Некоторое время они ехали молча, и Болан попытался разобраться в своих мыслях.
Они добрались до Сохо через Пиккадили, проехав мимо знакомого Болану особняка, обнесенного железной решеткой. Мак заметил, что все машины уже вернулись.
— Чей это дом? — спросил он.
Он бы ни капли не удивился, если бы Энн ответила, что речь идет о ее старом фамильном доме.
От нее не укрылся его враждебный тон, соответственно изменилось и ее отношение. Она ответила довольно холодно:
— Этот дом принадлежал графу…
— Меня интересует, кому он принадлежит теперь. Кто там живет?
Она покачала головой.
— Понятия не имею.
Мак чуть было не рассмеялся.
— Вы уверены в этом?
Она, в свою очередь, с трудом сдержала улыбку.
— Боже мой! Что это на вас нашло? Вы самый недоверчивый человек из всех, кого мне приходилось встречать.
Болан шумно вздохнул.
— Именно поэтому я еще жив, крошка.
— Ну, пожалуйста, перестаньте быть таким букой. На это прекрасное утро относительно вас у меня есть кое-какие планы.
— Что за планы? — поинтересовался Мак.
Энн убрала одну руку с руля и горячо сжала его твердую ладонь.
— Я хочу просить вас о помощи, Мак. Нужно убедиться в одной вещи.
— Какой именно? — спросил Болан, заранее догадываясь, каким будет ответ.
— Сейчас самое время выяснить: я нормальная женщина или нет. Что вы об этом думаете?
Болан думал, что она права.
— Энн, вы точно знаете, что делаете?
— Делать будете вы, — ответила она с натянутой улыбкой.
Она говорила искренне и ни на один миг не показалась Болану бесстыдной.
— Я вверяю себя в ваши руки.
Болан молча смотрел на Энн Франклин, представляя ее в своих объятиях. Одно из двух: либо он самый большой счастливчик в Лондоне, либо самый большой осел. Он вздохнул.
— Вы ошибаетесь.
— Как это?
— Пока все происходит в обратном порядке. Это я отдался в ваши руки.
Энн поняла, какой смысл Болан вложил в свои слова, и слегка вздрогнула, словно от удара.
— Верьте мне, Мак.
— Не думаю, что у меня есть выбор, — серьезно ответил он.
Тем не менее, доверие Болана не было безграничным. Действительно, женщины наподобие Энн Франклин одним движением бровей когда-то приводили в действие армии, но они же губили самсонов и цезарей. Нет, он никогда не доверится ей полностью. Так, по меньшей мере, он говорил сам себе.
Планы Энн Франклин пришлось подкорректировать, едва лишь они вошли в клуб. В баре толкалась небольшая толпа, а громкие голоса слышались еще у дверей. Несколько девушек, стоявших у входа в бар, испытали видимое облегчение, увидев, как Энн входит в холл клуба.
— Слава Богу! Наконец-то вы пришли, мисс Франклин! — воскликнула высокая блондинка в обтягивающих брючках. Может быть, вы поговорите с этим кретином Донованом? Мы с ним никак не можем договориться насчет перерывов для отдыха.
Видимо, речь шла о конфликте между дирекцией и служащими клуба.
— Ничего себе уборщицы, — с иронией произнес Мак, с чисто мужским интересом разглядывая столпившихся у дверей девушек.
Блондинка с точеными формами оказалась той самой красоткой, которую он видел вчера вечером позирующей в прозрачном цилиндре. Мак рассеянно подумал, не Энн ли является постановщиком развлечений в баре, помимо своей другой деятельности. Энн извинилась перед Боланом, и пестрая стайка длинноногих красоток впорхнула в бар. Блондинка задержалась у двери и через плечо метнула в Мака изучающий взгляд. Зрелище, видимо, удовлетворило ее, она наградила Болана соблазнительнейшей улыбкой и исчезла за дверью.
Болан закурил и стал ходить по холлу из угла в угол, не переставая спрашивать себя, что он тут делает. Через некоторое время вернулась Энн и вручила ему ключ. Мак заметил на ее лице печать тревоги и раздражения. Девушка чмокнула его в щеку и сказала:
— Поднимайтесь. Я приду, как только освобожусь. Возникли кое-какие проблемы.
— А куда подниматься?
Она показала ему лестницу, скрытую за занавесом в глубине холла, еще раз поцеловала его в подбородок и вернулась в бар.
Испытывая беспокойство, Болан поднялся наверх и оказался в студии, обставленной с неслыханной роскошью. Тут не было и следа спартанского убранства «Куинз Хауза». Персидские ковры и восточные мотивы обивки стен напоминали оформление гарема в «Музее де Сада».
Вдоль стен стояли статуи в стиле «ню», выполненные в натуральную величину, а также целая серия скульптурных групп из бронзы, изображавших парочки, различным образом вовлеченные в любовные утехи. Болан восхищенно присвистнул и продолжил осмотр. Квартира состояла из одной огромной комнаты. В центре возвышался подиум с круглой кроватью, к которой вели три ступеньки. У Мака возникло ощущение, будто он стоит перед театральной сценой. У самых его ног, ниже уровня пола, располагалась круглая ванна, размеры которой позволяли принять нескольких человек сразу. Вода текла из фонтана со встроенным цветомузыкальным устройством, создававшим сногсшибательные психоделические эффекты. В стороне находилась небольшая кухонька, отделенная от зала стойкой, а в углу, рядом с маленьким секретером, располагался бар с богатейшим выбором напитков.
Мак Додумал, что это, действительно, идеальное место, где время от времени можно отдохнуть от городской суеты. С одной стороны, он отлично представил Энн Франклин в этом декоре; с другой стороны, он находил, что ей больше подходит простая обстановка «Куинз Хауза», не имеющая ничего общего с кричащей эротичностью студии. Кажется, она что-то говорила насчет своей девственности?
Болан огляделся в поисках телефона и нашел его в центре кровати. Он присел на самый край, притянул к себе аппарат за провод и набрал номер, который дал ему Лео Таррин.
Осторожный голос отозвался после третьего звонка.
— Да?
— Мне нужен «Котик» Лео.
— Минуточку.
Болан терпеливо ждал несколько минут, прежде чем услышал щелчок трубки, снятой с другого аппарата. Раздался голос Лео Таррина:
— Кто говорит?
— Вы просили меня позвонить утром.
— Ах, да! Значит, это железный человек?
— Он самый.
— Послушайте, старина, я сейчас не могу говорить с вами. У нас идет совещание.
Болан не смог сдержать улыбку.
— Хорошо, ваше дело. Но у меня мало времени, и скоро я буду очень занят.
— Я бы очень хотел повидать вас, старина. Не встретиться ли нам где-нибудь?
— Скажите где.
— Вы знаете Тауэр?
— Найду.
— Он расположен на набережной Темзы, за Лондонским мостом…
— Да. Я найду. Когда?
— Послушайте, давайте встретимся через час на Аллее Казней. Болан чуть было не расхохотался, но вовремя удержал себя.
— Что еще за Аллея Казней?
— Большой прикол для туристов. Это место, где Анна Болейн стала на голову короче. Порасспросите об этом гида, когда будете там… И… э-э… смешайтесь с толпой туристов, постарайтесь не быть на виду. Я должен поговорить с вами об одном важном деле. Вы не пожалеете.
— О'кей. Значит, через час.
— Подождите, подождите! Мне тут подсказывают, что Тауэр открывается только в десять часов. Давайте встретимся в десять тридцать.
— Отлично, десять тридцать, — сказал Болан.
— Только помните — не высовывайтесь, постарайтесь слиться с толпой. Не подумайте, что я стыжусь нашей встречи на публике, старина, ничего подобного, но мне бы не хотелось попасть в лапы английских фараонов. Вы меня понимаете?
Болан прекрасно понимал его.
— Хорошо. Что до вас, Лео, то вы приедете один. Без свиты. Я становлюсь очень нервным, когда вижу много народу.
Таррин хохотнул и что-то неразборчиво сказал, обратившись к своим коллегам.
— Не беспокойтесь, — снова зазвучал в трубке его голос. — Я буду один. Только выполните то, о чем я вас просил.
Болан проворчал «пока» и положил трубку. Он понял, что Таррин был не один и разговаривал с ним, сидя за столом совещаний. Теперь он, наверное, объясняет свидетелям разговора, что должен встретиться с одним типом, который может свести его с Боланом.
Очень хорошо. Но если кто-либо другой из присутствующих при разговоре решится найти его раньше Лео? Болан вздохнул. В решении этого вопроса придется положиться на Таррина.
Неожиданно Мак подумал, что ему приходится полагаться на слишком многих, и ему это не понравилось. Джунгли никогда не интересовались своими обитателями: выживание всегда было личной заботой каждого.
Позади себя Болан услышал шорох и, обернувшись, увидел Энн Франклин, умиротворенно наблюдающую за ним. Сидя на кровати-платформе, он помахал ей рукой.
— Любопытная квартирка. Что делает такая пай-девочка в обстановке «Тысячи и одной ночи»?
С робкой улыбкой на губах, она поднялась по ступенькам подиума.
