Через несколько минут пожарные распылители пересохли.
Якуб повернулся к Ермилу.
— Попробуем открыть дверь. Давай, только осторожно. Если что, — сразу закрывай.
Ермил приблизился к двери, и оттолкнул куртку снизу. Все выжидающе застыли. Воздух под дверью продолжал оставаться чистым.
Ермил обернулся к Якубу, — тот кивнул, и солдат аккуратно открыл дверь. В помещение пошел поток чистого воздуха.
— Отлично, — Якуб сделал попытку вытереть лицо. Как и все в комнате он был насквозь мокрым. — Выходим.
Он поднял с пола разгрузочный жилет. Из карманов ручейками стекала вода. Карл стянул через голову майку, и отжал ее. Чеслав отжимал штаны по-походному, не снимая, прямо на себе. Ермил на всякий случай тряс автоматом, что бы выбить из ствола воду. Для Калашникова, даже в малокалиберном варианте, это в общем не особо требовалось, но давала о себе знать привычка… Через пять минут все были готовы.
Четверка осторожно выбралась в коридор. На стенах еще блестели капли воды, медленно стекавшие вниз, и оставлявшие на бетоне темные потеки. На полу в отдельных местах был лужицы. Несколько мокрых тел наемников лежали там, где их настиг газ.
— Что дальше, Якуб? — Спросил Ермил. Несмотря на то, что они остались вчетвером, агенты продолжали называть друг друга легендированными именами, и говорили на русском. Все оставалось в силе до полного завершения операции.
— Пшимановский решил сыграть в свою игру… — Сказал Якуб, прищурив глаза. — Наемники пошли вниз. Приказ был зачистить подземный комплекс. Генерал и его люди поняли это, и пустили газ. Фирс перед тем как это началось, так же сказал что лифт взорван. Видимо у них были заранее заложен заряды… В любом случае, маловероятно, что они решили похоронить себя здесь, верно? — Он оглядел остальных. — Значит где-то здесь должен быть запасной выход…
Якуб подошел к стене, на которой висел план базы, закатанный в пластиковый чехол, и оттого не пострадавший. Он вытащил нож, просунул его за чехол и оторвал от стены. Карл разглядывал план стоя рядом с ним. Чеслав и Ермил контролировали коридор в обе стороны.
— На плане его нет, — сказал Карл.
— Да, не отмечен… Но он должен быть… И скорее всего он здесь, — Якуб ткнул пальцев в место на плане. — Коридор ведущий в никуда. На плане ни комнат, ничего… План-то кстати довольно новый. Бумага белая, а за время со строительства базы, должна была пожелтеть…
— Уверен? — спросил Карл.
— Нет. Но проверить стоит. Мы пойдем туда вот так, — палец заскользил по плану — через рекреационный центр, мимо карцера, и вот этим коридором.
— Мы найдем выход, и дальше? — Карл недовольно подвигал плечами. Мокрая одежда липла к телу, и сковывала движения.
— Дальше, — берем вирус. Если у генерала с подручными были приготовлены костюмы химической защиты, то они скоре всего уже покинули базу, и нам придется догонять их на поверхности. Если нет — то у нас еще есть шанс прижать их прямо здесь. Пошли люди.
Чеслав неожиданно сильно закашлялся.
— Ты в порядке? — спросил Якуб.
— Кажется все-таки прихватил немного, — Чеслав старался дышать ровнее. — Грудь изнутри печет…
— Терпи, — Якуб хлопнул его по плечу. Выполним задание, выберемся отсюда и через несколько часов будем на нашей военной базе. Там отличные доктора. А если что, — транспортным самолетом в Америку.
— Дайте мне только добраться до той твари, что пустила газ, — сказал Ермил. — Я ей сердце вырву.
* * *
В лицо Артему брызнула влага. Он открыл глаза, и увидел как с потолка из распылителя идет искусственный дождь. Желтого тумана в комнате уже не было. Он поднялся с койки, и подставил лицо под воду. Он не пытался тереть лицо и глаза руками, просто подставлял глаза под холодные струи. Умывшись, он глубоко выдохнул, и с опаской сделал вдох. Воздух был чистым, без всяких посторонних запахов. По крайней мере, сразу никаких негативных последствий он не почувствовал…
За то время которое он лежал пережидая газовый заход Артем, подумав, изменил свое мнение насчет происходящего. Если бы газом хотели отравить именно его, то все это происходило бы в герметичной камере, отрезанной от остального комплекса. Здесь же, газ появился просто из-под двери. Сопоставляя это с ранее звучавшей стрельбой, получалось что газ, с высокой долей вероятности был средством защиты от нападавших. Если тут такие дела, про него сейчас вообще все забыли. Получалось очень логично, хотя это и не означало что так и есть на самом деле… И уж совсем непонятно было, — кто же все-таки напал на этот объект, расположенный на задворках мира?
«Ладно, об этом можно будет поразмыслить позднее. — Подумал он — Все равно, сейчас у меня нет фактов, а значит любые суждения будут гаданием на кофейной гуще. Но если верно, что база подвергается нападению, то весь мой план дождаться пока кто-то войдет в камеру становится фикцией… Никому до меня в ближайшее время не будет дела. С одной стороны, — это хорошо, потому что иначе меня уже могли бы давно расстрелять или подвергнуть вдумчивому допросу. С другой — сидение здесь не дает никакого прогресса, и ничуть не приближает меня к моим целям. А таковых две: Первая — сбежать. Вторая — по возможности все же выполнить задание — узнать характер грузов и деятельности, проводимых на базе. Скромные желания. Хотелось бы верить, что выполнимые…».
Он вспомнил китайское изречение, что бездействие является тоже формой действия, и далеко не самой пассивной. Старикана, который это сказал, стоило засунуть в эту камеру, возможно через пару часов он бы уже изменил свое мнение. «Кстати, — почему мне подумалось именно про старикана? — поймал себя на мысли Артем. — Да потому, что китайские мудрецы все были сухощавыми старичками в белых одеждах и с длинной белоснежной бородой. Вот он — феномен масс-культуры… Мы смеемся над американцами, с их безупречным русским набором — пьяные медведи в цветных косоворотках, шапках-ушанках, и с балалайками в руках. Но сами, в большинстве своем, много ли знаем о других странах и народах? Нет даже не так. Знаем, — это другое. Но вот что вбито нам в голову на уровне подсознания? Набор штампов:
Америка — Кока-кола, гамбургер, большой.
Кувейт — Гарем, дворцы, верблюды.
Египет — Пирамиды, сфинкс, Клеопатра.
Франция — Поцелуй, Бельмондо, круассан.
Швейцария — Часы, банки, шоколад.
Германия — Мерседес, сосиска, бюргер.
Израиль — Теракты, пейсы, пол-Союза.
Китай — Шао-линь, Мао, тесно.
Такой вот набор ярлычков, заменяющий знания. Конечно их можно взять на каждую страну не по три, — по пять, или даже по пятнадцать. Но это ничего не изменит.
А Россия? Что за ассоциации приходит на ум о своей стране у нас самих…
Дураки, дороги, тырят?
Правительство, подлянка, ожидаем?
Водка, водка, водка?
О! Подумав так, мы тут же сами возмущаемся, и вспоминаем что-нибудь вроде:
Балет, Пушкин, „Поехали“.
Но почему мы вспоминаем об этом именно во вторую очередь? О великой истории, о том что с седой старины предки не опуская рук приумножали, о том, что есть чем гордится, и что как бы ни трудно всегда выстаивали. Почему только во вторую? Не в этом ли корень всех наших сегодняшних проблем?
Правда, есть и оборотная сторона медали. Упаси Бог, если маятник качнется в другую сторону. Как сказал когда-то доктор Гугенхайм: „Все в мире — яд, лишь доза определяет ядовитость“. С патриотизмом та же самая штука. За примерами далеко ходить не надо. — Ви а бест, оф зе бест, оф зе бест… Но до такого нам еще очень далеко. Хочется верить, что никогда и не доберемся.
Впрочем, — Артем слегка улыбнулся — есть еще один символ России, невыразимый вот в такой троичной формуле. — „Рассужения о судьбах Родины“. Причем делать это русский человек может в любом месте, и в любой ситуации — хоть в плену, хоть в сортире».
Тут наверно от вынужденного безделья, мысли Артема потекли бы еще куда-нибудь вглубь и вдаль, — «лепо нам растекаться мысью по древу» — но его размышления прервал какой-то шум с той стороны двери. Он тихой пружиной сорвался с койки и подскочив, приложил ухо к двери. Там были голоса, негромкие и приглушенные железной преградой.
— Куда нам?
— Погоди… Сейчас… — Отозвался другой голос. — Ага, здесь без разницы, Что направо, — что налево, оба прохода выйдут в один коридор.
Мысли в голове Артема замелькали с пулеметной скоростью. Те, снаружи не знают плана базы. Значит — чужаки. Возможно те, что напали. Как говорится, — враг моего врага… В любом случае, чем сидеть здесь можно попробовать их использовать.
Он оторвался от двери, и со всей силы забарабанил по ней руками.
