— Блэкджек, — провозгласил Шредер для вновь прибывших. — Правила стандартные. Мистер Грэхем ставит двести пятьдесят тысяч долларов. — И обратился к Грэхему, чуть понизив голос: — Анри будет называть каждую карту, чтобы можно было следить за игрой. Не возражаете?
— Ни в коем случае. — Грэхем посмотрел на Анри. — Начнем.
Анри сдал первую карту:
— Мсье Грэхему — тройка. Следующую он сдал себе:
— В банк — восьмерка.
Грэхем вздохнул с облегчением. Все нормально.
Анри сдал вторую карту:
— Мсье Грэхему — тройка.
Банку он сдал карту рубашкой вверх.
— Еще одну, — попросил Грэхем.
— Мсье Грэхему — двойка.
По толпе зрителей прошел взволнованный гул. Поминали прикуп пятой карты. Следующая карта должна все решить.
Грэхем понимал это слишком хорошо; на лбу выступили капли пота, и он смахнул их кончиками пальцев, чтобы они не потекли по щекам. У него пересохло в горле — надо было все-таки выпить глоток шампанского. Он прогнал из головы эту мысль и кивнул Анри.
Тот вытащил карту из банкомета и ловко перевернул ее:
— Мсье Грэхему — семерка.
Зрители затаили дыхание — пятнадцать очков на четыре карты! Прикуп пятой карты стал вполне вероятен, хотя у банка теперь была очень выгодная позиция. Зрители прекратили заключать пари, Сабрина с трудом сдерживала волнение. Только бы ему выпала хорошая карта! Она озабоченно пошевелила губами — он должен получить ее! Грэхем сидел, абсолютно не реагируя на нарастающее вокруг него волнение; он постукивал пальцем по столу и, размышляя, смотрел на карты перед собой. Наконец он поднял глаза на Анри. Кивнул. Ни Шредер, ни Драго ничем не выдавали своих чувств, искусно скрывая растущее напряжение.
Анри перевернул карту, положил ее рядом с первыми четырьмя и, прежде чем говорить, откашлялся.
— Мсье Грэхему — одно очко.
Среди тех, кто выиграл пари, вспыхнули аплодисменты. Сабрина и Сиобан, не сдержав волнения, обнялись, как две школьницы, а затем смущенно улыбнулись, осознав, что ведут себя неподобающе. В наступившем шуме никто не услышал, как Грэхем снова попросил:
— Еще одну.
Шредер, Драго и Анри переглянулись: не ослышались ли они? Грэхему пришлось повторить.
— Леди и джентльмены, прошу вас, — обратился к окружающим Шредер, подняв руку. — Игра не кончена. Мистер Грэхем решил взять еще одну карту.
Воцарившуюся было тишину разорвал хор голосов. Одни были уверены, что для Грэхема игра проиграна. Зачем искушать судьбу, когда расклад и так не в его пользу? Другие же полагали, что он, видно, надеется на шестую карту.
Сабрина не участвовала в обсуждении, предпочитая держать свои мысли при себе. Хотя она не до конца понимала, на что рассчитывает Грэхем, она, единственная в этом зале, знала, почему он не прекращает игры. Идя на риск, он исходил из своего психологического превосходства над соперником. Такая самонадеянность всегда ставила ее в тупик, но она знала, насколько это было важно для него. И, как ни странно, в душе он действительно не сомневался, что выйдет победителем. По своему обыкновению, он сперва создал у противника ложное чувство превосходства, чтобы потом обратить его в свою пользу. Именно такую стратегию он применил против Шредера. Набрав пять карт, он дал противнику насладиться уверенностью в победе и теперь собирался одним ударом прикончить его.
Грэхем взглянул на официантку, которая по распоряжению Шредера принесла ему бокал «Перрье». Одним глотком он выпил половину.
— Давайте поступим так: Анри сдает мне шестую карту рубашкой вверх, и она будет лежать, пока банк не закончит игру. У вас нет другой возможности, кроме как дать мне шестую карту. Если у банка будет перебор, а моя последняя карта будет шестеркой или старше, я плачу двести пятьдесят тысяч долларов. Если у банка будет перебор, а у меня пятерка или меньше, выигрываю я. Это придаст игре большую остроту.
Шредер согласился и объяснил зрителям возникшую ситуацию; вновь стали заключать пари.
— Карту, — тихо сказал Грэхем и тыльной стороной ладони вытер со лба пот.
Анри вытащил карту из банкомета рубашкой вверх. Затем сдал вторую карту в банк.
— Четверка, — объявил он во всеуслышание. Две карты, двенадцать очков — есть реальная возможность сыграть блэкджек. Взял третью карту — дама. Перебор.
Грэхем все пять карт положил на одну руку, а второй медленно потянулся к шестой, аккуратно пододвинул ее к краю стола, снял мгновенно, чтобы никто не видел, поднес ее к глазам, покачал головой, затем сложил вместе все шесть карт и передал их Анри. Драго улыбнулся про себя. Сабрина закрыла глаза, тихо кляня Грэхема. На этот раз он зашел слишком далеко.
Анри взял карты, развернул веером, сосчитал очки и выложил карты на стол:
— В банке перебор. У мсье Грэхема прикуп из шести карт, всего двадцать очков. Согласно правилам клуба, мсье Грэхему будет выплачено в четыре раза больше его первоначальной ставки, которая составила двести пятьдесят тысяч долларов. Таким образом, банк должен выплатить мсье Грэхему миллион долларов.
Грэхем поймал уничтожающий взгляд Драго, взял свой бокал и допил его до дна.
Глазами он поискал Сабрину.
— Я так и думала, — сказала она, — что ты постараешься сыграть поэффектнее.
— Да? — бесстрастно спросил Грэхем.
— Мистер Грэхем, вы меня заинтриговали, — чуть улыбаясь, сказал Шредер. — Почему все-таки вы решились на шестую карту?
— Считайте, что по наитию.
Шредер сел рядом с Грэхемом, взял у Драго чековую книжку в кожаном переплете и золотую перьевую ручку без колпачка.
— Вы желаете, чтобы я перевел деньги на ваш счет, или хотите получить наличными?
— Верните деньги за фишки, которые я у вас купил, а оставшиеся отдайте на благотворительность. Я уверен, мисс Санто Жак проследит, чтобы они дошли до адресата.
Рука Шредера замерла над бланком чека, и он бросил на Грэхема долгий взгляд.
— Вы продолжаете удивлять меня, мистер Грэхем, — сказал он.
— Почему? В Рио есть жуткие трущобы, и деньги можно было бы направить туда, особенно на помощь детям.
— Я председатель благотворительного фонда, который занимается исключительно детьми фавел. Он называется «Amanha», что значит «Завтра». Думаю, название говорит само за себя.
— Превосходно! — отозвался Грэхем.
Шредер подписал чек, вырвал его и протянул Сиобан, поднялся с кресла и пожал Грэхему руку:
— Спасибо за этот великолепный подарок.
— Надеюсь, он принесет пользу детям, — сказал Грэхем.
— Несомненно, уверяю вас. — Шредер повернулся к присутствующим: — Все, спектакль окончен. Возвращайтесь к своим столам, я хочу восполнить урон.
Раздался смех, и зрители потянулись к игровым столам продолжать прерванную игру.
— Разрешите, я расплачусь за вас в баре, — обратился Шредер к Грэхему и Сабрине.
— Мы продолжим игру. Вам надо отыграться, сами же сказали? — ответила Сабрина, победно улыбаясь.
Шредер расхохотался.
— Отлично, ловлю вас на слове, — сказал он и пошел к бару вместе с Сиобан.
— Майк...
— Оставь, — быстро оборвал он ее. — Я все равно отдал бы эти деньги в фонд помощи детям при ООН.
— Это же были твои деньги!
— Послушай. Таким образом заработанные деньги ничего не значат для меня. Они мне не нужны. Я не из тех людей, что готовы проглотить любой кусок, который только смогут откусить. — Грэхем поднялся. — Пошли, нас ждут в баре.
Их провели к личному столику Шредера, рядом с перилами, откуда открывался вид на все казино. Шредер отпустил официантку и сказал:
— Завтра вечером я устраиваю прием по случаю начала карнавала. Он бывает раз в году. У Сиобан появилась великолепная идея. Почему бы и вам не принять в нем участие? Если, конечно, у вас нет каких-либо других планов на завтра.
Сабрина отрицательно покачала головой:
— По-моему, мы ничего не планировали. Да, Майк?
— Да. — Грэхем улыбнулся Шредеру. — Мы с удовольствием придем, разумеется, если это не создает для вас каких-либо неудобств.
— Какие неудобства! Значит, решено. Утром я пришлю вам в отель приглашение. Машина заедет за вами в половине девятого и доставит вас прямо к моему дому. Единственная просьба — не забудьте, пожалуйста, захватить приглашение с собой, это, знаете ли, в целях безопасности.
Вернулась официантка с напитками.
— Пойду проветрюсь, — сказала Сиобан.
Сабрина поймала ее взгляд, поняла намек и, извинившись, вместе с Сиобан пошла в дамскую комнату.
Когда они вошли в туалет, Сиобан легонько коснулась руки Сабрины, достала из сумочки конверт и протянула его Сабрине:
— Весь вечер я хотела показать тебе это, но не было возможности. Ты, конечно, понимаешь по-португальски, да?
— Немного, — скромно проговорила Сабрина и вытащила из конверта листок бумаги. На нем тупым карандашом было накарябано всего три фразы. Она перевела их про себя: «В ближайшее время майор приедет за товаром в Рио. Мистер Андре Драго может участвовать. Срочно должен встретиться с тобой».
