– Ну, кормить я вас обещаю на совесть, а вот насчет благосклонных взглядов – там будет видно... Значит, согласны?
– По рукам, – сказал Мазур.
– Вот только... можно мне взглянуть на ваши документы? Вполне разумная предосторожность...
– Ну что вы, я понимаю, – сказал Мазур, проворно извлекая из внутреннего кармана свою «липу». – В самом деле, разумно...
– Господи, ну и фамилия у вас! – фыркнула она с детской непосредственностью, возвращая бегло просмотренные документы.
– Вот над фамилией я бы убедительно попросил не смеяться, – сказал Мазур проникновенно. – Отличная фамилия, весьма аристократическая. Слышали, кто у нас в Австралии считается аристократами?
– Ага. Потомки каторжников?
– Ну да, а что? – ухмыльнулся Мазур. – Очень престижно, знаете ли, происходить от сосланного когда-то в Австралию каторжника, и чем раньше это с ним произошло, тем престижнее...
– Я читала где-то.
– Между прочим, основатель нашего славного рода угодил в Австралию в первой половине восемнадцатого столетия, – сказал Мазур. – В первой, не во второй. По вашим американским меркам это все равно, что быть потомком пассажира с «Мейфлауэра»...
Она фыркнула:
– Ваше сиятельство, а сидеть-то в вашем присутствии можно?
– Безусловно, – сказал Мазур ей в тон.
– Я надеюсь, ваш славный предок воистину заслужил такое обращение? Другими словами, был чем-то большим, нежели вульгарный карманник?
– О, будьте уверены! – сказал Мазур лихо. – Прапрадедушка был гораздо более серьезным человеком, он, знаете ли, грабил почтовые кареты на пустошах под Лондоном – а это в те времена считалось вполне достойным джентльмена занятием. К сожалению, он увлекся и однажды проткнул шпагой местного судью... вообще-то и это в те времена считалось в порядке вещей, но он имел неосторожность попасться...
– Понятно. А как он поступал с прекрасными пленницами?
– Думается мне, – сказал Мазур, откровенно разглядывая ее, – мой славный предок оправдывал их ожидания...
С тем же личиком невинной школьницы она пожала плечами:
– Ну что ж, родословная, как родословная. Боюсь, мне крыть и нечем. Мои предки были скучными южными плантаторами, хотя и в их размеренной жизни определенно была своя романтика: кровная вражда, негритянки-любовницы, гражданская война... Ладно. Лезьте в машину, меня зовут Бриджит, Бриджит Ройс. Мистер Роберт Ройс, как легко догадаться, почивает там, на заднем сиденье... Хотите за руль?
– Нет, спасибо, – сказал Мазур искренне. – Эти идиоты носятся, как кометы...
– Ну, я уже немного привыкла к здешнему стилю... Поехали?
Мазур забрался на сиденье, поставил сумку под ноги и джип лихо рванул с места.
В голове вновь защелкала невидимая миру вычислительная машинка. В силу той же здоровой паранойи Мазур как-то не особенно доверял очаровательным женщинам, полагая, что от них порой исходит гораздо большая опасность, чем от иных мужчин. И этот его устойчивый пессимизм не на пустом месте родился, а имел основой богатый и печальный жизненный опыт – достаточно вспомнить красотку Мэй Лань, красотку Мадлен, да что там далеко ходить, не далее как сегодня утром едва не лег хладным трупом благодаря усилиям красотки с ангельской внешностью и ангельским имечком. Так что и теперь, чтобы не разочароваться потом, чтобы не влипнуть в неприятности, следовало заранее подозревать свою нанимательницу в чем-то гнусном...
В чем же? В том, что и эта парочка – чьи-то коварные агенты? Не стоит спешить. Согласно теории вероятности, никак ему не могут попасться в течение нескольких дней сразу две очаровательных шпионки подряд. Снаряд дважды в одну воронку не попадает... вообще-то попадает, конечно, и дважды, и трижды, и четырежды – но только при устрашающей плотности огня. Каковой в данный момент вроде бы не наблюдается. Покаусловимся считать, что эти двое – те, кем кажутся. Но ушки, разумеется, на макушке...
– Почему вы молчите, Джонни?
Мазур очнулся от нерадостных дум:
– А что я должен говорить?
– Возможно, мой дядя – не эталон моряка, и по нему одному не стоит судить обо всех, но у меня создалось впечатление, что моряк на суше только и делает, что травит байки, хлещет виски и ухлестывает за женщинами...
– Подождите, Бриджит, – серьезно сказал Мазур. – Дайте мне только освоиться в вашей великолепной машине. Будут вам и байки о морском змее и откровенные ухлестывания... Вас это не пугает?
Красотка, на миг отвлекшись от руля, окинула его откровенным взглядом:
– Если что-то меня и пугало в жизни, так это те, кто обещает больше, чем может...
«Хорошо сказано, – подумал Мазур. – А глазенки-то у нас, ох, бесстыжие... Ну да ничего удивительного – скучновато, должно быть темпераментной южаночке с этаким вот сокровищем, что храпит в две норки на заднем сиденье. И не получилось толкового экзотического отдыха, сразу видно, грустно девочке...»
– Джонни, вы правда видели морского змея?
«Вот как тебя сейчас, – мысленно ответил Мазур. – И в парадной форме, и в гидрокостюме».
А вслух сказал:
– Было дело. Однажды даже русалок видывал. Неподалеку от Самоа, прекрасной лунной ночью...
– И какие они?
– Красивые, – вздохнул Мазур. – И совершенно аморальные.
– Ого! Я просто обязана послушать...
Сзади послышалось шумное шевеление, Мазура обдало волной перегара, и меж передними сиденьями показалась опухшая физиономия. Мельком покосившись на нее, Мазур подумал сочувственно: «Эх ты, бедолага, тебе бы сейчас полстакана прозрачной и соленый огурчик следом...»
– Честь имею представить, – сказала Бриджит с легонькой гримаской. – Мистер Роберт Ройс, владелец «Ройс индастриз», звезда строительного бизнеса, председатель пяти благотворительных фондов и вице-президент «Ордена Дубовой Ветви», миллионер, меценат и даже начинающий политик... Бобби, это Джон.
– А он кто? – прохрипел обладатель вышеупомянутых титулов, обдавая Мазура тем самым ностальгическим запахом.
– Наш новый проводник, телохранитель и нянька в одном лице.
Судя по кряхтенью, мистер Роберт Ройс мучительно пытался осмыслить ситуацию, что естественно, получалось у него плохо. В конце концов, он спросил:
– А зачем?
Бриджит терпеливо и ласково пояснила:
– А затем, Бобби, что нам просто необходим кто-то вроде него. Ты, сокровище мое, опять насосался до полного бесчувствия, а тем временем случилась жуткая поломка, мне казалось уже, что с машиной все кончено, и, если бы не Джонни...
– Ш-шерт возьми, – сказал Бобби, ожесточенно скребя в затылке. – Могу я как следует отдохнуть хоть недельку от всех своих заморочек?
– Ну, разумеется, любимый, – с тем же ангельским терпением поддакнула Бриджит. – Кто же тебе запрещает? Бога ради. Я просто хочу сказать, что нам в сложившейся ситуации необходим толковый помощник, с ним гораздо спокойнее... Или тебе жалко двухсот баков?
– Черт с ними, – сумрачно заключил Бобби. – Ладно, Джонни так Джонни... Американец?
– Австралиец, – кратко пояснил Мазур.
– Ага. Кенгуру, бумеранги... Ладно. Значит, Данди по прозвищу Крокодил... Эй, парень, ты не против, если я тебя буду звать Данди?
– Ради бога, – сказал Мазур терпеливо. – А это кто?
– Это такая кинокомедия, – сказал Бобби, дыша убойными ароматами. – Там ваш играет, австралиец... Тебе наверняка понравится. – Он наполовину просунулся меж сиденьями и игриво проблеял: – Бри-иджит...
– Ну?
– Притормози где-нибудь. Джонни пойдет погулять, а мы с тобой малость покувыркаемся...
– Бобби, – терпеливо сказала женушка. – Мы в центре города...
– И что? Подумаешь, вокруг одни макаки... с бумерангами... Я кому говорю?
Он просунулся еще дальше, боком свалившись на колени Мазуру, протянул руку и ловко запустил пятерню жене под блузку, похохатывая и ухая:
– Ух, а что это у нас такое мя-а-конькое? Кругленькое? Тормози, кому говорю! Джонни мальчик взрослый, он погуляет...
Мазура бросило к лобовому стеклу – Бриджит резко затормозила, вытащила мужнину руку, запахнула блузку и выкрикнула уже с непритворной злостью:
– Бобби, черт тебя побери! Мы же разобьемся!
– А ты притормози... – с пьяной настойчивостью тянул законный супруг.
– Да пошел ты! Не время.
– Я жажду любви, милая... Жажду содрать с тебя все и овладеть по праву...
– Вторая стадия, – хладнокровно сказала Бриджит в пространство. – Первая была – алкогольное оцепенение, а эта – жажда любви... Я кому говорю, убери лапы! – и она ловким ударом локтя отшвырнула расшалившегося супруга на заднее сиденье. – Нашел время... Между прочим, там, справа от тебя, непочатая бутылка...
– Я п-понял намек... – сказал Бобби.
И немедленно – Мазур видел в зеркальце заднего вида – ухватил помянутый сосуд, свинтил пробку, присосался совершенно по-русски. Длилось это довольно долго – так что Мазур покосился на свежеиспеченного босса с непритворным уважением.
