— Я бы хотел, чтобы впредь мы не шли без очереди, — сказал комиссар.
Сержант удивленно поднял на него глаза.
— Тогда нам ничего не достанется, — ответил он.
— Но в ресторане гостиницы «Латвия» всегда свободно, — коротко заметил Валландер.
К двум часам они вернулись в Управление внутренних дел.
Во время обеда шведский полицейский молчал и думал, что же не сходится в той картине, которая предстала ему из переведенных рапортов. И пришел к выводу, что все дело в их излишней полноте. Словно они были написаны с четкой целью: исчерпывающе ответить на все вопросы. Раньше ему не приходилось копаться в собственных мыслях, и он даже стал сомневаться в своей способности рассуждать. Уж не ищет ли он черную кошку там, где ее нет?
Мурниерс уже ушел из своего кабинета, а Путнис все еще вел допрос. Сержант Зидс отправился встретить Байбу Лиепу, и Валландер остался один в отведенном ему кабинете.
Он подумал, нет ли здесь подслушивающих устройств. Не наблюдает ли кто за ним сквозь зеркальное окно? Чтобы продемонстрировать доверчивость, он развернул сверток, снял брюки и надел кальсоны. Он лишь успел заметить, что изнутри кальсоны колючие, как в дверь постучали. Валландер крикнул: «Войдите!» — и сержант открыл дверь перед Байбой Лиепой. Теперь я Валландер. А не господин Экерс. Нет никакого господина Экерса. Именно поэтому я хочу с вами поговорить.
— Вдова майора говорит по-английски? — спросил он у сержанта.
Зидс кивнул.
— Тогда оставьте нас вдвоем.
Он долго готовился к этой встрече. Я должен помнить, что за всеми моими словами и действиями следят скрытые наблюдатели. Нам нельзя прикладывать пальцы к губам, а тем более писать записки. А Байба Лиепа должна понять, что господин Экерс все-таки существует.
Она была одета в темное пальто, на голове меховая шапка. В отличие от утра, сейчас на ней были очки. Она сняла шапку и встряхнула своими черными волосами до плеч.
— Пожалуйста, садитесь, госпожа Лиепа, — произнес Валландер и быстро улыбнулся, словно послал условный сигнал карманным фонариком в темноте. Он заметил, что она поняла его и не удивилась, как будто не ждала ничего иного. Валландер понимал, что будет вынужден задавать те вопросы, ответы на которые уже знает. Но возможно, отвечая на них, она сможет сообщить ему что-то, намекнуть на нечто, скрытое от него, на то, что предназначено только для господина Экерса?
Он выразил ей свое соболезнование, официально, но убедительно. Затем стал задавать естественные в такой ситуации вопросы, все время держа в памяти, что кто-то невидимый подслушивает их разговор и следит за их жестами.
— Как давно вы замужем за майором Лиепой?
— Восемь лет.
— Как я понял, у вас нет детей?
— Мы хотели подождать. Я была занята моей работой.
— А кто вы по профессии?
— Я инженер. Но в последние годы я занималась переводом научной литературы. В том числе для технических вузов.
«Как тебе удалось переодеться горничной, — не понимал Валландер. — Кто твой сообщник в гостинице „Латвия“?»
Это надо бы обдумать. Он задал следующий вопрос:
— И вашу работу было невозможно совместить с воспитанием детей?
Валландер тут же пожалел, что спросил об этом. Вопрос был личный, не имеющий отношения к делу. Он извинился, сказал, что она может не отвечать, и поторопился спросить о другом:
— Госпожа Лиепа, вы должны вспомнить, подумать, спросить себя, что же произошло с вашим мужем. Я читал протокол вашего допроса, который вел один из сотрудников уголовного розыска. Вы утверждали, что ничего не знали, ничего не понимали, ничего не подозревали. Это, конечно, понятно. Вы желаете только одного: чтобы убийца вашего мужа был пойман и понес наказание. И все же я прошу вас вернуться назад. В тот день, когда ваш муж приехал из Швеции. Возможно, вы забыли рассказать о чем-то по причине шока, который охватил вас, когда вы узнали, что ваш муж убит.
Ее ответ стал первым тайным сигналом, который ему предстояло расшифровать:
— Нет, — ответила Байба Лиепа. — Я ничего не забыла. Ничего. Господин Экерс, я не была в шоке от случившегося. Произошло то, чего мы боялись.
— Но возможно, было что-то еще раньше, — продолжал настаивать Валландер, решив дальше вести разговор более осторожно, чтобы не ставить ее перед трудностями, с которыми она может не справиться.
— Мой муж никогда не рассказывал о своей работе, — сказала она. — Он никогда не разглашал тайн, к которым имел доступ по долгу службы. Я была женой человека с высокими моральными принципами.
Вот именно, подумал Валландер. Эти-то моральные принципы его и убили.
— У меня сложилось о майоре такое же впечатление, — сказал он. — Хотя в Швеции мы общались всего несколько дней.
Понимает ли она теперь, что он на ее стороне? Что именно поэтому он попросил ее прийти? Чтобы задать ей ряд ничего не значащих вопросов?
Валландер повторил свою просьбу — мысленно вернуться назад, попытаться вспомнить. Разговор еще немного покрутился вокруг одних и тех же вопросов, пока комиссар не понял, что пора заканчивать. Он позвонил в звонок, который, как он полагал, должен был услышать сержант Зидс. Затем поднялся и пожал руку вдове майора.
«Откуда ты могла узнать, что я приехал в Ригу? — удивлялся он. — Значит, кто-то тебе рассказал. Кто-то, кто хотел, чтобы мы встретились. Но зачем? Неужели ты думаешь, что полицейский из маленького шведского городка может тебе чем-то помочь?»
Вошел сержант и проводил Байбу Лиепу к выходу. Валландер стоял у продуваемого сквозняком окна и смотрел во внутренний двор. Шел мокрый снег. За высокими стенами он видел колокольню и несколько высотных домов.
Вдруг ему подумалось, что все это лишь плод его воображения. Он дал разыграться фантазии и не позволил разуму оказать достойное сопротивление. Подозревал тайные игры там, где их нет, поверил сказкам о том, что диктатуры Восточной Европы держатся на заговоре людей друг против друга. Какие у него причины не доверять Мурниерсу и Путнису? Появление Байбы Лиепы, переодетой горничной, в его гостинице могло иметь объяснение куда более прозаичное, чем он думал.
Его размышления прервал Путнис, который вошел в кабинет. Он выглядел усталым, улыбался через силу.
— Допрос подозреваемого пришлось прервать, — сказал он. — К сожалению, он не сделал тех признаний, на которые мы рассчитывали. Сейчас мы проверяем различную информацию, которую он дал. Затем я продолжу допрос.
— На чем строятся подозрения? — спросил Валландер.
— Мы уже давно знаем, что Лейя и Калнс использовали его как курьера и сообщника, — ответил Путнис. — Мы также надеемся доказать, что последнее время они имели отношение к торговле наркотиками. К тому же Хагельман — это его фамилия — из тех, кто не остановится перед тем, чтобы пытать или убить своих напарников, если на то найдутся причины. Конечно, он действовал не в одиночку. Сейчас мы разыскиваем нескольких членов его банды. Поскольку многие из них — граждане других республик СССР, они могли, к сожалению, уехать к себе. Но мы не сдадимся. Кроме того, мы обнаружили различное оружие, которым пользовался Хагельман. Мы выясняем, подходят ли пули, которыми были убиты Лейя и Калнс, к какому-нибудь из его пистолетов.
— А связь со смертью майора? — спросил Валландер. — Как она вписывается в эту версию?
— Мы не знаем, — ответил Путнис. — Но это было настоящее убийство, казнь. У него ничего не взяли. Мы можем предполагать, что это связано с его работой.
— А не мог ли майор Лиепа вести двойную жизнь?
Путнис устало улыбнулся.
— Мы живем в стране, где контроль за людьми доведен до совершенства, — ответил он. — Особенно это касается контроля милиции за собственными сотрудниками. Мы умеем следить друг за другом. Если бы у майора была двойная жизнь, мы бы знали об этом.
— Если только кто-нибудь его не покрывал, — добавил Валландер.
Путнис удивленно поднял глаза:
— А кто мог его покрывать?