3
С работы Виктор Сергеевич не торопился. Впереди было дежурство — неудобно отказывать, когда просит завмед. Он постучался в кабинет медсестер, дверь открыла симпатичная брюнетка Ниночка.
— Ой, а мы тут чай пьем! Садитесь с нами!
Лицо ее раскраснелось, глаза блестели.
— Спасибо. Я вообще-то хотел белье попросить — дежурю сегодня. Но раз такое дело — схожу за конфетами.
— Нет-нет, не надо. У нас все есть, да и за фигурой надо следить!
- Ну, фигура у Вас отменная. Вам бы в модели идти, а не здесь чахнуть.
- Ой, Вы скажете тоже. Проходите, проходите.
Видимо, что-то отмечалось. На столе были торт, ваза с конфетами. Спиртного не было. Присутствовавшие отреагировали на их появление оживленным хихиканьем.
— Доктор, к столу! Вы, наверное, голодный? Мы Вас сейчас накормим!
— И напоим!
— Спасибо. А что, кто-то именинник?
- Еще про возраст спросите!
Чаепитие протекало оживленно. Ниночка периодически поглядывала на Виктора Сергеевича и улыбалась. Когда он поблагодарил за угощение и поднялся из-за стола, засуетилась.
— Извините, совсем забыла. Сейчас принесу все в ординаторскую.
— Давайте я сам.
— Нет-нет. Мне еще надо все найти, а Вам на все это смотреть необязательно.
Через некоторое время Ниночка постучалась в ординаторскую, открыла дверь. Белье было новое.
— Сейчас я Вам застелю.
Виктор Сергеевич молча наблюдал за ее манипуляциями. Повернувшись спиной, она медленно наклонилась перед кушеткой, держа простыню в руках. Халатик, и без того короткий, приподнялся, позволяя увидеть бедра. Она наклонялась все ниже, медленно расстилая простыню. Он молча подошел к ней, обхватив одной рукой грудь, другой — ягодицы. Повернул к себе. Она часто задышала и прижалась к нему. Они легли на так и не заправленную кушетку…
…От Ниночки его оторвал звонок из приемного покоя.
Миловидную молодую женщину с бледным лицом, держащуюся за шею, сопровождали два милиционера в форме. Лицо ее было печальным, голова опущена. Казалось, вот-вот заплачет.
Направление было, как всегда, кратким: работает следователем. Совершила дома попытку самоповешения. Извлечена из петли «сотрудником по работе». Осмотрена в госпитале терапевтом, реаниматологом. Направляется на обследование и лечение в психиатрический стационар. Диагноз. Статья Закона о психиатрической помощи, по которой направлена недобровольно. Подпись врача.
— Здравствуйте. Я дежурный врач. Вы не могли бы рассказать, что произошло?
Женщина продолжала сидеть все так же, молча, только отвернулась в сторону. Плечи у нее начали вздрагивать.
— А вы? — обратился он к сопровождающим.
Те почти одновременно пожали плечами.
— Ирина? Можно я буду Вас так называть? Что могло заставить такую привлекательную и симпатичную женщину пытаться преждевременно уйти? Убежден, у Вас масса поклонников. Даже сейчас, после всего, что произошло, Вы очень привлекательны. Говорю это искренне, поверьте.
Она успокоилась, повернулась, и даже попыталась улыбнуться. Руки опустились, и на шее стал виден багровый полукруг — странгуляционная борозда. Глаза повлажнели, быстро наполнились слезами, она, всхлипнув, застонала.
— Хорошо. Только пусть они выйдут, — и она кивнула на сопровождающих.
Те молча продолжали стоять. Ему пришлось сказать:
— Вы можете идти.
Они переглянулись, но не уходили.
— Непонятно? Вы сопровождающие, пациентка доставлена, где-то еще надо расписаться? Нет? Тогда до свидания, это режимное учреждение, здесь вам больше делать нечего. Пока.
После этого они ушли. Дежурная медсестра тоже вышла из кабинета, они остались одни.
Вздохнув, она тихо начала говорить:
— Я верила ему… Любила… А он… Предал меня. Оказывается, я у него была не одна.
— У кого?
— Письмо… Там были перечислены все его любовницы, и прошлые, и те, кто сейчас. От одной даже был ребенок. А еще — у него семья. Он из нашего отдела. Обещал мне, что разведется, останется со мной … Я следила за ним, он даже заметил. Это были те самые адреса. Он любил всех нас. По очереди…
Она снова надолго замолчала, опустив голову.
— Пытались с ним объясниться?
— Объясниться? Да он все отрицал. Снова начал уверять, что любит только меня. Что да, раньше у него были женщины, но это в прошлом. А теперь кто-то из них пытается мстить ему. Я сказала, что знаю все, и кто у него сейчас, кроме меня; что следила за ним. Что если он действительно любит меня, должен немедленно развестись и остаться со мной. Как с женой, а не с очередной своей шлюхой.
— А он?
— Снова начал обещать… Просить подождать немного… Говорить, что я у него одна, что ошибаюсь и должна верить только ему. Я не выдержала, заплакала. Сказала, что видит меня в последний раз и убежала в ванную. Закрылась. Там был пояс от халата. Сделала петлю, закрепила. Встала на край ванны, чтобы видеть его в окошко, которое выходит в кухню. Тут и он увидел меня, начал кричать, дергать дверь. Когда она начала открываться, я… Думала, что он успеет…
— А если бы не успел?
— Не знаю… Но не видела другого выхода. Я и любила его, и ненавидела. Он должен был остаться со мной… А как его было удержать?
— И что потом?
— Не помню… Очнулась в машине «скорой». Потом госпиталь. Я просила, чтобы не отправляли сюда, но они сделали по-своему. Мне даже не сказали, куда везут… Отпустите меня, пожалуйста… Я… больше не буду…
— Здесь не детский сад. Давайте уточним. Мысль покончить с собой приходила и раньше, или только тогда?
— Никогда не думала об этом.
— А что же случилось?
— Сама не знаю… Захлестнуло что-то… Сама не понимала, что делала.
— Наверное, понимали. Это называется суицидальный шантаж.
— Шантаж?
— Или оставайся со мной, или будешь виноват в моей смерти.
— Я не хотела шантажировать. Просто… Сама не знаю…
— Ну а сейчас?
— Сейчас? Нет, конечно, нет. Ничего подобного не сделаю. Теперь я все поняла. Отпустите меня… пожалуйста…
— Как же я Вас отпущу? Пытались покончить с собой, что подтверждается объективными данными. Да и след от петли никуда не делся. Это основание для недобровольной госпитализации. Вы представляете непосредственную угрозу для своей молодой жизни.
— Я… я вас очень прошу…
С этими словами она неожиданно встала перед ним на колени, протянув руки и пытаясь расстегнуть джинсы.
Он отодвинулся.
— Я не для этого просил всех отсюда выйти.
Потом открыл дверь и сказал медсестре:
— Оформляйте. Историю потом мне занесете.
Она поднялась, села на кушетку и заплакала.
4
Утром после дежурства надо было успеть на прием в диспансер. Возле кабинета уже ожидали пациенты. Первым был Иван Иванович Иванов. Рот у него был растянут в улыбке, но глаза — не улыбались. Одет был в куртку и брюки цвета хаки полувоенного образца, обут — в высокие берцы.
— Здравствуйте, доктор. Давно у Вас не был.
— Здравствуйте.
— Мне нужна справка.
— Какая?
— В Бюро Занятости. О работе, которую смогу выполнять.
— Пособие?
— Да. Они думают, что меня легко выследить. Ничего не получится.
— У кого?
— Это спецслужбы. Они всюду наблюдают за нами.
— Зачем?
— Причина найдется. Ликвидируют кого-нибудь, подкинут улики другому. Чтобы обвинить его. Или — направить на экспертизу, чтобы признать невменяемым. Тогда он долгие годы проведет на спецу. Это все равно, что концы в воду. Кто поверит сумасшедшему? Пусть он хоть каждый день твердит, что невиновен! Вот Вы, думаете, наверное, что в безопасности?
— Ну… не знаю…
— Вот я зашел к Вам — поговорить. Как к врачу. А Вы — уже у них на прицеле. Теперь и за Вами будут следить.
— Вы так уверены? И что я должен делать?
— Каждый решает сам. Я решил — нечего от них скрываться. Хочешь что-то спрятать — положи на видное место! Я путешествую. Пешком. Вот недавно… город на Волге… Там еще колокольня. Наполовину в воде. Знаете этот город?
— Знаю.
— Потом Углич, Ярославль…
— И все пешком? А ночуете где?
— Где получится. Еду иногда на автобусе. Останавливаюсь в монастырях. Когда идешь по дороге один, рядом только электрические провода. И больше никого. Просто так им меня не взять!
С этими словами он приподнял брючину и достал из голенища берца чехол. Оттуда выглядывала костяная рукоятка. Потянув за нее, извлек внушительных размеров тесак.
— Видите? Я готов ко всему.
Приоткрывшаяся было дверь с очередным нетерпеливым пациентом, быстро захлопнулась.
— Вот если Вас остановят на улице сотрудники органов и попросят предъявить документы, что сделаете? Сразу покажете им паспорт? — продолжил Иван.
