– Стремясь добыть секреты египетских фараонов, Апофис послал несколько человек в Тибы. Их проинструктировали о том, как должен выглядеть храм, в котором молился фараон, и снабдили подробной картой города. Очень вероятно, что они даже сбрили бороды, эти проклятые гиксосы, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Шпионы вошли в контакт с молодым жрецом храма Амона-Ра. Молодой и амбициозный мальчишка легко поддался убеждениям гиксосов, что Апофис решил разрушить город дотла, если не узнает секрет Тао. Юбелло – а именно так звали юного жреца – пообещали, что в случае помощи шпионам, он спасет город от уничтожения, затем займет высокое положение при Апофисе.
Юбелло был очень напуган. Он просто дрожал от страха. Он знал как гиксосы расправились со столицей Египта – Мемфисом. И ему понравилось предложение занять высокий пост при дворе Апофиса.
– Что же произошло дальше? – подзадорил я Хасана.
– Сначала шпионы убили двух жрецов храма. С надеждой и страхом они ждали прихода Тао, затаившись на противоположных выходах из храма. После молитвы богу Амону-Ра, фараон решил выйти через южные ворота, где был встречен первым из гиксосов. Тот угрожающе потребовал открыть уникальные секреты Осириса и Гора, предупредив, что в случае отказа Тао ожидает смерть. Фараон наотрез отказался сделать это. Шпион попытался ударить повелителя египтян. Завязалась драка. Силы фараона иссякли, он бросился к западному выходу, где прятался второй гиксос. В схватке с ним Тао получил еще одну рану. В последней надежде спастись, фараон из последних сил рванулся к восточной стене храма. Последний из шпионов и нанес Секененре Тао смертельный удар камнем по голове.
Все было кончено. Мертвый царь лежал на полу храма. В слепой ярости один из шпионов еще дважды ударил фараона.
Шпионы знали, что они обречены на смерть. За ними начали бы охоту в городе. Апофис был бы в ярости при известии о том, что со смертью Тао потеряны навсегда и секреты Осириса и Хора. Они понимали, что жить им оставалось несколько часов.
– Какова была судьба Юбелло?
– Его нашли через несколько дней в долине царей Юбелло привели обратно в храм и заставили во всем признаться. Узнав подробности смерти отца, сын фараона по имени Камосе решил поднять восстание против гиксосов. Единственное, что омрачало решимость Камосе, была потеря тех знаний, которыми в полной мере обладал лишь его отец. Тао унес с собой в могилу тайны Осириса и Хора.
Камосе собрал старейшин, пытаясь сообща найти выход из положения. Один из священников-жрецов сказал, что власть Сета увеличилась с приходом гиксосов, поклоняющихся ему и своему змееподобному Апофису. Жрец сказал, что грядет новая ожесточенная битва между Хором и Сетом. Указав на Юбелло, египтянин назвал его выражением злого умысла Сета: «Мы должны победить злого бога с помощью этого предателя».
Тело Секененре Тао забальзамировали. Чтобы продлить мучения Юбелло, в качестве наказания его опустили в чан с прокисшим молоком. После продолжительного пребывания под открытым небом раскаленной пустыни, тело Юбелло стало разлагаться – протеин подвергался гниению. Муки были ужасные.
Когда подошло время церемонии превращения Секененре в Осириса, а сына фараона Камосе в бога Хора, все уже было готово. За одним исключением. В храме стояли два саркофага. Один – очень красивый, украшенный рисунками и иероглифами. Второй саркофаг был примитивным – абсолютно белый каменный сундук без каких-либо украшений.
Когда все было готово, обнаженного Юбелло подвели к бальзамировщикам. Камосе одним взмахом ножа отсек у него гениталии, а затем, орущего от дикой боли предателя стали заворачивать в специальные бинты, предназначенные для мумифицирования. Начиная с ног. Его руки привязали именно на том месте, которое причиняло пособнику гиксосов нестерпимые страдания. По замыслу жрецов, это должно было продемонстрировать агонию дьявола. Наконец, бальзамировщики, достигли грудной клетки предателя, туго сдавливая ее бинтами… Плотно обмотали, искаженное от боли лицо…
Юбелло вертелся как уж на сковородке, стремясь вдохнуть воздух в легкие. Его положили в саркофаг и последнее, что увидели жрецы – это его попытки освободить из-под бинтов широко открытый от удушья рот. Затем крышка была опущена на саркофаг.
Новый первосвященник мудро сказал Камосе, что вместо безнадежно утерянных старых секретов, будут созданы другие магические ритуалы. Новая церемония воскрешения из мертвых заменит старый обряд и другие магические слова будут придуманы для того, чтобы возвести фараона в бога Хора. Вместе с тем, по мнению первосвященника, тело Юбелло после наказания предателя должно будет отправиться в Долину царей для захоронения вместе с мумией коро та Тао. Битва между добром и злом, между Маат и Исфет, должна была продолжаться. Камосе получил новое имя- «Ваджкхперре», что означало: «Ты проиграл, я по-прежнему обладаю фараонскими секретами» – закончил свою длинную речь доктор Хасан.
Мы дошли до зала, за вход в который требовалась отдельная плата. За столиком у стены сидел контролер.
– Это зал, где находятся мумии египетских фараонов, – пояснил доктор Хасан.
Я недоуменно уставился на директора музея.
– Вам придется заплатить, – с улыбкой заявил он. – Десять египетских фунтов. Но то, что вы увидите в комнате мумий, компенсирует расходы сполна.
Что ж, я уже успел привыкнуть к тому, что в стране Нила и фараонов нельзя и шагу ступить без бакшиша. Но в данном случае он имел вполне пристойные рамки. Вздохнув, я извлек из бумажника десятку и вручил ее контролеру.
– Проследите, чтобы деньги пошли на благотворительные цели, – максимально вежливо попросил я.
Зал под номером пятьдесят два оказался сравнительно небольшой комнатой, до отказа набитой туристами. Они пытались разглядеть мумии фараонов сквозь стеклянные витрины деревянных ящиков, служивших публичным мавзолеем для умерших владык Египта.
Неяркий свет, падавший из-под неоновых ламп на стеклянные крышки гробов, порождал чувство ирреальности происходящего. Хасан подвел меня, протиснувшись сквозь толпу посетителей, к одной из мумий, в пустых глазницах которой мерцали под светом искусственные стеклянные глаза.
– Когда в июле тысяча восемьсот восемьдесят восьмого года археолог Эмиль Бругш нашел узкий вход между скалами в Долине царей, он еще не знал, что входит в историю. Или, по крайней мере, в анналы археологии, – сказал директор каирского музея, опуская руку на стеклянную крышку витрины. Перед вами то, что осталось от некогда полного жизни и надежд, дерзкого и сильного фараона Секененре Тао. Он был спрятан в том же склепе, что и Рамсес II.
Воображение нарисовало мне темный склеп, по стенам которого отбрасывает блики зажженный факел, одинокую фигурку человека, опускающегося в шахту на длинном канате. Эмиль Бругш обнаружил в погребальной камере удивительную находку – мумии Сети I и Тутмеса III, Рамсеса II и Аменхотепа I. Всего около сорока мумий царей и цариц, принцев и принцесс, высокопоставленных чиновников и жрецов.
Чтобы переправить груз в Каир, наняли большой корабль, отправившийся в траурное путешествие по Нилу. Толпы феллахов, прослышавших о чудесной находке, по обоим берегам Нила отдавали последние почести своим фараонам. Согласно древнему обычаю, они кричали, распускали волосы и царапали лица, посыпая их пылью. Они стреляли из ружей и били в бубны.
Я внимательно смотрел на мумию Тао II, обдумывая ту историю, которую рассказал мне эль-Салех.
Даже неискушенный человек мог увидеть, что тот, чья мумия лежала сейчас под стеклом, умер не своей смертью. Посередине лба у него зияла ужасная дыра. Травмированными казались правая глазница, вся скула и нос. Повреждение было видно на левом ухе и на шее.
Я подумал, что в жизни фараон Тао наверняка был высоким и красивым молодым человеком. Но сейчас на лице мумии застыла маска скорби, доказывавшая, что Тао умер мучительной смертью. После гибели его тело мумифицировали не сразу, а спустя какое-то время
– Сколько лет было фараону, когда он умер? – спросил я.
– Около тридцати Может чуть больше.
– Чем нанесены раны9
– Острым орудием типа кирки или лома И тупым предметом. Я думаю, что камнем Наш бог умер в муках, – сказал доктор Хасан. И добавил: – Бедный, бедный Хирам…
Я подумал, что ослышался:
– Кто-кто?
– Хирам Абиф, – сказал директор. – Архитектор знаменитого храма царя Соломона. Храма, где находится Ковчег Завета. Да, да, Маклин… Хирам Абиф и фараон Тао – одно и то же лицо.
Мне показалось, что на меня обрушились небеса
– Вы шутите.
– Нисколько.
На узкой табличке возле саркофага была сделана надпись: «Экспонат номер шестьдесят одна тысяча ноль пятьдесят один. Фараон Тао Бесстрашный».
– Но ведь они жили в разное время! Хирама Абифа и фараона Секененре Тао разделяют несколько веков!
