– Вы еще можете это сделать, – заметил я. – Они могли всего лишь отреагировать на газетную статью. Можете выяснить это, не выдав, что знаете об аресте?
Генерал посмотрел на меня.
– Сержант, он, наверное, не слушал, когда я рассказывал, что мы занимаемся этим с 1916 года.
Я ухмыльнулся.
– Простите. В общем, я покупаю. Вам не сказали, кого-нибудь еще арестовали?
– Только Мэгенхерда.
– Ладно. Я иду в кафе и позвоню оттуда.
Из комнаты я выскочил раньше, чем он завел разговор о цене.
Через пять минут я уже был в кафе "Грот", подсев за столик Харви и мисс Джермен.
Харви сказал:
– Кончено, Кейн. Мэгенхерда...
– Знаю. Как это произошло.
Он пожал плечами.
– Я их привел сюда. Он не захотел менять прическу, правда очки мне удалось с него снять. И что толку! Я изображал американского туриста. А тут жандарм зашел выпить кофе. Думаю, он Мэгенхерда и засек. Элен, – кивнул он в сторону мисс Джермен, – вышла кое-что купить. Буквально через десять минут явился сержант с тем жандармом и увели Мэгенхерда.
Мисс Джермен посмотрела на меня.
– А где все это время были вы?
– Пил шампанское. Кстати, а вы чем занимались?
– Мистер Кейн, если помните, вы нас заставили весь багаж бросить во Франции. И мне понадобилось кое-что купить.
– И кое-кому позвонить?
Она уставилась на меня, помолчала и еле слышно сказала:
– Может быть.
Харви сгорбился в кресле.
– Я бы не отказался выпить, – решительно заявил он. Девушка испуганно подняла глаза.
Я покачал головой:
– Не здесь. Идите в отель "Виктория" – это чуть выше Набережной Цветов. Знаете? Поднимитесь в пятьсот десятый номер и скажите, что вас послал я. Там вы увидите одного типа, по виду старше Сатаны и вдвое хитрее. Зовут его генерал Фэй. Передайте, что я скоро приду.
– Что вы собираетесь делать? – спросил Харви.
– Проверю, есть ли хоть какие шансы вытащить Мэгенхерда.
Когда они ушли, я подошел к стойке. С момента моего появления хозяин кафе не сводил с нас глаз, как рассерженная кобра.
На прилавок легла стофранковая банкнота.
– От генерала с благодарностью.
Он непонимающе покосился на меня и жадно – на банкноту. Я ободряюще улыбнулся, но убедила его не улыбка.
Кивнув на телефон в конце стойки, я спросил:
– Позволите?..
Он с улыбкой поклонился.
Я набрал номер "Виктории" и попросил соединить с генералом Фэем. Конечно, у него был личный канал связи, но занимаясь сбором и продажей информации, он вынужден был отзываться на любой телефонный звонок.
Старческий голос прошептал в трубку:
– Похоже, я старею. Ведь информацию об аресте Мэгенхерда я мог бы вам продать.
– Зато я вам помог. Дал хозяину сто франков.
– Слишком много. На компенсацию не рассчитывайте. Хотите слышать, что мне удалось узнать?
– Говорите.
– Сколько?
– Впишите в счет. Мы только начинаем.
– Официального запроса на Мэгенхерда не было. Значит, это местная инициатива. А потому...
– Я этим займусь. Минут через десять позвоните дежурному инспектору и спросите, правда ли, что он арестовал Мэгенхерда? Между прочим вставьте в разговор, что французы пока тянут с официальным запросом, и ходят слухи, что обвинение будет снято. Нужно, чтобы он забеспокоился. Кстати, кто сейчас дежурит?
– Камбере или Лукан. Все это пойдет в счет, Кейн. Что вы намерены делать?
– Пока что я послал к вам своих знакомых. Присмотрите за ними, ладно?
– Черт вас побери, Кейн, я живу в отеле, а не содержу его.
– Девушка очень хорошенькая.
В трубке послышался старческий смешок.
– Ладно, Кейн, через десять минут.
Я повесил трубку и покинул кафе.
Через несколько минут я уже убеждал полицейского сержанта, что мой вопрос чрезвычайно важен, строго секретен, необычайно деликатен и крайне срочен. Не заяви я что-нибудь подобное, он бы выставил меня за дверь как любителя розыгрышей.
Но мне следовало добраться до инспектора Лукана, который тут сейчас командовал, не позже, чем через четыре минуты. Еще две понадобятся, чтобы подготовить того к звонку генерала.
Сержант вздохнул, взял трубку и спросил, как меня зовут.
– Робер Грифле.
Лукан оказался худым подтянутым субъектом с темными усами, темными прилизанными волосами и острым взглядом. Деловитый и подозрительный по натуре, он старался выглядеть медлительным, элегантным и непроницаемым.
Это меня устраивало куда больше. Вздумай он быть со мной деловитым и подозрительным, едва ли у меня остался бы выбор, чем заниматься ближайшие лет семь.
Я переправил ему трофейное письмо, сопроводив его яростным устным натиском. Я стремился заставить его перейти в обороне, опасаясь, как бы он не спросил мое удостоверение личности. Старое фото Грифле имело мало сходства с ним, но все-таки куда больше, чем со мной.
Он арестовал Мэгенхерда? Прекрасно! Может он выдвинуть против того какие-нибудь обвинения, пока мое начальство решится, наконец, потребовать выдачи? Я уверен, что в конце концов они рано или поздно это сделают. Наверное.
Он подозрительно нахмурился, но тут же снова сделал непроницаемой лицо. Потом поинтересовался обвинением в изнасиловании.
Я с усталым и разочарованным видом покачал головой. Мы пытались найти эту даму, но, похоже, она куда-то исчезла. Поневоле начинаешь задумываться... Но приходится быть осторожным, когда речь идет об аресте мультимиллионера, верно?
Он оскалился – вероятно, улыбнулся. Уж он-то знал толк по части осмотрительности в таких делах. Любой жандарм в Монтре знал, как себя вести. И, вероятно, последние полчаса только это он и слышал от Мэгенхерда.
Теперь Лукан хотел знать, что мне нужно от него.
Я покосился на часы. Если генерал позвонит вовремя, у меня еще пятьдесят секунд. И я стал объяснять, что прошу только придержать Мэгенхерда на пару дней. Под любым предлогом. Например, нелегальный въезд в Швейцарию – могу поспорить, у него нет подобающей отметки в паспорте.
Он холодно напомнил, что ни один суд в Европе не сочтет это доказательством: на многих пограничных постах вообще не утруждают себя отметками в паспортах. Тем более, что юридически Мэгенхерд считается проживающим в Швейцарии.
Я позволил себе высокомерно предложить ему самому придумать обвинения – ведь Мэгенхерда арестовал он, а не я. Значит, какие-то причины были?
Зазвонил телефон.
Он посмотрел на аппарат, на меня, потом снял трубку и сразу же заворковал:
– О, добрый день, мой генерал!
Я отвернулся и сделал вид, что не слушаю.
Сначала Лукан ограничивался осторожными "нет", "да", "возможно", потом спросил, откуда генерал узнал, что Мэгенхерда арестовали.
Я тут же прошипел, что он не имеет права никому говорить об аресте Мэгенхерда, иначе его адвокаты тут же узнают... И тогда мы оба пропали...
Жестом он заткнул мне рот, но, похоже, несколько побледнел. Закончил инспектор разговор сухим заявлением, что официально ничего сообщить не может. Надеюсь, генерал пообещал немедленно поделиться новостью со всеми желающими.
Потребовав объяснений, я получил краткую справку о биографии, статусе и престиже генерала, и отбросил все это, пожав плечами. Единственный выход остановить распространение слухов – немедленно арестовать генерала.
Он только рассмеялся.
Тут мой Робер Грифле совсем вышел из себя. Или инспектор Лукан сделает так, как он требует, или на него падет вина за осложнения с самой Францией. Жандармы из какого-то Монтре должны бы научиться вставать по стойке смирно, когда приказывает настоящий полицейский из-за границы. Иначе, клянусь Богом...
Вот на это настоящий Грифле никогда бы не отважился: власти Швейцарии всегда встают на дыбы при одном намеке на угрозы со стороны Большого Соседа.
Через пару минут после изгнания меня выставили и Мэгенхерда. Побоялся Лукан совершить ошибку, или просто назло мне, я не спросил и даже не стал ломать голову.
Поначалу я проследил за Мэгенхердом, чтобы проверить, не занят этим кто-нибудь еще, потом догнал его и велел идти в "Викторию", в тот же номер, и наконец-то причесаться как-нибудь иначе. Он молча подчинился. А я поехал следом на такси.
Теперь мы снова собрались все вместе в номере генерала Фэя.
Харви с мисс Джермен уже попивали шампанское. Генерал по-прежнему сидел в кресле у камина.
При виде меня Харви вскочил.
– Господи! Как вам это удалось?
– Просто вежливо попросил.
– Черт возьми! – Он вдруг потупился, вспомнив про бокал в руке. Но меня это не волновало. Пока. Шампанское для него – вроде пива. Но все равно неплохо, что Харви сообразил: Мэгенхерд свободен – значит мы снова в действии.
Я повернулся, чтобы представить Мэгенхерда генералу, но это оказалось лишним. Мэгенхерд впился в длинное сморщенное лицо взглядом, горящим, как паяльная лампа.
Сломал лед генерал:
– Так вы и есть чертов дурак Мэгенхерд?
