– Не пойму, что тут такое, – искренне пожаловался Мазур, когда они вынырнули из красочной толпы на тротуар.
– Не помню, как это называется по-испански, я вообще не знаю испанского... но что-то вроде праздника смерти. Отсюда и все эти рожи. А вообще-то, в этом есть смысл. Заводит, а? Когда вокруг столько старух с классическими косами и прочих вампиров, поневоле вспоминаешь, что ты молод и полон жизни...
Мазур посмотрел на нее. Неподалеку ослепительными струями бил фонтан фейерверка, грохотали петарды, хлопали шутихи, на лице Бриджит блуждали загадочные тени, а глаза казались бездонными. Хороша была чертова кукла, правнучка плантаторов, так, что зубы сводило...
– Что ты так уставился? – поинтересовалась она с невинным видом.
– Любуюсь, – кратко ответил Мазур.
– Можно нескромный вопрос?
– Ну-ка...
– Джонни, ты, часом, не педик?
– Бог миловал.
– А как насчет импотенции?
Мазур проникновенно сказал:
– Честно тебе признаюсь: до смерти ее боюсь, но пока мы с ней как-то не сталкивались…
– Что же ты в таком случае придуриваешься?
– То есть?
Бриджит придвинулась вплотную, обдав ароматом дорогих духов и свежей кожи:
– Честное слово, ты какой-то неправильный моряк... Как, по-твоему, чего может хотеть женщина, обладающая муженьком, которого ты достаточно лицезрел? Напряги извилины...
Мазур честно сказал:
– Я временами бываю робким, как идиот. Когда попадается такая, как ты, слишком красивая для простого бродяги...
Она посмотрела снизу вверх, улыбаясь так, что человек не столь морально стойкий уже волок бы ее в ближайший темный уголок:
– Джонни, ты прелесть... Пошли.
– Куда?
Бриджит взяла его за руку и уверенно повела куда-то за угол:
– Если верить путеводителю – а я его вдумчиво изучила – где-то поблизости есть отельчик с часовыминомерами...
– Ничего себе, – сказал Мазур, покорно шагая следом. – Такие вещи пишут в приличных путеводителях?
– Ах ты, простая морская душа... Путеводители, Джонни, бывают разные. На любой вкус. Для почтенных супружеских пар, для студентов-хичхайкеров, для членов Ассоциации молодых христиан... и для повес, для извращенцев даже. Ну, мы-то с тобой не извращенцы, правда? Короче говоря, я купила один такой путеводитель, и теперь могу считаться специалистом. Там все перечислено – бордели на любой вкус, приюты любви... Последние, как выяснилось, – ты только не удивляйся, простая душа, – тоже делятся на притоны и вполне респектабельные заведения, куда не стыдно и не опасно заглянуть парочкам вроде нас... Как раз в респектабельный отель я тебя и веду. Путеводитель самый свежий, так что заведение должно быть на месте...
Оно оказалось на месте, и выглядело в самом деле донельзя респектабельно, что снаружи, что внутри. Трехэтажное здание старинной постройки с массой архитектурных излишеств, просторный холл – красный бархат, зеркала, лепнина-позолота, старинная мебель – благообразный седой сеньор за стойкой... черт побери, в натуральнейшем смокинге!
Гостей он встретил так, словно они были делегатами какого-нибудь съезда христианских епископов или специалистов по творчеству позднего Матисса – с непроницаемым лицом, безукоризненно вежливо. Правда, в противоположность своим коллегам из настоящихлюксовых отелей, он не стал предлагать постояльцам зарегистрироваться по всем правилам. Увидев, какие денежки Бриджит пришлось выложить, Мазур про себя присвистнул – для человека в его положении (да и натурального австралийского бродяги) сумма была более чем приличная.
А впрочем, номер того стоил – ненавязчивая роскошь и порядок, огромная старинная кровать, вычурные кресла, холодильник, замаскированный под буфет времен здешних войн за независимость от испанской короны (происходивших самую чуточку позже наполеоновских).
При виде всего этого на Мазура напала некоторая оторопь, и он поневоле ощутил себя соблазняемой школьницей. Поставил в уголок драгоценную сумку, переступил с ноги на ногу.
Бриджит вздохнула, старательно закатив глаза:
– Джонни, ты прелесть! Видел бы себя со стороны... А как же экзотические красотки в портовых борделях?
– Так они ж продажные... – сказал Мазур.
– И что же?
– С ними можно бесцеремонно...
– Нет, ты прелесть... – она сбросила туфельки, подошла к постели и моментально примостилась на покрывале в грациозной позе, скрестив высоко открытые ножки, спустив бретельку с плеча. – Джонни, с голоднойженщиной можно еще бесцеремоннее. Судя по твоему лицу, ты всерьез собираешься пробормотать какую-нибудь романтическую чепуху... Брось ты это, иди быстренько сюда, и покажи, что делают с бордельными красотками беззастенчивые моряки...
Пока Мазур шел к постели, она уже успела сбросить платье. И понеслось, без особых прелюдий, так, что дураку было бы ясно: нет тут никакого притворства, никакой игры, в его объятиях и в самом деле билась смертельно изголодавшаяся женщина...
Давненько его так не выматывали – на все лады и порой этакими изысками, что комната и впрямь напоминала пятизвездочный бордель. Иногда было весьма познавательно – при его-то опыте, и впрямь включавшем экзотических красоток из разных уголков света...
Через пару часов блаженно разметавшаяся рядом с ним красавица лениво поинтересовалась:
– И каковы же впечатления, морячок?
– Черт знает что, – сказал Мазур. – Хоть бросай все на свете и отправляйся к вам на юг...
– А что же ты думал, милый? Настоящая южная девочка – это тебе не какая-нибудь бледная травиночка из Новой Англии, которая выросла среди бетона. И ноги у нее кривые, и в рот взять толком не умеет из-за замшелых пуританских традиций... Милый, ты так романтично зажмурился... Я тебя шокирую?
– Не дождешься, – сказал Мазур столь же лениво. – Нет, в самом деле, здорово...
– Это все Юг, Джонни. Солнце, чистый воздух, вереница предков, череда истых аристократов-плантаторов, которые сотню лет ели и пили самое лучшее, женили красавиц на красавцах... – она фыркнула. – И, хотя принято твердить о чистоте расы, но должна тебе по секрету сказать, что к благородной англосаксонской крови на юге примешано немало иной, довольно-таки горячей и подчас самой что ни на есть экзотической: все эти француженки и испанки, очаровательные креолки и негритянки... – Бриджит провела кончиками пальцев по гладкому бедру. – И результат, признай, неплохой?
– Уж это точно, – искренне сказал Мазур.
– Могу я свести с ума?
– Можешь.
– А очаровать на всю оставшуюся жизнь?
– И это запросто.
– Вот видишь... Теперь напряги фантазию и представь хорошенько, как мне живется с новоанглийским плюгавым недоноском, у которого остатки накопленной предками энергии до капельки уходят в бизнес, а на мою долю остается... ну, не десть секунд конечно, но и не бурные ночи...
– Бедное создание...
– Я, между прочим, вполне серьезно, – твердо сказала Бриджит. – Джонни, если бы ты знал, как меня все это достало... Словами не передать. Особняк с сонными слугами, двуногие рыбы обоего пола на всяких там раутах... И невозможно поискать маленьких радостей на стороне, и развязаться с такой жизнью невозможно: черт побери, я же ничего не умею, ничему не училась, и своих денег у меня почти нет...
– Положение, в самом деле, аховое, – сказал Мазур ради приличия.
Бриджит приподнялась на локте и заглянула ему в глаза:
– Но отнюдь не безвыходное...
Что-то было в глубине ее глаз такое, отчего Мазур невольно поежился и натянуто усмехнулся:
– Ты это таким тоном произнесла, что отчего-то мороз по коже...
Она прищурилась:
– Джонни, ты вроде бы не тряпка, так что не будем ходить вокруг да около... Тебе приходилось убивать людей?
– Ну, как тебе сказать...
Ее глаза потемнели:
– Скажи, как было на самом деле.
– Ну, всякое бывало... – уклончиво произнес Мазур. – Жизнь – штука суровая... – он моргнул, уставился на нее, словно впервые увидел. – Черт, не хочешь же ты сказать...
– А почему бы и нет, Джонни? – спокойно, невинным тоном сказала очаровательная южанка, не сводя с него глаз. – Почему бы и нет?
– С ума сошла?
– Вот уж нет, – решительно сказала Бриджит. – Сумасшедшие, я читала, отличаются нелогичностью мыслей и поступков, а я, смею думать, рассуждаю насквозь логично... Тебе нет нужды объяснять, что за создание – мой муженек. Сам видел. В трезвой полосе он еще хуже – застегнутое на все пуговицы, холодное, как лягушка, ничтожество, поглощенное делами. Классическая бледная немочь. По-моему, типа вроде него любой решительный мужик может завалитьбез особых душевных терзаний. Особенно если имеет некоторый опыт. – Она смотрела на Мазура холодно и серьезно, почти не мигая. – Джонни, я не шучу. Я серьезно. Хочешь заработать сто тысяч долларов? За непыльную, несложную работенку...
Мазур усмехнулся:
