Ознакомительная версия.
С Калининым пытался связаться и Листошин, но взводная рация была оставлена на равнине. Семен видел в бинокль, как рвется его друг с горсткой своих бойцов к пылающей высоте. И не выдержал. Приказав отделению сесть в ближайший БТР, он лично вывел его из капонира, направив в объезд блокпоста к высоте за Аядом.
Калинин с отделением наконец достиг гряды. Отсюда склон высоты, по которой взбирались человек пятнадцать душманов, был как на ладони. Александр с ходу открыл огонь. Его примеру последовали бойцы. Пораженные духи скатились вниз по камням. Но в ущелье еще оставалась гранатометно-пулеметная группа, которая тут же перенесла огонь по гряде. Калинин приказал бойцам выйти из зоны обстрела. Он не знал, что на помощь к нему движется бронетранспортер Листошина. Поэтому жалел, что не может по связи вызвать свои БРДМ. Но оставшийся на равнине его заместитель старшина Гобура просчитал обстановку и направил бронированные разведывательные машины к высоте за Аядом. Они появились одновременно с БТР Листошина и, войдя в створ ущелья, из трех пулеметов в клочья разнесли огневую позицию духов. После хлестких очередей крупнокалиберных пулеметов вдруг наступила тишина.
Это удивило Александра. Как и то, что ночь сменилась солнечным утром. Незаметно вокруг стало светло. Старший лейтенант, отложив в сторону автомат с пустым магазином, сел на землю, прислонившись разгоряченной, взмыленной спиной к прохладному камню. У него не осталось сил даже достать сигарету. Он сидел и смотрел, как с высоты спускается оставшийся в живых личный состав взвода, держащего эту позицию, а вместе с ней и проход из ущелья, и выход из кишлака. Калинин ожидал увидеть человек десять, но уцелевших, к счастью, оказалось больше. На плащ-палатках несли пятерых, остальные спускались своим ходом. И это после такого массированного штурма. Назад сдала боевая техника. БТР остановился прямо напротив Калинина. Из командного люка выпрыгнул Листошин и сразу направился к другу. Подошел, присел на корточки, спросил:
— Как ты, Сань?
Калинин тихо ответил:
— Нормально, Семен! Все нормально!
— Ну и хорошо!
Александр кивнул на колонну бойцов, спустившихся с дымящейся высоты:
— Не знаешь, какие у них потери?
— Взводного и трех, что были в подожженных бронетранспортерах, насмерть. Один ранен тяжело, в шею. У остальных или ничего, или царапины.
— Значит, все же потери?
— А что ты хотел? При таком бое!
Александр с трудом сплюнул сгусток липкой слюны:
— Вот тебе и засада! И кто кого подловил?
— Ты чего, Сань? Ведь это только здесь прокол вышел. На остальных участках надрали духам задницу.
— А потери все же понесли!
Семен присел рядом с другом:
— Ты лучше прикинь, какие последствия могли быть, если бы не наша засада! Связали бы высоты боем и от моста и кишлака разделали бы блокпост. А потом и разведвзводы раскрошили бы. Точно тебе говорю. Мы в этой бойне не последнюю роль сыграли.
— А толку, Сеня?
Листошин удивился:
— Не понял?
— Толку, спрашиваю? Ну, сцепились с духами, ну, ввалили им. Сейчас мы, завтра они. Так и бьемся. А за что? За какие интересы? Родину защищаем? Чушь! Где она, эта Родина? Ты ее видишь? Вот и я не вижу. Потому что она отсюда за сотни километров. За что пацанов в цинки складываем, Сеня?
Листошин вздохнул:
— Ты просто устал, Саша! Вот съездишь домой, водочки попьешь от души, другим человеком вернешься.
Но Калинин неожиданно произнес:
— Ты знаешь, Лист, кого я сейчас больше всего хотел бы увидеть?
— Кого?
— Соню!
— Какую Соню? Подожди, уж не ту ли шлюшку из госпиталя, из-за которой получил кучу неприятностей?
— Она не шлюшка, Семен! Виноват я перед ней! Очень виноват!
Листошин предложил:
— Так давай, как вернемся на базу, еще поездку в госпиталь организуем! И увидишься с этой Соней.
— Нет! Не смогу! В глаза ей смотреть не смогу! Слушай, дай сигарету, а?
Семен достал пачку «Северных», выщелкнул сигарету, протянул ее товарищу.
Александр прикурил, жадно глотая густой терпкий дым.
Подошли бойцы взвода Калинина.
Старший лейтенант спросил связиста:
— Рацию сохранил?
— Так точно!
— Давай вызови ротного!
— Одну минуту!
Рядовой Поручиков снял со спины ранец со станцией, вызвал капитана Новикова.
Но ответил старший лейтенант Гудилов:
— Олень-1, я Агат-2!
Александр узнал голос заместителя командира роты, спросил:
— Где ротный?
— Он с комбатом и командиром парашютно-десантного полка к блокпосту только что выехал. Так что встречай их у моста!
— Ясно!
— Жарко было, Саня?
— Как в парилке!
— Представляю! Даже здесь слышно было, что бой приличный завязался. В роте потери есть?
— Нет!
— А вообще?
Вопросы Гудилова вызвали у Калинина раздражение:
— Приезжай сюда, сам увидишь! Все! Конец связи!
Листошин спросил:
— Чего ты на него сорвался?
— Да пошел он!
— Ясно! Может, выпьешь? У меня фляжка полная!
— Нет! Начальство сюда едет. Скоро будет.
— Так встретить бы надо.
— Вот ты и отправляйся на мост или пост, встречай, а у меня сил нет. Да и желания общаться с кем-либо тоже. По крайней мере, не сейчас!
Семен улыбнулся:
— А с медсестричкой Соней?
— Тебя следом за Гудиловым послать?
— Ладно! Отдыхай! А я, пожалуй, поеду. Вопросов, чувствую, к нам будет много, да и БТР второй роте вернуть надо.
— Езжай, Сеня, езжай! Спросят, где я, ответь, что не знаешь, может, в ущелье, может, в «зеленке»!
— Понял! Я потом тебя заберу. А взвод твой прямо сейчас к мосту отправлю. Или его тоже не трогать?
— Трогай! И отвали, прошу тебя!
Листошин подал команду взводу Калинина строиться. Александр же прижал пылающую тупой болью голову к каменной глыбе, закрыл глаза. И перед ним возникла Соня. На этот раз она не смотрела на него с презрением и ненавистью, а улыбалась. Открыто, по-хорошему. И от этого теплая волна прошла по телу старшего лейтенанта.
После повторного успешного отражения массированного и тщательно подготовленного штурма советского блокпоста у Аяда наступило затишье, изредка нарушаемое лишь пыльными бурями — афганцами. Батальон продолжал держать высоты, где теперь посменно несли службу вторая и третья разведывательно-дозорные роты. Духи угомонились. Их не обнаруживала ни воздушная, ни наземная разведка. Но они не ушли из ущелий, затаившись в пещерах да старых кишлаках, зализывая раны. Но на разведку пока не выходили. И уже это было хорошо.
Служба офицеров роты спецназа вошла в обычное русло. Разведывательные выходы менялись учебными занятиями, занятия — нарядами, наряды — отдыхом. Прибыл новый заместитель командира батальона по политической части майор Аркадий Соловьев, тридцатилетний крепкий офицер, имевший за плечами самые сложные, первые годы войны в Афганистане, с боевыми наградами. Он разительно отличался от бывшего замполита, чуть ли не в первые сутки своего пребывания в части став своим человеком. Он не был высокомерен, излишне придирчив, с офицерами старался держаться доброжелательно, но в рамках уставной субординации. Да и командиру он был под стать. Глобчак явно испытывал удовлетворение от замены одного из своих заместителей.
А отпуск Калинина между тем приближался. Последнюю неделю мая Александр полностью посвятил подготовке Гудилова. И тот занимался усердно, чего Калинин от него не ожидал. Документы в штабе подготовили — загранпаспорт, проездные документы и прочие. Шестого, как раз вечером, с военного аэродрома их базы отправлялся в Союз транспортный «Ан-12». Встал вопрос об отвальной — вечеринке, посвященной убытию офицера в отпуск. Глобчак по такому случаю разрешил поездку в Уграм, отпустив туда и отсидевшего срок на гауптвахте начальника клуба Ерохина. Старшим был назначен новый замполит. Трофимов улетел к новому месту службы, в штаб армии, и все вздохнули свободнее.
Поездку в афганский поселок назначили на утро воскресенья, 29 мая. Офицеры ждали этого дня, как обычно, с нетерпением — все какое-то разнообразие. Ждал его и бывший замполит, а ныне ответственный работник политотдела всего контингента советских войск майор Трофимов. Он планировал провести неделю перед началом июньских разведывательных рейдов в своей бывшей вотчине, «родном» разведбате. Его начальник посчитал инициативу разумной и разрешил Трофимову 29-го числа убыть на Уграмскую военную базу.
И он оказался в поселке раньше колонны разведбата, уже в восемь утра. Выставив на площади охранение из трех сопровождающих его бойцов, Трофимов вошел в знакомую узкую улочку и незаметно для охраны нырнул в небольшой дукан.
Хозяин лавки был немного удивлен его появлением:
— Илья? Ты?
Ознакомительная версия.
