Зато представители бригад Твистера, Кири и Коли, которые наверняка знают о месте проведения толковища, обязательно постараются поинтересоваться их самочувствием. И им будет очень неприятно найти здесь каких-то неучтенных товарищей.
Так что линять отсюда надо, но сделать это не так-то просто. Той же дорожкой, что шли сюда, уходить сложно. Богдана, несмотря на всю его пакость, бросить здесь нельзя. А обломки ГВЭПа — тем более. И чемоданы надо унести. Хотя бы один, с компроматом. Доллары мне лично в таких размерах не требуются. Да и Чудо-юдо их не заказывал. Все это переть вдвоем? Валет-то ранен…
— Как состояние Валета? — спросил я у Вани.
— Удовлетворительно. Заживление идет нормально, через двадцать минут будет боеспособен.
— Неужели? — удивился я. — Ты ж только-только бинтовать его закончил?
— Через двадцать минут буду боеспособен, — подтвердил Валет.
— Откуда ты знаешь?
— Экспериментально проверено, — невозмутимо произнес «зомби». Вообще-то, конечно, Валету я должен был бутылку поставить, если б он, естественно, был нормальным человеком. Он мне сегодня жизнь спас. Теперь, после того, как Богдан перед смертью исповедался, мне стало ясно хотя бы в общих чертах, как и что происходило.
Установив имитацию, этот сукин сын под ее прикрытием перескочил в комнату, где отсиживался информатор, уничтожил его по-тихому режимом «Д», подзаправив ГВЭП энергией, но не снимая при этом имитационную картинку (Вика мне, помнится, как-то говорила, что последние модели генераторов имеют двухзадачное действие, то есть могут какое-то время работать и в плюсовом, и в минусовом режимах). Потом, опять же прикрываясь имитацией, — может быть, кошку из себя изобразил или вообще пустое место — подобрался к охранникам Джавад-хана, остававшимся у машин, и тут же их разнес на атомы. Затем он бесшумно сделал и тех, кто ожидал в «холле», то есть на веранде и в небольшой прихожей. А вот потом этот гадский гад, очевидно, дал команду Равалпинди и его людям расстрелять меня и «зомбиков». Должно быть, Богдан — явно не будучи дураком и понимая, что за такую заподлянку Чудо-юдо его через мясорубку пропустит, — поначалу хотел представить дело так, будто нас постреляли равалпиндевцы, а он их героически покосил, но не всех. При этом, дескать, ГВЭП случайно разбило пулей (это чтоб объяснить Чуду-юду, почему не смог уничтожить их всех сразу), самого Богдана ранило (самострел он бы себе организовал, но уже после того, как закопал бы ящик где-нибудь поблизости). Наверно, соврал бы, что, мол, двое-трое убежали, сели в джип и увезли деньги и компромат. Ну а потом, когда страсти поутихли, нашел бы время съездить сюда и все откопать. А потом — шмыг! — и в Западный Иллинойс на крупное дело. Наивный, конечно, был мужичонка, но напакостил изрядно.
Как бы там ни было, но для начала я решил посмотреть, что творится в доме и во дворе дачи.
Первое, что меня порадовало, — это то, что у ворот осталась одна из синих «шестерок». И вторая, и оба «Ниссан-Патрола» испарились. Это подтверждало мою версию насчет Богдана. Небось оставил эту машинку для себя? Кроме того, с другой стороны — хрен ведь докажешь, что остальные деструктированы ГВЭПом, а не угнаны неприятелем. Уехали, ищите! Впрочем, разбираться в психологии покойника — дело неблагодарное.
Правда, ключей в «шестерке» не было, но для советского человека это не проблема. Заведем как-нибудь, если тут какой-нибудь противоугон не стоит. Ваню — за руль, Валета — на правое переднее сиденье. Я — сзади, чемоданы — в ноги. Труп и обломки ГВЭПа придется пихнуть в багажник, причем не худо бы и завернуть их во что-нибудь. Багажник ведь тоже заперт, наверно, взламывать придется, значит, крышку плотно не закроешь. Лишний повод придраться гаишникам. А в ЦТМО по проселкам не доберешься. Надо выезжать на дорогу.
Все-таки голова у меня соображала плохо. От удара головой о стену и память, говорят, ухудшается, и ощущения притупляются. Но тем не менее, я очень вовремя вспомнил о документах группы «Пихта».
Наверно, можно было их и оставить. В конце концов, у меня не было особого желания еще раз переживать такую чертовщину, которая произошла в прошлый раз. То, что я был возвращен, как говорится, «на исходную», вовсе не означало, что мне еще раз так повезет. В конце концов, у этих самых «зеленых ежей» могло и терпение лопнуть. Деструктируют в пыль — и прощай, Родина!
Но мне подумалось, что если я еще раз перескажу Чуду-юду всю историю прошлой экспедиции, сопроводив ее документами 1936 года, то он будет вести себя осмотрительнее и сдержаннее. Гораздо хуже будет, если вдруг эти документы когда-нибудь обнаружит кто-то другой, и повторит ту же лобовую атаку на этот «космический шлюз», какую предприняли мы под руководством Сергея Сергеевича, да еще и придет к тому же результату. У меня до сих пор
не было полной уверенности в том, что для всего остального человечества,проживавшего в том потоке времени (исключая меня, естественно), дело не закончилось мировой катастрофой. Уж пусть лучше эти самые документики будут лежать в сейфах ЦТМО, чем на воле. Всегда приятнее знать, что запал «бомбы» в руках у тебя, а не у дядя Феди из соседнего подъезда.
Именно поэтому я забрал у Вани фонарь, с которым мы лазили в подвал накануне прибытия Равалпинди, и приказал Ване упаковать труп Богдана с обломками ГВЭПа в какую-нибудь обертку, открыть багажник и спрятать туда упаковку так, чтоб даже при неплотно закрытом багажнике никто не мог подумать, будто в нем лежит покойник. Далее Ване предписывалось открыть и завести машину, а также перенести в нее чемоданы, усадить Валета и ждать моего появления, если я не вернусь раньше.
С очень сильным волнением я спускался в подпол. Несколько раз меня останавливали сомнения, а один раз я даже сделал шаг назад по лестнице. При этом, правда, речь уже не шла о боязни еще раз совершить экспедицию на объект «Котловина», а об элементарной опасности проканителиться здесь на даче и дождаться появления преемников Кири или Твистера. Подумалось мне и о том, что на даче все-таки была кое-какая стрельба Правда, я так и не слышал ни одного выстрела, но продырявленное плечо Валета подсказывало, что они были. Если у нас все оружие было бесшумным, то у охраны Равалпинди оно могло быть без глушителей. Даже если им удалось выстрелить всего несколько раз, это могли слышать в дачном поселке. Разумеется, это вовсе не означало, что все граждане дружно побегут к телефонам вызывать милицию, но исключать то, что кто-то один, особо отважный, найдется и стукнет, — не стоило. Далеко ли находится ближайшее отделение, я не знал, но не хотел, чтобы меня перехватили на выезде с чужой дачи, на чужой машине, с оружием, обломками сверхсекретного прибора, да еще и с завернутым трупом в багажнике. Вступать в перестрелку с ментами было очень стремно, поскольку это могло по максимуму привести к летальному исходу, а по минимуму — даже если б нам удалось удрать в лес и оторваться от преследования — к необходимости бросить на милость ментов чемоданы с деньгами и компроматом, труп и обломки ГВЭПа. В нынешней ситуации лучшего подарка для врагов Чуда-юда и представить невозможно.
Но, помешкав чуть-чуть, я все-таки спустился в люк.
Дорогу до груды бочек нашел без труда, нащупал защелку, отпиравшую дверцу-донце, и, выставив фонарь вперед, вполз в затхлое нутро бочки. Более-менее благополучно пролез до тайника, осветил его. Воздух и впрямь был тяжелый, кислорода не хватало Это было что-то вроде склепа: низкое прямоугольное помещение площадью два на один метр, высотой меньше полутора, обложенное красным кирпичом и перекрытое бетонной плитой. Да и сундук немного напоминал гроб. Ясно было, что его сперва затащили сюда, а уж потом замуровали стенку. Через лаз он никак не пролез бы. Теперь надо было его открыть, то есть, как рассказывал ныне разнесенный на атомы информатор, оттянуть шляпку одного из гвоздей на уголке. Кованый уголок сундука был прибит двумя рядами гвоздей — всего их было двадцать — десять крепили его к длинной стенке сундука, десять — к короткой. И столько же было на трех остальных уголках. Я, правда, еще тогда, когда в тайник лазил информатор, приметил, что крышка сундука откидывается в противоположном от лаза направлении. А это значило, что петли находятся ближе к глухой стенке. Поприкинув возможную конструкцию замка, я решил, что со стороны петель он находиться не может, и стал выбирать из двух оставшихся уголков.
Затем я вспомнил, как информатор рассказывал о том, что случайно нашел нужный гвоздь, зацепившись за него штанами. За гвозди в дальнем от лаза уголке зацепиться было очень трудно. Туда и протиснуться-то не удалось бы. Стало быть, надо было выбирать из двадцати гвоздей, находившихся на ближнем к лазу уголке. Три нижних пары вряд ли могли запирать сундук, а потому я стал прощупывать только оставшиеся семь пар. Поскольку дышалось все труднее и труднее — надышал углекислого газа г-н Баринов! — то, экономя время, я стал прощупывать гвозди сразу по обеим сторонам уголка.
