– Завтра моего хоронят…
– Соболезную.
– Ты на похороны не придешь?
– Извини. Но я же его не знал. Это неудобно.
– Приходи, как мой друг.
– А это неудобно вдвойне.
Феня, вздохнув, помолчала.
– Да плевать мне на всех! Приезжай. Прошу тебя…
– Нет. Это исключено.
– Как хочешь. Я потом тебе позвоню. После похорон. Не возражаешь?
– Днем я занят буду. Звони вечером…
Она положила трубку.
Дым Дымыч, честно говоря, не хотел вовсе этой встречи. И не потому, что Коля Оленин может что-то заподозрить. Наверное, сказывалась психическая усталость… Но, если честно, он не понимает, что с ним происходит. Просто не хочет, чтобы она еще и завтра звонила, и все. А то заявится после похорон к нему. Есть такое поверье – если человек после похорон идет в чужой дом, он приносит туда смерть. Она – Феня – принесет ему смерть? Как привет от убиенного мужа. Чепуха какая. До чего додуматься можно в скверном настроении. Так недолго и в мистику удариться. И вообще – нужна ему эта женщина? Иногда кажется, что нужна. Но надоедает быстро. Дела, которыми он занимается, не позволяют ему иметь в доме женщину. Кроме одной… Кроме женщины из слоновой кости.
Дым Дымыч подошел к полке и взял фигурку в руки. Он взял ее так бережно, как не мог прикоснуться ни к одной женщине на свете. И долго смотрел на нее…
Женщина из слоновой кости тогда осталась там, в Афгане, среди других вещей. И ее привез и отдал матери старший сержант Коля Оленин. С большим трудом отстоял фигурку на таможне. Таможенники – самый алчный народ на свете. Они только и смотрят, на что можно лапы наложить. Коля сумел отстоять эту фигурку. Много чего наврал таможенникам. Сыграл на их чувствах. И все-таки привез. Спасибо ему за это.
А теперь старший сержант Коля Оленин… то есть старший следователь по особо важным делам Николай Сергеевич Оленин желает засадить своего бывшего командира за решетку? Может такое быть? Может. Хотя верить в это не хочется.
Сохатый поставил фигурку на полку.
Феня. Завтра она позвонит. Потом приедет. На серебристом «Лексусе» мужа. Скорее всего и не в траурной одежде. И это будет для Дым Дымыча новым испытанием. Нет, он вовсе не чувствовал вины или раскаяния после выполнения заказа. Но лишний раз трепать нервную систему ни к чему. При его профессии здоровье нужно иметь железное. И железные нервы, чтобы не срываться, как сорвался сегодня утром в кафе. Пусть бы болтали эти парни-прибалты, что душонке их мелкой угодно. Конечно, он правильно поставил их на место. Но было бы лучше, если бы сделал это кто-то другой. А если уж он, то аккуратнее, без свидетелей.
Феня позвонит. Приедет. И он опять сорвется, как с горы на собственном заду съедет. Не с прибалтами, так с азерами, с чеченами, с таджиками или еще с кем-нибудь. Так не годится. Он просто не будет завтра подходить к телефону.
Стоп, так тоже нельзя. А если позвонят по делу? Хавьер или еще кто-нибудь?
Давно хотел поставить телефон с определителем номера, с антиопределителем и с определителем прослушивания. Как у Хавьера. Пора уже. Где-то видел такое объявление. Надо вспомнить. Сохатый быстро нашел одну из многих бесплатных рекламных газет, которыми набивают почтовые ящики. Перелистал, вот и нужное объявление. Запомнил телефон. Позвонил. Поинтересовался. Пригласил людей к себе. И стал ждать.
Приехали через сорок минут. Два парня. Привезли телефон «Русь» и моток телефонного провода. Телефонную розетку переставили ближе к электрической. Подсоединили. Работы всего на десять минут. Потом сорок минут аппарат настраивали и обучали Сохатого, как им пользоваться.
Парни ушли, и Дым Дымыч позвонил Хавьеру. Прослушивания, которого он опасался, не было, и это показалось даже странным. Хотя почему же это должно казаться странным… Коля Оленин не дал делу оборот. Значит, Коля Оленин помнит армейские годы. Так этот ларчик открывается.
– Слушаю, – Хавьер опять сам взял трубку.
– Привет, гражданин начальник.
– Здравствуй. Я тебе дважды сегодня звонил. Как у тебя дела?
– Хорошо. А зачем звонил?
– Приезжай. Ты откуда сейчас?
– Из дома.
– Из дома? – даже по телефону стало заметно, как насторожился старый и подозрительный воровской авторитет.
– Аппарат поставил, как у тебя.
– Понял. Приезжай.
– Есть новости?
– Много. Кстати, ты Беломора не встречал?
– Нет.
– Если встретишь, он твой клиент. Но лучше привези его ко мне. Ему так больше понравится…
– Значит, это он?..
– Да.
– Ты его упустил?!
– Кто-то еще здесь сидит. Предупредили. Спрятался.
– Жди неприятностей.
– Не посмеет. Ему все равно когда-никогда на зону возвращаться придется. Он это отлично знает. И не посмеет. Попробует сейчас отлежаться в какой-нибудь норе. Шакалы норы любят. Приезжай.
Дым Дымыч положил трубку даже с сожалением. Так ему понравился новый аппарат.
Машина отдыхала на стоянке недалеко от дома. Дым Дымыч выехал. Немного покуролесил по окрестным улицам, поглядывая в зеркало заднего вида. После визита Оленина он стал осторожнее. «Хвоста» не заметил. И только тогда поехал к Хавьеру.
Ворота распахнулись. «Быки» во дворе смотрели хмуро и настороженно. Непривычно настороженно. Не так смотрели раньше. Им, видимо, стала известна история с Беломором. Чувствуется напряжение. Или еще что-то произошло. Дым Дымыч тоже насторожился. Он без оружия. А здесь пара человек посторонних. Внешне – тоже «быки», только явного азиатского происхождения. Один из них – кореец. Второй – таджик или узбек. Ребята чересчур крепкие… Таким лучше кувалдой в кузнице махать, а не кулаками в драке – проверено. Посторонняя машина во дворе. Должно быть, кого-то привезли.
Сохатый не стал проходить в дом. Открыл дверцу и только высунул ноги.
– Санек, – позвал одного из «быков» и показал оттопыренным большим пальцем на заднее сиденье.
Тот сначала оглядел двор, своих парней, словно спрашивая согласия, потом открыл дверцу и сел в машину к Сохатому.
– Кто в гостях?
– Саид.
– Давно пожаловал?
– Минут пятнадцать.
– Хавьер ничего про меня не говорил?
– Нет.
– Ладно. Я здесь подожду. Сходи в дом, шепни на ухо, что я приехал. Но с Саидом мне встречаться ни к чему. Дождусь, когда беседу закончат.
Санек кивнул, но из машины не вышел.
– Что?.. – спросил Дым Дымыч.
– С Седым ты разобрался?
– А кто это такой?
«Бык» довольно и понимающе хмыкнул.
– Осторожнее с баксами.
– С какими баксами?
– Хавьер объяснит.
Однако очень быстро доходит информация до авторитета. Словно кто-то следил за Сохатым. Или менты стукнули. С ментами Хавьер повязан. Многим жалованье платит. Да и родня у него там какая-то в чинах. Тоже постукивает.
Санек зашел в дом. Через пару минут снова появился в дверях. Кивнул Сохатому, но спускаться не стал, остался наверху.
Через две минуты вышел и Саид. Спокойно осмотрел двор. Аккуратный, подтянутый, деловой. В строгом темном костюме, в белой рубашке с туго затянутым галстуком. Не по погоде явно одет. Но ему местная жара не страшна. Он теплоустойчивый. Таджикский вор в законе внешне походил на типичного современного бизнесмена, ориентированного строго на запад – и в целях, и в манере поведения, и в манере одеваться.
Сел в машину со своими «быками». Сам за рулем. По слухам – любит быстро поездить. Местные ребята распахнули ворота. Хорошо смазанные петли даже не скрипнули.
Сохатый поднялся на крыльцо. Хавьер вышел встретить его на порог.
– Прибыл. Хорошо, что сообразил подождать. Мне неудобно было при Саиде предупреждать парней. Заходи, не стесняйся.
Хавьер Саида уважает. Говорит, что тот – культурный вор. Только невезучий. Но умеет держать удары.
Они прошли в дальнюю маленькую и полутемную комнату – кабинет хозяина. Сели в кресла друг против друга.
– Саид по поводу заказа приезжал?
– Да. Привез деньги.
– На скольких сошлись?
– Твоих восемь штук. Аванс брать будешь?
– Обязательно. Только я уже навел справки. Очень серьезный клиент. Его Лымарь достать не смог.
– Он Лымарю платит за «крышу».
– Я знаю. Сейчас платит. А пару лет назад был у них конфликт. Гагарин тогда нескольких парней у Лымаря на инвалидность отправил. Это в цену тоже надо включить. И страховку.
– Слышал я что-то про это дело. Значит, тот самый Гагарин. Ладно. Я позвоню Саиду, договорюсь о новой цене. Еще пару штук, думаю, можно будет добавить.
Дым Дымыч кивнул, соглашаясь.
– Он меня не знает?
– Обижаешь…
– Сейчас всего ждать можно. Что с Беломором?
– Прочухал ситуацию. Слинял.
– Ищут?
– Конечно. А что с Седым?
– Уже не поседеет.
Хавьер довольно покачал головой.
– Быстро ты. И красиво. Мне уже рассказали. Сколько баксов там было?
– Я их не считал. За мальчика меня держишь?
Сохатый за нарочитой небрежностью вопроса уловил внутреннее напряжение Хавьера. И понял, что с этими баксами не все так просто.
