— И что у него получилось? — спросил Егор, не понимая, какое отношение имеет судьба журналиста к их делу.
— Он пропал без вести, когда попытался шантажировать Смирнову, — сказал Максим, — он хотел получить с клана двести тысяч долларов за папку с документами.
— Прямо, как Остап Бендер, — покачал головой Егор.
— С той лишь разницей, что судьбаБендера нам известна, а куда делся мой друг-журналист, не знает никто, — ответил Максим.
— Может быть, он получил с них свои двести тысяч и спокойно выехал за рубеж? — предположил Егор.
— Вряд ли, — сказал Максим, — скорее всего, его обвели вокруг пальца, и он покоится где-нибудь на дне тихого пруда.
— .Почему ты так решил? — спросил Егор.
— Его девушка ждала его после встречи, где он должен был получить деньги и отдать документы, в условленном месте и не дождалась, — ответил Максим.
— Подумаешь, улика, — сказал Егор, — он просто не захотел брать ее с собой.
— Ты не знал их отношений, — покачал головой Максим, — он не мог так поступить.
— Это очень трогательная история, — сказал Егор, — но я не пойму, зачем ты мне её рассказал.
— Дубликаты документов находятся у меня, — сказал Максим, — второй экземпляр. Он оставил его мне. На всякий случай. И должен был сообщить по электронной почте. Если бы это дело у него выгорело, то я должен был уничтожить эти документы. А если нет, то я должен был пустить их в ход, чтобы отомстить за него и самому поживиться. Вот почему я, имея на руках такие факты, смело бросился судиться против клана. Но тогда еще я не мог оперировать этой папкой, которую подкинул мне друг. Я ждал от него подтверждения, что всё, что он задумал, прошло успешно. Но весточки от него все не было. Тогда я изъял из папки самые безобидные факты, и это был мой первый ход на суде против клана. Некозырная шестерка, но и она так взволновала представителей клана, что на меня тут же наехал этот «КрАЗ». Представляешь, какую бурю вызовет весь пакет этих документов, если их достать на свет?
— Ты меня заинтриговал, — сказал Егор. — Как я могу их посмотреть?
— Я тебе рассказываю все это не для красного словца, — сказал Максим, — я рекламирую «товар», который хочу тебе продать. Я не думал, что найдется покупатель, и не решался сам начать действовать, потому что просто боялся. Но раз тебе нужны эти документы и у тебя есть деньги, я согласен их тебе продать.
— И сколько же ты хочешь за них? — спросил Егор.
— Ровно столько, чтобы я с семьей мог отсюда уехать туда, где меня бы никто не нашёл, — ответил Максим. — Оттуда я дам тебе знать, и ты можешь начать действовать.
— И сколько это, говори точнее? — спросил Егор.
— Сто тысяч долларов, — сказал Максим.
— Ничего себе сумма, — усмехнулся Егор. — Не дорого?
— Не дорого, — ответил Максим, — я всё подсчитал. Честно говоря, у меня был план, как безопасно срубить с клана денег и ещё побольше, чем я у тебя спрашиваю. Это мое ноу-хау, но, так и быть, с тобой я поделюсь. Я хотел уехать в какую-нибудь страну, где легко затеряться, например в Штаты, и оттуда прислать лично Рябиновскому копии документов. А потом предложить ему перечислить на мой счет в тех же Штатах круглую сумму за то, чтобы я не обнародовал эти документы.
— Почему же ты этого не сделал? — спросил Егор.
— Потому что мне не на что доехать даже в Жмеринку к тете, не говоря уже про Штаты, — в сердцах выпалил Максим, — и потом, у меня нет стопроцентной гарантии, что клан не достанет меня в Штатах.
— Ты прав, чтобы план сработал, нужно ехать в арабскую страну, — сказал Егор, — а не в Штаты, где тоже полно Рябиновских.
— Вот ты этим и займись, а мне давай сто тысяч, — предложил Максим. — Судя по сумке, там у тебя ровно столько.
— Глаз-алмаз, — удивился Егор, — мне нужны деньги на проведение этой операции, давай договоримся на восемьдесят.
— Нет, — твердо сказал Максим, — сто и ни цента меньше.
— Все, я ухожу, — попытался напугать Максима Егор, — и тогда ты ничего не получишь.
— Иди, — равнодушно ответил Максим и даже отвернулся.
Егор ждал минут пять, но от Максима не последовало никакой реакции. Дочка его играла с другими девочками в песочнице и иногда махала папе рукой. Первым не выдержал Егор.
— Ну, хорошо, — сказал он, — я согласен. Деньги твои. Где документы?
— Давно бы так, — улыбнулся Максим и встал со скамейки.
В обеденное время губернатор Бобров сидел в своем кабинете мрачнее тучи, никого к себе не допускал, трубку телефонную не поднимал. В него никогда в жизни еще не стреляли, и тот факт, что сегодня его могли запросто убить, вызвал в нем жесточайший приступ депрессии. До этого случая с покушением он чувствовал себя защищенным и всемогущим, этаким полубогом, который волен делать то, что пожелает. Но оказалось, что это всего лишь фикция, миф. Он так же подвергается смертельной опасности, как и любой человек. Если не больше. Зазвонил телефон секретарши, и Бобров нехотя поднял трубку.
— Иван Петрович, к вам прокурор Власов, как вы просили, — сказала она дрожащим от волнения голосом.
— Проси, — буркнул в трубку губернатор.
Он действительно приказал явиться к нему лично Власову и доложить о ходе расследования покушения на свою персону. И хотя прокурор области имел весьма косвенное отношение к расследованиям, по приказу Боброва ему пришлось заняться этим делом вплотную. Он явился с большой папкой и постоянно утирал потеющее лицо белым платком. Усевшись за стол, разложил свои бумаги и спросил:
— Разрешите начать?
— Валяй, — ответил губернатор.
Он пытался быть невозмутимым, но руки его предательски подрагивали.
— Значит, чердак мы проверили, нашли винтовку, — начал свой доклад Власов, — снайперская винтовка Драгунова с хорошей оптикой. Была спрятана в вентиляционной шахте, но наши спецы нашли металлоискателем. Преступник попытался стереть отпечатки пальцев, но по глупости одной рукой стирал, другой держал приклад. По базе данных проверили, такого человека у нас в картотеке нет. Будем искать.
— Почему его сразу не поймали? — спросил Бобров. — Почему он успел уйти раньше, чем вы оцепили место? Я вас спрашиваю?
— Иван Петрович, снайпер не был дилетантом, — ответил Власов, — он заранее подготовил пути для отхода. Но я обещаю, что вскоре мы найдём его.
На самом деле прокурор лукавил. Было ясно, что работал дилетант. В «гнезде», откуда стрелял, он натоптал, оставил кучу следов, образцов слюны и мочи, отпечатков на ручке двери. Так что даже если бы не было отпечатков на винтовке, хватило бы и этого материала. Заставить весь город поголовно писать в баночку и плевать в пробирку, конечно, милиция не могла, но по отпечаткам стопроцентно опознать преступника можно. Нужно только поймать хотя бы штук десять подозреваемых. Говорить о том, что на губернатора покушался какой-то «самострел», было бы оскорбительно для самого Боброва. Даже киллера нормального не нашлось на такого значительного человека. Какой-то халтурщик работал, даже попасть не смог! Или не хотел! На это намекнул майор, который вел следствие, но тогда прокурор пропустил намек мимо ушей, а сейчас он поразил его, как молния.
— Иван Петрович, — пробормотал Власов, — мне кажется, что киллер намеренно промазал и попал в колесо машины.
— Как так? — не понял Бобров.
— Посудите сами, «СВД» — это винтов ка, разработанная специально для меткого поражения живых целей противника. Кроме того, пуля, которую мы извлекли из колеса, была тоже снайперской со стальным сердечником. У них практически нет отклонения от траектории выстрела и очень большая кучность. А промах, который дал стрелок, составил около трех метров. Это подозрительно. Если бы он целился в вас и хотел вас убить, но дал промах, то расстояние отклонения вряд ли могло быть более метра. Скорее всего, он намеренно выстрелил именно по колесу.
— Для чего это? — спросил удивлённый Бобров.
— Наверное, для того, чтобы вас напугать, — ответил Власов. — Тому, кто стрелял, а вернее, заказчику, нужно было, чтобы вы, Иван Петрович, испугались за свою жизнь. Этот выстрел как предупреждение, что вас могут убить. Но при этом им нужно, чтобы вы оставались живы. Позвольте мне предположить, что вас кто-то склоняет к какому-то решению, от которого вы отказываетесь. И этот кто-то пытается таким образом надавить на вас.
— Ты чего городишь? — изумился Бобров. — Кто меня может куда-то склонять? Я сам кого хочешь склоню! Никто меня ни к чему не принуждал!
— А если все-таки подумать? — осторожно спросил Власов. — Тогда бы нам легче было найти заказчика. Ведь даже если бы мы взяли снайпера, то вряд ли он раскололся бы и выдал того, кто дал ему заказ.
Иван Петрович нахмурил брови и стал вспоминать. Нет, ничего такого вроде не было. Да и когда? Он только вчера вечером прилетел из Парижа. Во Франции его никто ни к чему не склонял, кроме парочки проституток, которых он сам склонял к минету. Цель его поездки была сугубо развлекательной — он ездил перенимать опыт французской мэрии по уборке собачьего дерьма на тротуаре. Нет, Франция отпадает. Тогда надо припомнить, что же было до поездки. И тут его осенило! Как же он сразу не вспомнил? А Рябиновский? Эта сволочь хитрожопая! Это же он подсовывал ему документы на состав с локомотивом за тысячу рублей! Не может быть!!! Неужели это он? Ведь и раньше многие наглые начинания Ко-Ко застревали на столе у Боброва. Мог ли он так поступить? Это надо обдумать. Нельзя так сразу выдавать эту информацию прокурору. Власов заметил, что губернатор сначала побледнел, а потом сделался красным. Глаза его заблестели попеременно то гневом, то страхом.
