– Семен Степанович, вы когда-нибудь прыгали с парашютом?
* * *
Из радиограммы уполномоченного СД III VI Управления СД-Заграница дивизиона «Восток» штурмбаннфюрера СС К. Залиша руководителю операции «Улей» бригадефюреру СС А. Штоффе, 11 июня 1943 г.:
«…Прошу активизировать поиск и уничтожение советских диверсантов. Есть информация, что это специальная группа с особыми поручениями, способная найти и ликвидировать объект «R». Также примите все меры по изоляции данной группы от всех видов связи и передачи информации. Возьмите под контроль станции телефонии, радиоблоки, средства массовой коммуникации и информации. Введите комендантское время и определите для населения запретные территории с изоляцией доступа в эфир и в местности с ограниченной видимостью. Если считаете целесообразным, отключайте в ночное время узловые станции телефонной связи, которыми могут воспользоваться диверсанты…»
Глава 8
Бои местного значения
Район Мелькемена, по всей видимости, охранялся более тщательно, чем прилегающие округа. Вот только по какой причине – из-за замаскированного литерного или немцы строили очередной укрепрайон на восточных рубежах прусских земель? Неупокоева как командира РДГ, выжившей при парашютировании и далее, в рейде, этот вопрос сейчас мучил больше всего. «Лучше бы литерный! Укрепрайон нам ни в жизнь не взять, да и незачем. Это дела авиации и потом артиллерии. «Катюшами» выжгут. А вот «Крысу» бы найти. Ее, поганку! Что мы имеем? Два кило тола, три динамитные шашки, две магнитные мины. Бикфордова шнура десяток метров. Гранаты. Трофейный гранатомет. Фальшфейеры и сигнальные ракеты. Стрелковое оружие. Не густо. Самим, если и подобраться к составу, такими средствами не уничтожить громадину. И себя положим зазря. Надежда только на авиацию. А как обозначить литерный нашим бомберам? Дать координаты танка и визуально подсветить. Координаты нахождения грызуна дать не имеем возможности технической. Нет рации. Подсветить? Можно. И нужно! Раз он передвигается ночами, зажечь брезент и топливные запасы. Полыхнет так, что видно за много километров будет. Авиация налетит, разнесут в пух и прах эту чертову хрень! Но без УКВ-связи все это без толку. И нас вот-вот вычислят, накроют. Нужна рация».
– Старшина Васюков.
– Я, товарищ лейтенант.
– Перекусил?
– Так точно. Заморил червячка.
– А теперь собери группу, маленькую летучку устрою. Селезня в охранение.
– Есть. Рядовой Селезень уже в наблюдении.
– Он у тебя что, по жизни на НП?
– Дык… самый зоркий и маленький, прятаться умеет похлеще любого из нас.
– Пленным заткнуть уши, стреножить, чтоб даже не помышляли бежать. Сбор вон у той березки. Живо!
– Есть.
Пока старшина отдавал распоряжения и подгонял бойцов, Неупокоев медленно выполз из броневика с помощью Лизы. Дожевал размокшие во рту кусочки сухаря и заковылял к кустам. Через три минуты он находился в кругу бойцов, внимательно следивших за его мимикой и словами. Лейтенант донес до подчиненных проблему, обозначил основные варианты решения. Спросил мнения товарищей.
– Захватить рацию у сильного подразделения противника мы не сможем однозначно, – заявил сержант Машков, – кишка тонка брать приступом роту или батальон СС.
– Да я сомневаюсь, что у ротного найдется такое средство связи, которое позволит выйти в эфир и достичь наших, – кивнула Пешкова, – даже партизан белорусских не достанет. Нужно что-то сильное, мощное… типа нашего «Севера». У немцев тут должны быть VRZ-17 или «двадцатка». Тоже пойдут, но открытым текстом, если что. Читать их карты позывных и расшифровывать сигнальные поля, подозреваю, будет некогда.
– Правильно мыслишь, Лизок! – Лейтенант помял зудящую ногу с кислым выражением лица. – Когда засечем литерный и группа захвата начнет штурм, времени на связь с нашими будет не более двух-трех минут.
– А если заранее взять рацию и выучить ее, настроить, закинуть в Центр пробную радиограмму с координатами? – предложил Машков.
– Не покатит, – Лиза сломала хворостинку, – пеленгаторы, коими напичкана здешняя территория, вмиг засекут меня. Я смогу выходить только полминуты, потом обязательно нужно радиомолчание.
– Ты же в прошлый раз дольше гутарила, – удивился Шишкин.
– То где было? В Белоруссии. Среди партизан и на полста километров немцев тю-тю. А тут прямо в их логове. Согласно инструкции из Наставления по службе связи Красной Армии и 2-й части Наставления по радиослужбе, выход не должен превышать двадцать пять – тридцать секунд, иначе пеленгатор засекает. Успеем мы за столь короткое время с трофейного аппарата сообщить нужную информацию?
– Это я тебя должен спросить, Лизавета! – тяжело вздохнул Неупокоев, кусая губу. – Сможешь передать координаты литерного за двадцать пять секунд?
Пешкова прищурила один глаз, почесала конопатый носик.
– Думаю, смогу. Если текста большого не будет и длина сигналов покороче… Смогу. И сразу для подстраховки смена точки.
– Ясен перец, разбивать палатку и варить щи после сеанса не будем! – хмыкнул Матвеич, протирая тряпочкой трофейный «браунинг».
– Так… – лейтенант опять ушел в нирвану дум и фантазий, иногда вслух оповещая народ о своих соображениях… – допустим, рацию раздобыли… ищем грызуна… нашли… сообщаем на Большую… та-ак… схоронимся… следим… Как узнать точное время налета?.. Сообщить сразу в шифровке… Шифровать нельзя, некогда… Как можно короче… налет… сигнал авиации ночью… ракетами и серией взрывов… поджог… палим литерный и сваливаем прочь. Там и в Литву…
– Командир? Тут среди трофеев фрицев гранатомет новый имеется. И два заряда к нему. Че-то вроде «ФП-1»… кажись, так с немецкого, а, Лизка? – отозвался Васюков, поглядывая на лежащих в траве пленных. – И ящик гранат-колотушек имеется. Сыграем фейерверк такой, что вся авиация Европы слетится. Глядишь, союзнички пожалуют. Гы-ы!
– Гранатомет – это хорошо. Всем изучить его, гранаты трофейные связать по две. Машков, займись сооружением средств подрыва. Два-три рюкзака с толом и динамитом и метровым шнуром. Компактно и нетяжело, чтобы бросить метров на семь-десять можно было. Ракетницы свою и немецкую пустим на сигнальные поджоги, гранатомет тоже. Пулемет. Жаль трассера нет.
– Есть трассер, командир! – живо отозвался Машков. – Трофейный станковый на машине. Там одна коробка с трассерными есть.
– Еще неизвестно, сможем ли мы на броневике до самого литерного дотянуть. Поэтому на твой станковый надежды нема. Топлива сколько, Шишкин?
– Хрен его знает, веткой лазил, литров двадцать осталось. Но жрет, собака, нещадно.
– Значит, так, братцы! – Лейтенант выпрямил осанку, застегнул верхнюю пуговицу гимнастерки под маскхалатом и достал карту. – Ставлю боевую задачу. Сейчас максимально похоже переодеваемся в немцев, едем в деревушку, что в паре километров отсюда. Кажется, Винтерхауз. Въезжаем, если все спокойно, находим телефон и передаем нашим о целостности группы, плане мероприятий и подготовке бомберов для налета на участок железки… э-э… от Гумбиннена до границы. И быстро сматываем удочки. Если найдем УКВ-рацию, сразу уходим к магистрали Кенигсберг – Гумбиннен. Вот сюда. Здесь нас немцы не ждут, уверенные, что мы ретироваться начнем на восток, быстрее к своим пробиться. Удастся свалить по-тихому – выйдем на связь из леса. Там по обстоятельствам. Но до ночи нужно найти «Крысу» и выслеживать ее далее.
– Так она же днями где-то прячется, не катается по железке, – заметил Васюков.
– Значит, ищем схрон ее в виде депо, ангара, пещеры, навеса. И бдим там. Короче, рация, маскировка, поиск литерного, снова выход в эфир, маскировка, слежка. Все ясно?
– Блин, рацию нужно из-под земли достать. Без нее как без рук.
– Васюков, а то мы без тебя не знаем это?!
– Без сопливых солнце светит!
– Да помолчи ты!
– Все, фрицев в броневик, одежду с них долой. Васюков, гранатомет на тебе. Машков, мины. Шишкин за руль. Я пока поищу телефоны знакомых, кому сообщить можно будет секретную информацию. По коням!
Бойцы разбежались выполнять поручения и готовиться к выезду, Неупокоев заковылял в сторону бронетранспортера, Матвеич свистнул Селезня.
Через пять минут два транспортных средства вновь выдвинулись на северо-восток, покинув лесополосу и выехав на проселочную дорогу. Впереди за полем маячили очертания населенного пункта.
* * *
Штурмшарфюрер СС Зингер сидел за дощатым столом, покрытым старой, изрезанной клетчатой клеенкой, с аппетитом ел и запивал домашним пивом свиную рульку. Солнце только взошло, ночное дежурство вымотало офицера вконец, солдаты расселились по домам местных пруссаков на отдых, свежий воздух и усталость сморили даже караул на въезде в поселок. Война войной, а завтрак по расписанию! Это знал каждый германский солдат вермахта, включая зондеркоманды и штурмовые отряды СД. А кушанье любезных крестьян на открытой веранде вообще изумительно вписывалось в заслуженный отдых Зингера. Всю ночь колесить по закрытой территории в поисках парашютистов, находиться в дозоре и постоянном волнении, а потом выпасть в осадок в ближайшей деревушке – это равнялось краткосрочному отпуску в лучших традициях резервной армии.
