
– И еще, я рад, что в последние минуты М.-И. вы были рядом с ней. – Стайвесант снова вынул из кармана два конверта и протянул их через стол. – Внизу вас ждет машина, – сказал он. – Вы доедете в ней до Джорджтауна, а оттуда будете двигаться своим ходом.
Брезентовый навес так и стоял на тротуаре перед домом Армстронга. В беловатом сумраке под ним Ричера и Нигли встретили трое агентов. Один из них выставил перед собой руку и несколькими быстрыми жестами показал, что им придется подвергнуться обыску. Нигли стояла напрягшись, пока чужие руки охлопывали ее, впрочем, обыск оказался поверхностным. К ней почти и не прикасались. А керамический нож Ричера они и вовсе прошляпили.
Агенты ввели их в прихожую и заперли дверь. Один из охранников провел их в кухню-столовую. Здесь стоял сильный запах кофе. Армстронг с женой сидели за столом с тяжелыми фаянсовыми кружками и газетами. На миссис Армстронг был костюм для пробежек. Выглядела она усталой и павшей духом. Армстронг же выглядел собранным. В чистой рубашке с закатанными до локтей рукавами. Без галстука.
– Грустно было услышать о вашей матери, – сказала Нигли.
Армстронг кивнул:
– Стайвесант сказал, что вы хотите поговорить с глазу на глаз.
– Это было бы неплохо, – отозвался Ричер. Армстронг кивнул снова:
– Тогда пойдемте.
Он провел их в соседнюю комнату. Армстронг закрыл дверь и сел за стол. Ричер с Нигли заняли по креслу.
– Все это выглядит очень конфиденциальным, – сказал Армстронг.
Ричер кивнул:
– И в конечном итоге мы, я думаю, договоримся, чтобы конфиденциальным оно и осталось.
– Что вы хотите мне сообщить?
– Мистер Стайвесант ознакомил нас с основными правилами, – сказал Ричер. – Сейчас я начну их нарушать. Секретная служба перехватила пять писем с адресованными вам угрозами. Первое пришло по почте восемнадцать дней назад. На всех стоит вместо подписи отпечаток большого пальца. Мы нашли в Калифорнии старика, которому он принадлежит. Палец был отрезан и использовался на манер резинового штемпеля.
Армстронг молчал.
– Второе письмо обнаружилось прямо в кабинете Стайвесанта. Со временем выяснилось, что его доставил туда ведающий системой наблюдения технический сотрудник по имени Нендик. Чтобы заставить Нендика сделать это, у него похитили жену. Он до того боялся, что неизбежный допрос может стать для нее опасным, что впал в кому.
Армстронг по-прежнему молчал.
– В службе работает исследователь по имени Суэйн, сделавший важное умозаключение. Он понял, что и самому Нендику отведена роль сообщения, то есть их оказалось уже не пять, а шесть. Потом мы добавили к ним человека с отрезанным пальцем – получилось семь. Плюс еще двое, убитые во вторник, это восьмое и девятое сообщения. Два ничем не связанных человека по фамилии Армстронг, их убили в виде демонстрации того, что сделают с вами.
