но Оливия кашлянула и, поднявшись с дивана, подошла к столу. – Сядьте, сестра!
– Поди-ка ты на хуй, быдло! – четко и громко ответила та, заставив улыбку исчезнуть с лица Дика. Он не привык, чтобы с ним так разговаривали обычные смертные. Монахиня улыбнулась и, кашлянув, постучала кулачком по столу. – А теперь послушай. Сенатор. Мы, блядь, не мылись сутки, спасая грешные души. Вдыхали ароматы короля Счастливой улицы. Таскались по канализации, чтобы устранить причину, из-за которой гибли люди. Которых ты и твои люди, между делом, должны, блядь, защищать. Мы соизволили приехать сюда с агентом Хмурое ебало не потому, что испугались его таинственного и пафосного монолога, а потому что давали клятву помогать всем сирым и убогим. Поэтому заканчивай корчить из себя хуй знает кого, потому что ты, блядь, никто, и разговаривай с нами, как со своей последней надеждой. Если нам что-то не понравится, мы уйдем, и улыбайся дальше, сколько влезет.
– Подписываюсь под каждым словом, – устало кивнула Регина.
– Хорошо. Поступим следующим образом. Я кратко расскажу вам о проблеме, а затем вы решите, поможете вы мне или нет. Идет? – улыбка вновь вернулась на лицо сенатора. Фальшивая, как и его зубы.
– Идет. И заканчивай так скалиться. Словно ты укусить меня хочешь, – вздохнула Оливия, возвращаясь на диван. – Продолжим, сенатор. Пропала очередная ваша марионетка, которая несла чушь в Интернете. Под чушью я подразумеваю тотальное жополижество нынешней власти. Верно?
– Не совсем, но близко, – поморщился сенатор. При улыбке гримаса получилась слишком уж зловещей.
– Мы тут при чем? Вам известно, кто мы такие и чем занимаемся?
– Известно, – кивнул Дик, беря со стола внушительную папку. – Как известно и остальным округам и городам до самой границы. Практикующие экзорцисты, бесогоны, гадатели и ворожеи. Общаетесь с духами и демонами, изгоняете их и получаете за это деньги простых людей.
– Вон что. Обида тебя затерзала, сенатор, – фыркнула Оливия. – Кто-то запустил руку в кормушку, и вы тут же нахохлились. Ладно. Допустим, что ты прав. Дальше что? Налоги заплатить?
– Нет. Взгляните, – сенатор нажал пару кнопок на пульте и, включив телевизор на стене, повернулся к нему. Новенькая проекционная модель мягко замерцала серебристым, а затем на ней появилось изображение комнаты. Монахини переглянулись и нахмурились.
Комната как комната на первый взгляд. В подобных комнатах часто обитают творческие личности. Они закрывают однотонные стены репродукциями картин, понятным лишь им одним, разбрасывают брендовые вещи, и в углу, на небольшом столике, обязательно найдется пустая коробка из-под пиццы, которую следовало выбросить еще в прошлом году. Но в комнатах нормальных людей стены не изрисованы перевернутыми крестами и оскорбительными словами. В них не разбиты зеркала и не кружат зловещим роем жирные мухи. В остальном это была обычная комната современного творческого гения, который без помощи компьютера даже зад подтереть не может.
– Что скажете? – спросил сенатор, когда молчание затянулось.
– Ваш блогер к аккуратистам не относился. Наняли бы ему горничную, что ли, – буркнула Оливия.
– Вы поняли мой вопрос, – устало ответил Дик. – Даниэль пропал вчера, не вышел на связь для обсуждения свежего ролика. Когда мои люди наведались к нему, то увидели это.
– Иной раз, когда человек едет чердаком, он начинает творить мерзости, – вздохнула монахиня. – И демоны тут чаще всего не при чем. На какие темы он снимал видео?
– Разнообразные. В том числе о новомодных религиях, которые процветают в Творческом районе. Вы наверняка слышали о них.
– Слышали. Секта любителей дрочки и их божество – Вечноэякулирующий стояк. Паства Смерти – кучка долбоебов, поклоняющихся бритве. И все в таком духе.
– Последний ролик должен был быть как раз на тему одной из этих религий. Даниэль вышел на след Чернильных святых.
– Я слышала о них, – кивнула Регина. – По сути тот же сатанизм, пусть и замаскированный.
– Да, – подтвердил сенатор. – Эта секта в последнее время стала слишком активна, но мы до сих пор не знаем, кто стоит во главе. Известно лишь имя. Псевдоним, вернее. Даниэлю удалось получить так называемый инвайт.
– Приглашение на закрытую вечеринку? Это еще кто-то практикует? – удивилась Оливия. – Хотя, все эти недомерки с тараканами в башке любят таинственность.
– Кандидат в Чернильные святые проходит жесткую проверку. К счастью, мы озаботились этим заранее, и Даниэль получил тщательно проработанную легенду.
– Хуево значит, проработали, раз он пропал.
Сенатор покосился на ехидную монахиню и поджал губы.
– Последнее сообщение, которое мы от него получили, гласило, что он получил инвайт, а дальше – молчание. Мы считаем, что он поехал на ритуал инициации.
– Ну да. Польют голову фальшивой кровью, потрясут изукрашенным кинжалом и сунут ему на хер смазливую бабу. И все – таинство случилось. Фантазии, блядь, ноль. Ладно. Вы хотя бы отследили, куда он поехал? – Оливия рассмеялась, увидев, что сенатор покраснел. – Бедняга Даниэль. Мне уже дико жаль, что у парня в начальниках редкостные дуболомы. Что вы хотите от нас, сенатор?
– Символы в его квартире. Они вам знакомы?
Оливия бросила взгляд на стоп-кадр комнаты и, вздохнув, кивнула.
– Знакомы. Каждый идиот, считающий себя профи в демонологии и оккультизме, любит малевать на стенах оскверненный символ распятия. О распятии Петра идиоты, как обычно, ничего не слышали. Но видео – это одно, а в реальности все может быть совсем по-другому. Иными словами, надо осмотреть квартиру лично.
– В таком случае, выдвигайтесь немедленно! – громко произнес сенатор и поперхнулся словами, когда увидел лица монахинь.
– В таком случае, иди на хуй, Дик, – устало бросила Оливия. – Ты, как и все властолюбивые бормоглоты, пропустил мимо ушей то, что не хотел слышать. Но я повторю, не сломаюсь. Мы сутки не спали. Мы усталые, грязные и без рабочих инструментов.
– Вы обязаны мне помочь.
– Тебе мы ничем не обязаны, – холодно ответила Регина. – На тебя нам насрать, сенатор. А вот ваш блогер мог вляпаться в дерьмо, но мы сейчас не в том состоянии, чтобы нестись куда-то и искать иголку в стоге сена.
– Что это значит? – в голосе сенатора послышался гнев, хотя улыбка по-прежнему висела на лице. – Вы отказываетесь?
– Ага, – кивнула Оливия, поднимаясь с дивана. Сенатор вздохнул и взял в руки папку.
– Я могу засадить вас глубоко и надолго, – на этот раз в его голосе не было притворства. Лишь черное равнодушие и холод. – Вас ищут в пяти округах за мошенничество и разбой. Достаточно щелкнуть пальцами, и агент Честерфилд организует вам уютную одиночку. Каждой. Без окон, с одной дверью и грязным унитазом.
– Вот оно что. Когда воззвать к морали не вышло, ты, как и всякое хуйло, пустил в ход угрозы, – осклабилась Оливия, подходя ближе. – Только нам
