– Ешкин кот! Да этого не может быть. Вы говорите, он весит десятки тонн?!
– Я бы даже сказал, сотни тонн, – вслух заметил Судоплатов.
– Не верю!
Офицеры переглянулись, Судоплатов побледнел, Меркулов покрылся красными пятнами, Берия недоуменно посмотрел на пожилого специалиста:
– Я слушаю вас, товарищ Сергачев.
– М-м… дело в том… дело в том, что этого не может быть физически. Изделие с таким весом никак не может быть доставлено в собранном виде до фронта по любой существующей сегодня магистрали Европы.
Офицеры зароптали, Судоплатов машинально начал черкать карандашом слова-издержки из хаотичного монолога Сергачева. Его недавние догадки начали претворяться в жизнь.
– Вот смотрите сами. «Три нестандартные 8-осные спецплатформы в размерности Д 14000 х Ш 10000 с изделием под брезентом». Так? Агент указывает, что так. А теперь представьте себе эти три платформы необъятных размеров со стоящим на них танком длиной около 35 метров. Все платформы будут нести нагрузку в сотни тонн. Сколько точно? Известно?
– Более пятисот точно, – сообщил Судоплатов, – возможно, и тысячу тонн, но в эту цифру мало верится. Хотя один из источников в «Круппе» заикнулся про такую массу.
– Тысячу-у! Да даже пятьсот тонн. Вы только подумайте, вообразите себе груду металла с такой массой. Никакие спецплатформы в мире не выдержат этого веса.
– Точнее, Семен Степанович. Без лишнего пафоса и эмоций, пожалуйста, – попросил Меркулов, тоже взяв карандаш.
– Простите, – Сергачев схватил со стола остро заточенный карандаш, стал рисовать на листе бумаги схему трех платформ, сломал грифель, ему подсунули другой, – мысленно поставьте эту махину длиной в 35 метров, шириной в 10 и высотой… к черту высоту… на эти станки. Вес изделия равномерно ляжет на плоскость всех трех платформ. Две из них, то есть 30 метров, примут наибольший вес, третья часть груза…
– … Извините, но две платформы, если я умею считать, составляют 28 метров? – прервал гостя начальник спецотдела 1-го Управления Новиков.
– Да, но вы не учли расстояние между ними, длину сцепки… – пояснил Сергачев и, не обращая внимания на виноватый кивок офицера, продолжил: – Сцепки, которая как раз и является слабым местом во всем составе. А таких две в трех платформах. Они не выдержат равносильного давления груза на плоскость платформ. Тем более таким весом. Э-э… вытяните, пожалуйста, свою руку локтем книзу. Вот так. Положите на всю длину руки… ну-у… к примеру, вот тот комод или стол. Что увидите? В месте преломления опоры, то есть в локтевом суставе, ваша рука согнется. Потому что это самое слабое место в данном рычаге. А теперь водрузите не стол, а… а шкаф с книгами. Или весь этот кабинет. Потому что это как раз и будет равносильно масштабности танка весом в сотни тонн и платформам, якобы сдерживающим такую массу.
– Хм… наглядный пример! И что вы хотите этим сказать?
– Я еще не сказал. Вы через пять минут сами за меня ответите на этот вопрос.
– Семен Степанович, яснее выражайтесь. Вы считаете, что оборудованный немцами для перевозки «Крысы» литерный не способен выдержать такую массу? – начальник Особого отдела Иванчик скептически посмотрел на Сергачева, потом с ухмылкой на Судоплатова. – По-вашему, мы что, все тут необразованные идиоты сидим?!
– А это мы сейчас выясним! – отозвался Берия, поглощенный мыслями ветерана. – Продолжайте, уважаемый.
– Три платформы длиной по 14 метров не способны выдержать пятьсот тонн груза. Однозначно. Ни в плане распределения веса по плоскости и слабым местам из-за сцепок, ни по двум другим критериям.
– Ого. А что, еще доводы имеются за ваше мнение? – удивился вслух начуправ Голиков.
– Есть. Оси платформ, – Сергачев победоносно воткнул карандаш в наспех нарисованный чертеж литерного.
– А что с ними не так? Насколько я разбираюсь в технике, восьмиосные вагоны сегодня самые крепкие и подъемные вагоны в мире. Это не стандартные четырехосные, – высказался начуправ Кузнецов.
– Да, это так. Но вы знаете, сколько тащат на себе четырехосные? По 15 тонн на ось. Во всем мире. А бывает, и того меньше. А теперь умножьте 15 тонн на четыре оси. Итого 60 тонн максимум. Так? Та-ак. А 8 осей спецплатформы?
Кое-кто из офицеров стал считать столбиком на бумаге, другие в уме, Сергачев ответил сразу, потому что всю жизнь занимался только этим:
– Сто двадцать тонн. Теперь скажите, как… если даже отбросить законы физики и механики… как перенести пятьсот тонн груза на трех платформах? Учитывая, что основной вес приходится только на две. Плюс куча обвеса в виде нелегкого брезента, масксетки, охраны, пулеметов, зениток и прожекторов, топлива, явно уже залитого в танк, чтобы он мог сгружаться сам с литерного… А еще снаряды и прочий скарб.
– То есть… – Меркулов недоуменно сморщил лоб – литерный смог бы выдержать 240, максимум 360 тонн? Чистого веса танка. А, учитывая, слабые места сцепок, то и намного меньше? Получается, три спецплатформы немцев везут танк весом либо в 360 тонн, а не пятьсот, либо… Ничего не понимаю. Павел?
– Либо вообще ничего не везут! Пшик, макет… Семен Степанович, дальше. Еще вы упомянули третий довод. Пожалуйста! – попросил Судоплатов, делая записи в блокноте и уже начиная торжествовать от сумасшедшей мысли.
– Третий? Пожалуйста! Ни одна чугунка в мире не способна выдержать перевозимый вес более пятисот тонн.
– Чугунка?! – удивился Новиков.
– Железка… Железная дорога. Путь, – пояснил Сергачев, – извините, профессиональный сленг. С учетом такого огромного веса давление создается не только на оси, но и на квадратный метр полотна дороги. Рельсы нынешних «чугунок», скрепленных деревянными шпалами, не способны выдержать такое дикое давление.
– «Чугунки»? Железки? Это рельсы, что ли? – спросил начальник воздушной разведки Сухарин.
– Да. Вообще железнодорожный путь на нашем языке. Еще «чугунячка». Это в Белоруссии так называют путь. Так вот, для перевозки груза такой массой необходимо две линии «чугунок», то есть четыре рельса минимум. Все с бетонными шпалами, с насыпью по особому рельефу. Подобных в Восточной Пруссии нет. Да и в Германии только пара железок найдется. И то на важных направлениях грузоперевозок. А уж с такими огромными габаритами точно должна быть задействована двухсторонняя железка. А на том направлении, как известно, в основном однопоточная «чугунка», кое-где «двухсторонка», но если ее отдать под литерный, как же будут остальные поезда и товарняки идти на восток? А обратно? К тому же… ну… чисто из своего опыта перевозки крупногабаритных и сверхтяжелых грузов хочу заметить, что военная техника указанных размеров со всей должной атрибутикой и снаряжением, транспортируемая этим литерным, должна весить… гм… ориентировочно тонн так под тыщу. Но никак не пятьсот.
– Приехали-и!
– Твою ж дивизию-ю!
Лица офицеров повернулись к Берии. Тот сломал в руках карандаш и швырнул куски на стол. Нарком вот-вот мог разразиться потоком брани, но Сергачев продолжил и привел в шок всех присутствующих дальнейшими доводами.
– С вашего позволения, товарищ нарком!.. И это еще не все в доказательство того, что ваш… э-э… простите, германский танк совсем не то, за что вы его принимаете. Согласно записке, его тянут четыре паровоза типа «BR-41», причем по два с каждого конца. Здесь хотелось бы отметить тот факт, что два паровоза не могут тащить весь литерный с таким грузом и габаритами в одну сторону.
– Так их и тянут четыре паровоза! – пробурчал Новиков.
– Нет, судя по радиограмме. А достоверность перевода ее не вызывает подозрений? Тут точно сказано, что по два «BR-41» с каждого конца?
– За это ручаюсь! – отозвался начспецотдела шифровальщиков Мехрис. – Расшифровка верна. Да и шифрограмма другого агента подтвердила первую.
– Смотрите сами. Четыре паровоза смогли… с трудом, но все-таки смогли бы тянуть литерный, но тогда бы им пришлось двигаться только в одном направлении – на восток. При этом не останавливаясь, не маневрируя, не сдавая назад, например, в депо на узловых станциях. А тут по две спарки с концов, значит, они тягают литерный туда-сюда по разным веткам, играя лишь стрелками на перегонах. Не знаю, так ли это по данным вашей разведки?
– Именно так! – карандаш выпал из пальцев Судоплатова, рот открылся, в висках застучало. – Семен… Товарищ нарком… это так и есть. Его видели то там, то сям. Ночами катается, днями где-то отстаивается. Две спарки. Как же я не догадался-то?!
– Да уж. Все веселей и веселей! – Меркулов взглянул на Берию.
– Они нас обманули! Гитлер нас обманул, хрен ему в..! Он пустил нам бутафорию… дезу. Это фальшивый поезд. «Потемкинская деревня», мать вашу! Только передвижная… – нарком разразился руганью и бросил графин с водой в угол, на грохот разбитого стекла в кабинет заскочил секретарь, окинул всех тревожным взглядом и, получив в свой адрес пару бранных слов, исчез за дверями.
