Осторожно, стараясь не разбудить сладко разметавшуюся во сне Вику, Варяг встал. В гостиной светилась гирляндой маленькая, аккуратно украшенная елочка. Варяг взял со стола сигареты, в ванной включил воду, пройдя на кухню, сварил себе чашку крепкого кофе и, прихватив сигареты, пепельницу и телефон, вернулся в ванную.
Погрузив тело в горячую воду, прикурил сигарету, отхлебнул из чашки горячий кофе и, закрыв глаза, блаженно потянулся в ванне.
Голова теперь снова была ясной, события прошедшего дня стали выстраиваться в единую систему, в которой, правда, было еще слишком много неизвестных. Но главное – он вспомнил. Одно странное предложение, которое получил в Америке еще до убийства Монтиссори. Это был вечерний телефонный звонок. Незнакомый мужской голос, попросивший господина Игнатова, сообщил, что некие силы, обладающие большим влиянием в России и за рубежом, делая ставку на него, господина Игнатова, предлагают сотрудничество. Казалось, ничего особенного в этом звонке не было – Варягу и раньше делали подобные предложения разные политические организации – от фашистов до левых демократов. Он никогда не вдавался в подробности в таких ситуациях, тихо посылая подальше всех этих деятелей. Но последний звонок чем-то тогда насторожил Варяга. Предлагая сотрудничество, незнакомец сделал намек на Нестеренко. Мол, старое поколение неправильно ориентировано в политике, пора уступать место молодым, а не опекать их с утра до ночи, подталкивая в нужную ему, старому поколению, сторону. Что-то в этом роде. Варяг почти грубо отшил непрошенного советчика, а после, когда завертелась его российская и американская эпопея, напрочь забыл об этом звонке. Похоже, забывчивость может порой стоить свободы или даже самой жизни. И уж совсем непростительным было то, что Варяг не сообщил об этом звонке Нестеренко, который, подняв по тревоге свои могучие связи, наверняка смог бы выяснить, что за шевеление возникло в теневой российской политике, или же убедиться в том, что звонок пустой, не представляющий собой интереса.
Владислав взял телефон и набрал код Сан-Франциско. Сивого дома не оказалось, автоответчик ответил по-английски знакомым сиплым голосом:
– Если эта штука еще работает, после длинного сигнала сообщите, что вам нужно…
Варяг, предчувствуя недоброе, набрал свой собственный номер. Там тоже никто не ответил, и даже автосекретарь не был включен. Тревожась все сильнее, Варяг позвонил соседям, вилла которых была напротив его собственной.
– Хэлло, миссис Сомс? – вежливо спросил он. Узнав его голос, соседка как-то враз замолчала.
– Миссис Сомс? – громче повторил Варяг. – Здесь мистер Игнатов… Я никак не могу дозвониться к себе домой… Вы случайно не знаете, где моя жена?
– Влад? – переспросила Сара. Голос ее, как показалось Варягу, звучал тревожно. – Влад, мне не хотелось бы расстраивать вас, но тут случилось какое-то несчастье…
– Что?! – Варяг почувствовал озноб, горячая вода в ванной показалась ему ледяной. – Что с ними?!
– Не знаю, Влад. Вчерашней ночью тут что-то случилось. Мы, правда, ничего не слышали, но сегодня тут полно полиции… Говорят, ваша жена с сыном похищены, а в доме обнаружен труп какого-то мужчины… Я не видела его, но, по-моему, это ваш сотрудник, тот парень, что приезжал к вам на серебристом «шевроле».
Варяг, ничего не сказав, отключил аппарат. Этого еще не хватало: Светлана с сыном похищены! И труп!!! Кроме Сивого, в его доме не мог быть никто. А на сером «шевроле» последнее время разъезжал именно Сивый. Варяг стиснул зубы. Сивый…
Верный помощник, телохранитель, друг. Человек, которому Варяг обязан жизнью, которому безоговорочно доверил свою семью. Нет больше Сивого. Опять кто-то решил шантажировать его, Варяга, семьей. Варяг задумчиво посмотрел на телефон. Секунду подумав, набрал номер Графа.
В квартире Графа был шмон. Легавые сосредоточенно рылись в его вещах, выворачивая шкафы, выбрасывая с полок книги, простукивая крытый паркетом пол.
Сам хозяин квартиры, которому был предъявлен ордер на арест, спокойно сидел, закинув ногу за ногу, в кресле, наблюдая за происходящим. Выражение его лица было, как всегда, высокомерным, полуприкрытые глаза равнодушно смотрели на разгром в квартире. Только что ему было предъявлено обвинение в убийстве Федора Ивановича Ангельского, по кличке Ангел. Это показалось Графу настолько абсурдным, что он язвительно расхохотался операм в лицо. С Ангелом Граф говорил по телефону позавчера вечером, а зная осторожность и предусмотрительность последнего, никак не мог допустить даже мысли о том, что кто-то мог добраться до этого старого опытного волка.
– Хлопцы, что-нибудь поинтереснее придумать не могли, мать вашу… – возмущенно сказал он следователю, усаживаясь в свое любимое кресло.
Но менты делали свое дело. Посреди комнаты валялись выброшенные из шкафов вещи, дорогой ковер был бесстыдно задран, как подол девичьего платья. Паркетный пол в некоторых местах чернел прогалинами.
– Есть! – раздался крик уполномоченного из кухни, откуда уже давно доносился грохот кастрюль И звон тонкой фарфоровой посуды, которую Граф всегда сам себе покупал – он был большим ценителем и собирателем уникальных исторических образцов.
На пороге гостиной появился уполномоченный – мордастый, с болезненно красными глазами и неожиданно маленьким носом-кнопкой.
– Вот, – отдуваясь, сказал он и протянул следователю пластиковый пакет с пистолетом. – «Беретта».
Было видно, как плохо он умеет врать. Глазки его бегали, стараясь не сталкиваться взглядом с хозяином квартиры.
– «Беретта», говоришь… – многозначительно протянул следователь, с деланным интересом разглядывая оружие и переводя испытывающий взгляд на Графа. – Ну, ну! Так будем сознаваться или нам продолжать обыск?
Граф равнодушно пожал плечами:
– Грязная работа, начальник, – лениво сказал он. – А пальчики где возьмешь?
– Пальчики? – оживился следователь. – Пальчики не проблема, да-а-рагой. У вас, подследственный, во-он сколько перчаток… – Он махнул в сторону груды одежды, валяющейся кучей посреди гостиной.
В этот момент зазвонил телефон. Граф сделал быстрое движение к аппарату, но тотчас двое милиционеров подскочили к нему и скрутили за спиной руки. Граф брезгливо поморщился. Следователь подошел и испытующе поглядел ему в лицо.
– Даже не думай, – сказал Граф, и в голосе его впервые прозвучала угроза.
Следователь, кивнув, подошел к аппарату и снял трубку.
– Алло, – лениво сказал он, подражая манере Графа.
– Это я, – сказал в трубке голос, и лицо следователя напряглось. – Я в Москве.
Голос внезапно смолк, будто почувствовав неладное, потом спросил:
– А кто у телефона?
Возникла небольшая пауза. По лицу следователя было видно, что он лихорадочно пытался сообразить, что сказать. Потом решился:
– Охрана говорит. Его сейчас нет. Что ему передать? Кто звонил, с кем я говорю?
Но невидимый абонент, видимо заподозрив что-то неладное, тут же дал отбой. А следователь, аккуратно положив трубку рядом с телефоном, крикнул мордастому:
– Быстро к соседям! Позвони в отделение и скажи дежурному, чтобы проследили, откуда поступил звонок! А потом позвони вот по этому номеру и передай информацию, там ребята ждут с нетерпением, чтобы заняться делом. – Он протянул карточку с номером. Мордастый исчез, будто его ветром сдуло.
Следователь с нескрываемым удовольствием посмотрел на Графа, глаза которого опасно сузились, и сочувственно сообщил, впервые назвав его воровским погонялом:
– Крышка вам всем, мой дорогой Граф. Крышка! Достали вы всех, погань, мразь, твари!
* * *
Проснувшись, Вика набросила халатик и прошлепала босиком в гостиную, потом на кухню, пока не догадалась наконец заглянуть в ванную. Владислав лежал в воде, держа в руках телефонную трубку.
– Привет. – Вика помахала ему рукой.
Не отвечая, он как-то странно посмотрел на нее.
– Что-нибудь не так? – насторожилась она. Он промолчал. Поднялся из ванной и, включая душ, сказал:
– Сейчас приду, Викуся.
– Я сварю кофе? – спросила она и, не дожидаясь ответа, вышла из ванной.
На кухне она включила электрочайник, взяла джезве, насыпала туда три ложки кофе, сахару и, подумав, бросила щепотку соли, – она знала, что Владислав любит покрепче. Притопывая ногой, она стояла перед закипающим чайником.
«Наверное, он сейчас уйдет, – думала она. – А может, его к Лизе отправить, туда, в Конаково, где она с няней сидит?.. Там он наверняка сможет отдышаться… Хотя вряд ли он будет отсиживаться. Сейчас побежит порядки в своей империи наводить…»
