— Второй вопрос: в записке ты написал, что, возможно, в деле замешан Драго. Почему такая неопределенность?
— Один раз они упомянули его, но я не совсем понял в связи с чем.
— А ты лично что думаешь по этому поводу?
— Что касается Шредера, я могу, положа руку на сердце, сказать, что он в этом не замешан. Насчет Драго я не уверен.
— А почему ты так уверен в Шредере?
— Разве мисс Санто Жак не рассказала вам о его сыне?
— Нет.
В досье ЮНАКО о детях Шредера ничего не было.
— Вкратце случилось вот что. Вскоре после того как Шредер приехал в Рио, в одной из газет была опубликована заметка о десятилетнем мальчике, который потерял семью при пожаре в фавелах. Эта история так растрогала Шредера, что он усыновил мальчика. Первые два года они были неразлучны, но повзрослев, тот пристрастился к наркотикам. Шредер узнал об этом, когда его вызвали на опознание трупа в морге. Парень принял слишком большую дозу героина. С того дня Шредер объявил войну бразильским наркобаронам, особенно тем, кто работает в Рио.
— А почему ты не уверен в участии Драго?
— Задания Шредера, которые тот выполняет в фавелах, не позволяют ему рассчитывать на любовь наркобаронов, то есть если у него нет своей собственной клиентуры, я не понимаю, зачем ему связываться с наркотиками.
— Кому известно, что у него нет клиентуры?
— Именно это и делает его участие возможным. Я, правда, не исключаю, что он уйдет от Шредера, особенно после того слуха, который прошел на днях. Один из слуг Шредера вроде подслушал, как Драго сказал по телефону, что перед тем как уехать из Бразилии, он собирается оставить Рио на прощание потрясающий подарок.
— И этим прощальным подарком могут стать наркотики? — спросил Витлок.
— Возможно, но зачем ему уезжать из Бразилии? Это означало бы потерю всего, что он приобрел за последние четыре года. Непонятно!
Витлок достал бумажник:
— Сколько я тебе должен?
— Ничего. Мне платит мисс Санто Жак. В любом случае спасибо.
Витлок допил кофе, взял счет и поднялся. Монтеро посмотрел на него:
— Может, я и преступник, но, как все добропорядочные люди, ненавижу наркотики. Остановите их, мистер, пока еще есть время.
Витлок уплатил по счету и вышел. Монтеро следил за ним в окно, пока он не остановил такси, после чего снова углубился в газету. Через десять минут он тоже встал. В это время по авениде Президенти Варгас идет сплошной поток транспорта, и он решил ехать домой на метро, что несколько быстрее, чем на такси. Он сунул руки в карманы и, тихо насвистывая про себя, пошел по направлению к Сентраль — ближайшей станции метро. Неожиданно перед ним возник черный «мерседес», открылась дверь, и из машины вышел Лаваль. Монтеро увидел, что за спиной Лаваля встали еще двое. Он был безоружен, их было трое — его охватила паника. Спастись можно было, только нырнув на забитую машинами авениду Президенти Варгас. Он бросился на первую линию проезжей части, где лишь на несколько дюймов разминулся с серебристым «БМВ», когда водитель притормозил и уже открыл дверцу, в машину врезался ехавший сзади микроавтобус. Двое подручных вопросительно посмотрели на Лаваля. Тот отрицательно покачал головой. Монтеро, оказавшись между двумя транспортными потоками, хотел перебежать перед самым носом автобуса, но автобус задел Монтеро по спине зеркалом заднего обзора, и тот полетел головой вперед под колеса грузовика. Когда его обмякшее тело исчезло под днищем грузовика, он был уже мертв.
Черный «мерседес» объехал остановившийся грузовик. Лаваль глянул на тело, яростно выругался, закурил и отдал приказ ехать обратно в клуб «Ривьера».
* * *
— Ну и что ты об этом думаешь? — спросила Сабрина Витлока, когда он ей передал разговор с Монтеро.
Они с Грэхемом вернулись в отель через час после Витлока и пошли сразу в его комнату, чтобы обсудить результаты прошедшего дня.
— Помнишь, Сиобан рассказывала о «Голконде»? Что она может сняться с якоря только с разрешения Шредера или Драго. После того что рассказал о Шредере Монтеро, я не думаю, что он замешан в этой операции. Остается Драго. Причины сейчас могут быть не совсем ясны, но, я уверен, за всем этим стоит он.
— Согласен, — ответил Грэхем. — И, следовательно, ты можешь забыть о своих функциях прикрытия. Если груз героина должен быть доставлен «Голкондой» завтра вечером, только ты его можешь остановить.
— Один я ничего не сделаю, и пытаться не стоит.
— Позвони Сергею, он не упустит возможности вырваться из своего офиса, — сказала Сабрина.
— Позвони сейчас же. — Грэхем кивнул на телефон. — Он наверняка смотрит «Опасность» или еще какое-нибудь комедийное шоу в этом духе, которые так любит.
— Позвоню попозже. И заодно доложу обо всем случившемся за день.
— А я пойду спать. — Грэхем подавил зевоту и посмотрел на Сабрину. — Пошли?
— Да, я тоже что-то устала после казино, — сказала она.
— Прежде чем расходиться, давайте еще раз уточним планы на завтра. Я должен встретиться с человеком, которого рекомендовала Сиобан. Его зовут Силва. Он работал у Шредера и расскажет о его коллекции картин.
— Хорошо, — согласился Грэхем. — Тебе проще войти и выйти из фавел незамеченным. Белый слишком бросается в глаза. А я нарисую для тебя план «Голконды» к середине дня.
Они взглянули на Сабрину.
Она закатила глаза:
— Ну хорошо, а я проведу весь день с Сиобан, мы займемся моим карнавальным костюмом. И он будет оригинальным, уверяю вас.
— А ты, Майк, разве не собираешься принарядиться к завтрашнему вечеру? — спросил Витлок.
— Наряд важен для женщин. К счастью, костюм мужчин не так уж важен.
— Вот оно — равноправие, — пробормотала Сабрина и вышла за Грэхемом в коридор, пожелав Витлоку спокойной ночи.
Витлок повалился на кровать. «Опасность» — любимая программа Кармен. Надо же было Грэхему упомянуть именно ее! Снова заныла душа. Он набрал домашний номер телефона в Нью-Йорке, но после первого же гудка бросил трубку и провел ладонями по лицу. Звонок ничего не решит. Он снова снял трубку и позвонил в штаб-квартиру ЮНАКО.
— "Льювелин и Ли", добрый вечер, — раздался записанный на автоответчик голос Сары. — Сейчас наш офис закрыт, но если вы оставите свое имя и телефон после сигнала, один из наших менеджеров будет рад позвонить вам завтра утром.
— К.В. Витлок, идентификационный номер 1852963, — сказал он после сигнала.
Через некоторое время в трубке раздался щелчок, и на другом конце линии сняли трубку.
— Добрый вечер, мистер Витлок, — вежливо сказал дежурный офицер.
— Добрый вечер, Дейв, — ответил Витлок, пройдя через опознавательную систему ЮНАКО. — Мне нужны ВЗ, С5 и три пятнадцатифунтовых М8, все это следует погрузить на один из наших самолетов в течение часа.
ВЗ — акваланг; С5 — портативный кран; М8 — мина с присоской.
— Нет ничего проще, мистер Витлок. Все это есть на складе.
— Пожалуйста, скажи ребятам на складе, чтобы они все сделали. А теперь свяжи меня с Колчинским.
Витлок вкратце отчитался перед Колчинским, как это принято в ЮНАКО.
Колчинский, встревоженный сообщением о грузе наркотиков, немедленно упаковал чемодан и через пятьдесят минут после того, как положил трубку, был уже на пути в аэропорт Кеннеди.
Первое впечатление от Росины, одной из самых крупных фавел, — это хаотичное нагромождение картонных, фанерных и жестяных лачуг, стоящих вплотную одна к другой и образующих немыслимые лабиринты. Все здесь кричало о нищете и страданиях, но парадоксальность ситуации, как правильно заметил шофер такси, заключалась в том, что вид отсюда на город и окружающие его заливы был лучше, чем из домов миллионеров, которые располагались ниже. Шофер припарковал машину насколько возможно поближе к хибарам и согласился ждать Витлока пятнадцать минут. Не больше. Он также предупредил Витлока, чтобы тот не заговаривал с местными жителями, так как его акцент может навлечь на него неприятности. Туристам в Росину вход был заказан. Витлок поблагодарил его за предупреждение и пошел по узкой улочке; ухабистая каменистая дорога была завалена мусором, в котором кишели паразиты. Дети, одетые в лохмотья, таращились на него из-за ржавых железных заборов. Он хотел было остановиться и заговорить с ними, но вспомнил предостережение шофера. Из одной лачуги вышла полная женщина в цветастом платье без рукавов, и он поморщился от едкого запаха пота, исходящего от давно немытого тела. Витлок ускорил шаг и подошел к обитой жестью хибаре, которую искал, тихо постучал в открытую дверь, подозревая, что, если постучит сильнее, вся эта хрупкая конструкция рухнет ему прямо под ноги. На пороге появилась маленькая девочка; рукава у платья были оторваны, лицо в грязи и саже.
Он обратился к ней на полузабытом португальском:
— Obrigado. Onde flea vossa pai?[23]
Она уставилась на него.
